Гершон Кранцлер - Серебряная маца Страница 2

Но старый мудрый рабби Элизер все же попросил Баруха пустить в ход все свои связи с городскими властями и заручиться их поддержкой. "Однако нам нужно и самим подумать о защите, - продолжал рабби. - Ведь то, что выпадало нам на долю и здесь, и в других ближних городах, научило нас не полагаться ни на местные власти, ни на королей и правителей, ни на священников. Никто из них не вмешивается в погромы еврейских кварталов. Несмотря на все свои обещания, власти не мешают толпе обращать свой гнев и ярость против евреев. Зато потом она покорней несет тяготы податей и изнурительной работы. Городские власти знают, что евреи все равно рано или поздно вернутся, вновь отстроят свои дома и снова начнут пополнять сундуки дворян пошлинами и особыми налогами. Я тоже наслышан о графе Эммиге. Его называют Черным Рыцарем из Ризельхайма. Он богохульник и дурной человек. Граф и его приспешники нападут на жилища, невзирая на королевские указы и хартии. Мой совет: сразу же прятать наше имущество в безопасном месте, а самим быть готовыми скрыться в любой момент. А пока попытаемся узнать о тайных планах графа от его перепившихся приспешников".

Великий мудрец редко говорил на заседаниях совета, и поэтому к его словам прислушивались. И хотя Барух Хомбургский все сомневался, Леви-Оппенхаймера отправили к бургомистру - просить, чтобы евреев пустили в одно из самых укрепленных мест в городе, крепость на Молочной горе.

Но Барух Хомбургский пытался отговорить совет: "Вспомните, что недавно случилось в Вампфхайме. Двенадцать наших братьев и сестер были убиты только из-за того, что пытались скрыть свое богатство. А мой сын Ицхак собрал нескольких юношей и научил их обращаться с оружием. Если на нас все-таки нападут, а королевская хартия не поможет, они встанут на защиту ворот еврейского квартала".

Слова богатого торговца убедили многих, но рабби Элизер твердо стоял на своем: не полагаться ни на охранную хартию, ни на храбрость нескольких юношей.

Когда Леви вернулся с ключами от крепости и обещанием бургомистра сделать все возможное для предотвращения погрома, совет единодушно признал правоту рабби Элизера. И в сумерках мужчины еврейского квартала понесли свои ценные вещи по лесным дорогам, по горным тропам в крепость на Молочную гору.

Спустя два дня граф Эммиг - со своими всадниками, во главе огромной толпы пьяных, орущих крестьян с копьями, дубинками и косами - выступил из Ризельхайма. Евреи Вормса тут же заперли свои дома, магазины, подвалы и покинули квартал.

Только юный Ицхак и его ближайшие друзья остались в доме Баруха Хомбургского: "Мы не боимся. Мы сумеем, если понадобится, защитить себя от этих оборванцев и их знатных покровителей!"

Тщетно старались переубедить их Барух и рабби Элизер. Но нельзя было терять ни минуты. Евреи бежали через лес и виноградники к Молочной горе, а сзади уже слышались ржание лошадей, скрип повозок, звуки рожков, пьяные песни.

Граф и небольшая группа рыцарей в черных доспехах держались позади. Возглавлял ревущую толпу рыцарь Ханнес, великан с тяжелой железной палицей. Когда толпа оказалась у городских ворот, они, как и было обещано, растворились по сигналу рожка, а большинство стражников присоединилось к отряду громил; те из них, кто пытался оказать сопротивление, тут же были отброшены прочь, а их оружие подобрано толпой. Возбужденные грабители шли от дома к дому, Ханнес и его люди железными ломами разбивали и открывали ставни, засовы и запоры. Но нигде не было ни золота, ни серебра, ни драгоценностей. Разочарованные грабители ворвались в подвалы, разгромив все, что нельзя было унести, и выпив чудовищное количество вина. Толпа отправилась дальше в надежде добраться до обещанных графом богатств.

Когда несколько погромщиков, опередив всех, подошли к дому Баруха Хомбургского, Ицхак сам открыл ставню небольшого окна, выходящего на балкон. "Прочь, мерзавцы! Мы находимся под защитой хартии, выданной самим королем!" - прокричал он собравшимся перед домом.

"Ха! Сейчас вы вам, евреям, покажем, - проревел Ханнес, - что мы думаем о вашей хартии!" Минуту спустя тяжелые ворота были разбиты, и толпа ворвалась в дом. Горстка храбрых юношей, друзей Ицхака, с мечами и кинжалами уже поджидала грабителей. Послышались стоны и удивленные крики.

В это время подъехали граф Эммиг и его черные рыцари. За несколько минут сопротивление защитников дома было сломлено превосходящими силами нападавших. Раненых и убитых юношей бросали в подвал, а толпа разбрелась по многочисленными складам с товарами, принадлежавшими Баруху Хомбургскому.

Разъяренная толпа катилась от дома к дому в надежде найти наконец спрятанные драгоценности, как вдруг раздался хриплый крик: "Вон еврей тащит свои сокровища!"

Глаза всех обратились к невысокому каменному зданию в глубине еврейского квартала, известному всем как Синагога Раши. Считалось, что именно здесь этот великий мудрец изучал Библию и Талмуд и написал к ним свои знаменитые комментарии.

Какой-то старик тащил туда в каждой руке по огромной суме, а за плечами - набитый мешок. Толпа еще не знала, что это Реб Ицкель Башмачник, известный своей ученостью и благочестием, который не спешил скрыться со своими драгоценными рукописями. Напрасно жена и дочь умоляли его поторопиться идти вместе со всеми в крепость.

"Сначала я должен поместить рукописи в хранилище Синагоги святого Раши. Он-то защитит их. Там их не тронет никто. С помощью Всевышнего я уйду чуть позже вас".

Когда Реб Ицкель проскользнул в дверь невысокого здания, рыцарь Ханнес бросился вслед, размахивая палицей, и вышиб дверь... И внезапно замер как вкопанный.

"Глаза!" - шептал он хрипло, а из толпы летели насмешки и ругань,

Подошел сам граф Эммиг с обнаженным мечом: "В чем дело, Ханнес? С каких пор тебя может напугать старый еврей?" Молча, выронив дубину, Ханнес указал на Реб Ицкеля, который все еще держал в руках сумки с драгоценными рукописями. Оттолкнув Ханнеса, граф Эммиг крикнул: "Дурак! Наверняка евреи спрятали свои сокровища именно здесь!" Подняв меч, он прошел мимо пораженного страхом рыцаря в открытую дверь и тоже застыл на месте.

Затем он начал медленно пятиться. Поровнявшись с большим, высеченным из камня креслом, принадлежавшим величайшему еврейскому мудрецу средневековья, граф Эммиг забормотал: "Его глаза. Я вижу, он смотрит на меня!" С испуганным криком он выбежал на улицу и накинулся на людей, отнимавших у Реб Ицкеля сумки.

"Смерть каждому, кто осмелится здесь тронуть хоть что-нибудь, - кричал он, - проклятие тому, кто сунется сюда тревожить покой святого!" Граф Эммиг выронил меч и едва не упал сам, если бы его не подхватил один из его людей. Испуганная толпа молча покидала еврейский квартал, за ней спешили и черные рыцари.

После этого случая Синагога Раши простояла еще много веков - толпа, время от времени громившая еврейский квартал, боялась ее трогать, и только спустя столетия, во время "хрустальной ночи", ее разрушили коричневые полчища гитлеровских боевиков.

Необычное оружие

Гордостью общины южногерманского города Кронхайма был драгоценный светильник-менора, украшавший биму синагоги. Менора была необычной: прекрасный золотой шамаш[*] в центре большого серебряного светильника явно был приделан позже. Приглядевшись к этому шамашу, изогнутому наподобие обхватившей рукоять подсвечника руки, можно было разобрать надпись: "В благодарность Господу, спасшему мне жизнь. Ханука 5072". Когда сторож кронхаймской синагоги был в хорошем настроении, он мог рассказать удивительную историю о том, как золотой шамаш попал на серебряный светильник.

Случилась она в те времена, когда крестоносцы на пути к Святой земле шли от города к городу, разоряя и разрушая в них еврейские кварталы. Страшные вести о погромах опережали их. И евреи часто успевали скрыться и сберечь свое добро, пережидая, пока не уйдут грабители.

Непрошеные гости нанесли заметный ущерб большинству еврейских общин на своем пути, оставляя за собой смерть и разрушение. Кронхаймские евреи надеялись избежать подобной участи. Они спешили покинуть квартал и спрятать свое добро в землю. Ночью запаковали и унесли из синагоги и драгоценную утварь, чтобы зарыть ее в лесу к югу от города.

Но, к несчастью, ни Рафаэль Коген - глава общины Кронхайма, - ни его помощники не обратили внимания на Рыжего Йонатана, отрекшегося от своих соплеменников-евреев. Рыжий Йонатан оставил веру предков, потому что из-за его скверного характера и длинного языка никто из евреев не хотел иметь с ним дела. А городской священник охотно обратил Йонатана в свою веру.

Рыжий Йонатан знал, что евреи станут прятать сокровища синагоги в лесу близ еврейского квартала. Он думал, что крестоносцы щедро наградят его, и спрятался на вершине дерева рядом с поляной, где, по его догадкам, могли быть зарыты сокровища.

Когда крестоносцы пришли в еврейский квартал и не нашли там почти ничего ценного, Рыжий Йонатан отвел их к поляне, где Рафаэль Коген и его помощники укрыли сокровища из синагоги. Предатель стоял неподалеку и предвкушал награду, глядя, как извлекают из-под земли священную утварь: руки[*] для свитков Торы, светильники... Но грабителям и этого показалось мало.