Герои Древней Руси - Леонид Львович Яхнин Страница 2

Кобылка у него соловая*. Сошка кленовая поскрипывает, по каменьям прочёркивает. Захотел подшутить над пахарем Волх и говорит:

– Поедем-ка со мною, с моей дружиной славной на ратное дело.

Мужичок в армячке молча кобылку свою из сошки выпряг и поехал с ними. Уже поле его за лесом скрылось, тут и вспомнил мужичок:

– Вот беда, Волх-богатырь, оставил я сошку в борозде. Лихой прохожий-проезжий сошку из земли выдернет, землю из неё вытрясет и унесёт. Нечем мне будет крестьянствовать.

Послал Волх Всеславьевич трёх добрых молодцев из своей дружины сошку из земли выдернуть да за калиновый куст забросить, чтобы никто не взял.

Прошло время небольшое. Нет их и нет. Послал тогда Волх втрое больше дружинников, крепких молодцев.

И они пропали. Отправил Волх тридцать силачей.

И те не возвращаются.

Покачал головой пахарь:

– Славные у тебя Волх-богатырь, дружинники, а сошки из земли выдернуть не могут. Не храбрость у них, а одна хлипкость да хлебоядность.

Рассердился Волх Всеславьевич и сам поехал.

Подошёл к сошке кленовой. И так и сяк прикладывается. Выдернуть не может. Тут взялся за сошку сам пахарь одной рукой. Выдернул её из земли и закинул за калиновый куст. Поразился Волх-богатырь и спрашивает:

– Как же тебя кличут по имени, как величают по отчеству, богатырь неизвестный?

А пахарь отвечает:

– Ошибаешься ты, Волх Всеславьевич. Какой из меня богатырь? Я поле вспашу, рожь соберу, в скирды сложу, домой отвезу. Дома пива наварю, соседей напою. Станут мужички меня славить: «Ай да молодец, Микула Селянинович!».

Понял славный богатырь Волх Всеславьевич, что не всегда сила ратная берёт верх над пахарем-оратаем, которого мать сыра земля своим считает.

Лебедь белая – золото перо

Богатырь Михайло Потык своим удальством славился на всю Русь. Всё ему удавалось, всё в руках ладилось. Поехал он как-то в чистое поле. Скачет – только пыль столбом. Доехал до самого синего моря. Отыскал тихие заводи, чтобы настрелять гусей, белых лебедей и малых перелётных уточек.

Затаился Михайло Потык и увидел лебедь белую. Была она через перо золотая, голова увита серебряной нитью, а шея усажена скатным жемчугом*. Поднял Потык свой тугой лук, выхватил из колчана калёную стрелу, наложил её на шёлковую тетиву. Зазвенела тетива, заскрипели рога лука тугого. Услыхала лебедь белая и вдруг заговорила человечьим голосом:

– Русский богатырь Михайло Потык, не стреляй ты меня, лебедь белую.

Вышла она на крутой берег и обернулась душой – красной девицей. Михайло Потык воткнул копьё в сырую землю и привязал к нему коня. Подошёл он к лебеди – красной девице, взял её за руки и спросил:

– Как зовут тебя, лебёдушка белая?

– Кличут меня Авдотьюшкой.

– Будь мне женой, Авдотьюшка.

А она ему в ответ:

– Стану я твоей женой, если дашь клятву крепкую исполнить моё желание.

Поклялся Михайло Потык, а девица красная ему и говорит:

– Условие моё такое. Быть нам неразлучными при жизни, но не расставаться и после смерти. Кто из нас прежде умрёт, второму за ним живому во гроб идти.

Согласился богатырь Михайло Потык и поехал домой на добром коне. Авдотьюшка снова обернулась белой лебедью и следом полетела. Привёл он жену молодую к своим батюшке и матушке.

И стали они жить-поживать в любви и согласии.

Авдотьюшка не лежала, не ленилась, дом украшала.

Но немного им счастливого житья было отпущено.

Через год захворала Адотьюшка Лебедь Белая. С вечера расхворалась, к полуночи разболелась, а к утру и преставилась.

Выкопали могилу широкую и погребли Авдотьюшку. Михайло Потык, исполняя клятву, взял запас великий хлеба и воды. Велел ковать себе клещи железные, приготовил три прута, один оловянный, второй железный, третий медный. И отправился в сырую землю с конём и ратной сбруей. Опустился он в могилу, накатали сверху дубовые брёвна, засыпали жёлтым песком. Только протянули вверх верёвку к звонкогудящей колотушке.

Добыл огня Михайло Потык и шёл с полудня до полуночи. А как раз в пору полуночную собрались к нему все гады змеиные, приползла самая большая змея. Пышет она пламенем огненным, слепит дымом едучим. Но не испугался богатырь. Захватил он змею железными клещами и ну сечь прутьями. Погнулся оловянный, он берёт железный, сломался железный, он медным работает.

Взмолилась змея:

– Великий богатырь Михайло Потык, сын Дунаевич, не убивай меня, открою тебе, как оживить Авдотьюшку. Достану живой и мёртвой воды.

Не поверил ей Михайло Потык.

– Ты, – говорит, – змея лукавая. Давай мне в залог своего змеёныша. Тогда и отпущу.

Покорилась змея. Уползла, а вскоре принесла живой и мёртвой воды. Михайло Потык разрубил змеёныша на мелкие части и смочил мёртвой водой.

Сползлись, срослись разрубленные куски. Побрызгал Михайло Потык живой водой, ожил змеёныш и уполз, извиваясь. Тогда богатырь смело опрыскал мёртвой и живой водой Авдотьюшку. И один раз, и другой, и третий. Первый раз она вздрогнула. Другой – зашевелилась. А на третий раз открыла глаза и проговорила:

– Фу, фу, фу, долго же я спала!

– Кабы не я, спать бы тебе век, – откликнулся Михайло Потык, богатырь русский.

Дёрнул он за верёвку. Ударило било медное. Собрался народ. Отгребли жёлтый песок, откатили дубовые брёвна – могильный потолок. Опустили длинные лестницы и вынули Михайло Потыка с молодой женой да добрым конём. С той поры они и верно не разлучались.

Птица – разбойник

У города Мурома на холмах стояло село Карачарово. В том селе на окраине притулилась изба, а в ней тридцать лет и три года сидел сиднем на печи крестьянский сын Илья Муромец. Как-то ушли родители в поле, а у ворот остановились певцы бродячие, слепые калики перехожие*. Струны на гуслях перебирают, поют тихими голосами:

– А и на Дону, Дону, в избе на дому,

На крутых берегах, на печи, на дровах

Высока ли высота потолочная,

Глубока ли глубота подпольная,

А и широко раздолье – перед печью шесток,

Чистое поле – по подлавочью,

А и сине море – в лохани вода.

Спели песню, постояли, постучали в ворота:

– Отворяй ворота широкие! Пусти калик в дом!

А Илья Муромец в ответ:

– Не могу отворить ворот широких. Сиднем сижу тридцать лет и три года! Не владею ни руками, ни ногами.

Калики своё:

– Вставай-ка, Илья! Пускай