Нарты. Эпос осетинского народа - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания Страница 2

Семь отроков поджаривали мясо.

С горячих шашлыков оленье сало

На угли раскаленные стекало.

То угощенье для гостей желанных

Семь юношей разносят неустанно.

А старики медлительно и чинно

Рукою сальной крутят ус свой длинный.

Но вот в пещере появился вестник,

Остановился и застыл на месте:

«О старшие, да будет с вами мир!

О младшие, пусть длится вечно пир!

Надземный гость случайно к нам попал,

Он голоден и, видимо, устал.

На берегу сидит он одиноко

Над озером, в молчании глубоком».

Тот, кто здесь был из старцев самым старшим,

Поставил вдруг на стол пивную чашу

И так промолвил, озаренный светом,

Почтительно поднявшимся донбетрам:

«Я думаю, что гость наш не простой,

В опасный путь выходит лишь герой.

Скорей пошлите лодку золотую,

Чтоб гость у нас нашел семью родную.

Мы для него откроем наши двери.

Но помните, что, выходя на берег,

Не надо брать оружья никакого,

Коль не таите умысла дурного».

И семеро отправились тогда

Из тех, кто был моложе по годам.

На дно они мгновенно опустились,

Все двери перед ними растворились,

И лодка выйти на простор смогла,

И к берегу спокойно подплыла.

Собрались с духом юные донбетры

И к незнакомцу подошли с приветом.

Но голос нарта громом прогремел:

«Кто дерзкий вызов бросить мне посмел?

Кто хочет первым в бой вступить со мною,

Пусть подойдет с отточенной стрелою».

И встречею нежданною встревожен,

Бора мгновенно вынул меч из ножен.

Донбетры слова вымолвить не могут,

Стоят безмолвно, затаив тревогу.

Тогда Бора, молчаньем их смущенный,

От них отводит меч свой обнаженный:

«Коль не таите умысла дурного,

Что ж вы боитесь вымолвить и слово?»

Тут вышел тот, кто был других постарше,

Сказал пришельцу: «Будь же гостем нашим~

Не жди от нас ни горя, ни обид»,

И продолжал, всадивши в землю щит:

«Не силой мы помериться пришли,

Великий сын неведомой земли.

Тот, кто у нас из старцев самый старший,

С тобой охотно осушил бы чашу,

Гостеприимства показав пример.

Под сводами родных для нас пещер

Он ждет тебя, и вся его забота

В том, чтобы встретить путника с почетом.

И по его приказу за тобой

Приехали мы в лодке золотой».

Растроганный сердечными словами,

Бора сказал: «Готов идти я с вами

На край земли, доверьем к вам влекомый,

Но должен быть я до рассвета дома.

Ведь на охоте проведя шесть дней,

Ни птиц не встретил, ни лесных зверей.

Я в дом родной, как близкие хотели,

Вернуться обещал через неделю.

За день единый, юные друзья,

Путь шестидневный должен сделать я

И дичи настрелять в короткий срок,

Что за неделю я собрать не мог.

Благодарю за приглашенье ваше,

Поклон мой низкий передайте старшим.

А я смогу и здесь передохнуть

И, выспавшись, в обратный двинусь путь».

Тогда донбетр, других донбетров старше,

Сказал ему: «О путник, солнца краше,

Коль так, прости, но не спеши в дорогу,

На этом месте подожди немного».

И, огорченные отказом нарта,

Донбетры в путь отправились обратный.

Домой приехав, так сказали старшим:

«Напрасны были все усилья наши.

Смягчив отказ любезными словами,

Гость добродушный не спустился с нами».

В ответ на это старшие донбетры

Послали вновь ладью с попутным ветром,

С хозяйкою мудрейшей во главе,

Как то велел старинный их завет.

Вот к берегу хозяйка подплывает,

Ковер узорный плавно расстилает.

Застежки золотые, словно звезды,

Огнем лучей пронизывают воздух;

Стан поясом затянут был на диво.

За ней ряд юношей стоял учтиво.

Она смущенно к гостю подошла, —

В движеньях сдержанна, лицом светла.

Один из юношей промолвил нарту:

«Мы за тобой приехали обратно.

Мужское не уважив пожеланье,

Хоть женщине ты окажи вниманье.

Обычай наш тебе открою я,

Что женщинам отказывать нельзя».

И пред хозяйкой, светом озаренной,

Склонил свой стан Бора Стальнорожденный:

«О свет очей, вовеки не мечтал я,

Чтоб предо мною с чашей ты стояла.

Кто из людей откажется от дружбы,

Предложенной с улыбкой добродушной?

Я принимаю золотую чашу

Из рук, которых нет на свете краше.

Да славится неведомое имя

С донбетрами почтенными твоими!

Пусть изобилье снизойдет навеки

На озеро чудесное и реки!

Теперь до дна я чашу осушаю

И долгих лет вам от души желаю.

Уастырджи, свет путников и слава,

В пути всегда будь от меня ты справа».

Окончив речь, он чашу осушил.

А про себя Бора проговорил:

«Случаются же чудеса такие:

Пьют дивный ронг донбетры водяные».

И вынув из-за пазухи рожок,

Он затрубил, вспугнувши ветерок.

На зов его покорно и неслышно

Из мглы лесов оленья самка вышла.

И молоко, что надоил он в чашу,

Той протянул, кто всех хозяек краше.

А после в землю, рядом со щитом,

Копье свое всадил тупым концом.

Тогда донбетр, что старшим был, не медля„

Узорный щит всадил в сырую землю.

Его примеру все, кто были в сборе,

Последовали по адату вскоре.

И, обложив щиты кусками кварца,

Все начали в дорогу собираться.

Лишь разместились в лодке золотой,

Взялись за ронг чудесный и хмельной.

Для них часы летели, как минуты,

И ветерок казался им попутным.

Внимательны донбетры к гостю были

И в свой дворец радушно пригласили.

С любовью гостя проводили к старшим,

И снова ронга засверкали чаши.

Устроили донбетры праздник славный,

Чтя, как всегда, обычай стародавний.

Напитков — море, кушаний — гора.

Веселый пир тянулся до утра.

Но лишь забрезжил первый луч зари,

Взволнованно Бора проговорил:

«Мне не забыть сердечного приема,

Но до рассвета