Перечитывая мифы - Алексей Геннадьевич Некрасов-Вебер Страница 2

наши опять повеселились. Давно не припомню такого пира, чуть Олимп по камням не разнесли. Скромница Артемида расчехлила лук и устроила стрельбу по винным чашам. Златокудрый порвал струны на лире. Гера закатила сцену ревности и так разозлила папашу, что всем потом пришлось бегать от молний. Мудрейшая сестренка Афина навешала оплеух прекраснейшей Афродите. Уж не знаю, чего девочки не поделили! А толстяк Эол до сих дрыхнет на своем мешке с ветрами. Так что, до завтрашнего утра забудь о тучах.

Поведав, что и бессметным ничто земное не чуждо, Гермес спохватился: — Ну мне пора. Приятно было повидаться!

Понимая, что подпорка сейчас исчезнет, Сизиф быстро встал и поставил плечо под камень. И в этом миг к ногам упала покрытая золотистой корочкой надкусанная лепешка.

— Подкрепи силы! Объедки с пира богов даже царю Коринфа вкушать не зазорно, — крикнул посланник, исчезая в крутящемся вихре.

Царь Коринфа вряд ли бы поднял брошенный к ногам даже олимпийский объедок. Но теперь Сизиф стал куда менее щепетилен. Вспомнив, что уже много лет питается только слизнями и дикими плодами, он жадно впился зубами в лепешку, рядом с надкусом, к которому возможно прикасались капризные губки самой Афродиты. Пропитанное амброзией тесто показалась божественно вкусным. Но насыщение не придало, а только оттянуло силы. К отупляющей жаре добавилась еще и тяжесть в желудке. Чувствуя, что и в этот раз может не достичь вершины, Сизиф заревел, как раненный лев, и всем телом навалился на камень. В голове, разбуженные откровениями Гермеса, крутились сцены его царских пиров. Столетние вина, загорелые прелести гетер, туша быка, истекающая на вертеле жиром. Все это рвотной массой подступало к горлу. Хотелось изрыгнуть из себя прошлое. Вожделенной мечтой виделся лишь покрытый травой склон по ту сторону вершины. И Сизиф снова представлял, как не спеша, побредет вниз, задавая ладонями жесткие стебли. А впереди, из-за гряды невысоких округлых гор будет проглядывать море…

Поднявшись на несколько стадий, он снова уткнулся в уже знакомый уступ, и, надеясь найти проход, покатил вдоль него камень. Но двигаться поперек осыпи оказалось куда тяжелее. Если раньше он с зарытыми глазами мог выбрать лучшую точку приложения силы, то теперь приходилось еще и удерживать сползание. А над склоном по-прежнему в полном безветрии висело раскаленное марево, и отрыжка от «дара богов» все еще рвалась из желудка.

Человеческое терпение и воля не бесконечны! Настал момент, когда он больше не мог сосредоточить внимание и перестал чувствовать камень. А дальше, одно неловкое движение, и, получив свободу, гранитная глыба, словно вырвавшийся от матери шкодливый ребенок, весело закувыркалась по склону.

«На сегодня закончено!» — даже с некоторым облегчением подумал Сизиф. Но прежде чем самому начать спуск, заставил себя вернуться, и, только осмотрев долгим изучающим взглядом уступ, медленно двинулся вниз…

Вездесущая жизнь пробралась даже к вратам Аида. У подножья горы рос кустарник с безвкусными, а порой и кисловатыми плодами. Но вкушать пищу после столь жаркого дня не хотелось. Прильнув к щели, где из скалы сочилась отдававшая запахом мертвечины вода, Сизиф долго и жадно пил. Потом, сорвал себе на утро с десяток крупных ягод и отправился искать камень. В ярком свете луны среди россыпи таких же глыб он обнаружил его у входа в пещеру. По-приятельски хлопнул по еще не остывшей верхушке и обратился, словно к живому существу:

— Я, кажется, придумал, как поступим завтра. Когда снова наткнемся на выступ, я постараюсь насыпать настил из гранитной крошки. По нему мы и заберемся наверх. А там уж и до вершины рукой подать! Камень ответил молчаливым согласием. А Сизиф, подстелив под голову круглый валун, растянулся на земле. Не обращая внимания на доносившиеся из пещеры заунывные стоны, он быстро заснул. Перед завтрашним восхождением надо было успеть восстановить силы.

Сыновья Алоэя

Не глядя, льет свои дары из рога изобилия богиня счастья Тюхе. Красота, ум, удача, любовь часто достаются не тем, кто этого достоин. Иной всю жизнь проводит в неустанных трудах, но не получает и крохи божественной благодати. Другому многое дается просто так, от рождения. Вот и сыновья Алоэя От и Эфиальт получили в награду от судьбы равную богам силу.

С детства росли они дерзкими и непокорными. Но пока еще подчинялись воле отца, старик Алоэй отправил сыновей, с глаз долой, высоко в горы пасти стадо. Там они сначала развлекались, кидая на спор, кто дальше, огромные камни, ломали шеи диким быкам, и разрывали на две половины позарившихся на стадо львов. Потом братьям стало скучно, и они начали спускаться долину. Заходя в дома, забирали любую понравившуюся вещь, пожирали и выпивали все, что было в селении, уводили с собой самых красивых женщин. Никто не мог противостоять силе братьев. И с каждым таким походом росла их дерзость и гордыня. Даже цари пытались откупиться богатыми дарами, и иногда звали на войну против соседей.

Братья никогда не пропускали такую возможность повеселиться. Идя впереди войска, они крушили все на своем пути, а если победа давалась слишком легко, нападали на того, кто их нанял. Вот этим однажды и разгневали самого бога войны Ареса. В очередной раз, один из царей, позарившись на земли соседа, призвал себе на помощь сыновей Алоэя. Снова в узкой горной долине сошлись люди в доспехах, чтобы, ради жадности и тщеславия царей, калечить и убивать друг друга. Но, на этот раз бойни не получилось. Только завидев братьев, противник обратился в бегство. Однако, рано радовался царь. Переглянувшись, От и Эфиальт принялись крушить его войско. Развлекаясь, погнали побросавшую оружие толпу в горы. И вдруг увидели, как навстречу, сминая бегущих, несется запряженная драконами колесница. Потрясая копьем, бог войны летел на братьев, уверенный в своей несокрушимой силе и легкой победе. Но не успел он опомниться, как оказался обезоруженным и прижатым к земле.

Не знали ни страха, ни почтения к богам сыновья Алоэя! Пленив бессметного, приковали его к стене своей пещеры, и, устроив пир, со смехом кидали в бога войны бараньими костями. А тот в бессильной злобе изрыгал проклятия и грыз свои цепи. Однако, проснувшись утром, От и Эфиальт обнаружили, что пленник исчез. Это Гермес ночью освободил Ареса. Но сделал это тайно под покровом тьмы, чем еще больше разжег их гордыню.

— Бессмертные тоже бояться нас! — решили братья. Теперь уже казалось, что нет в мире преграды их силе. Вечерами, во время пиров, они хвастались, как взойдут на Олимп, выгонят оттуда богов, а в наложницы себе возьмут Геру