Под немецким сапогом - Николаев Лев Петрович Страница 20

17 ноября.

Немцы расстреляли семнадцатилетнего юношу за то, что он своровал бутылку вина из погреба Ветеринарного института, где немцы устроили военный госпиталь. Суда и свидетелей не было. Юношу обвинили в краже и тут же расстреляли.

19 ноября.

Постепенно узнаю о различных зверствах немцев. оказывается, они расстреляли в Днепропетровске профессора Безчинскую за то только, что она была еврейка, а в Харькове они повесили на Московской улице доктора Бородкина, гинеколога. Его очень любили его пациенты. Говорят, что он был милым и добродушным человеком.

* * *

Немцы и итальянцы ненавидят друг друга. Одна украинская женщина везла продукты из Полтавы в Харьков. Она примостилась на тормозе одного товарного вагона. Вдруг она услышала лай и на неё набросилась собака. Немцы специально дрессируют собак, чтобы бросаться на людей, одетых в гражданское платье. Собака начала кусать женщину. Та стала кричать. Рядом стоял эшелон с итальянскими солдатами. Один из них, увидев, что собака набросилась на женщину, застрелил собаку из револьвера. Но тут появился немец, хозяин этой собаки. Произошло столкновение между немцем и итальянцем. Но К этому последнему прибежали его соотечественники. Немцу пришлось ретироваться.

* * *

В немецком госпитале, расположенном рядом с музеем анатомии, целое лето немцы откармливали своих свиней пшеничной мукой, чтобы сало было нежнее. И это делается тогда, когда окружающее население гибнет от голода за неимением муки.

20 ноября.

Кончилась дровяная поэма. Дров опять нет. Нужно где-нибудь раздобыть их. Но где?

23 ноября.

Два немецких офицера были расстреляны в Харькове за коммунистическую антифашистскую пропаганду. Они успели передать письма на родину. Есть основания думать, что эти письма попали в надёжные руки и что они дойдут по назначению.

24 ноября.

По видимому, в связи с событиями под Сталинградом в Харькове осталось мало немцев: все резервы брошены на фронт…

26 ноября.

Немцы отнюдь не сочувствуют лозунгу самостоятельной Украины. Они хотят, чтобы Украина была немецкой провинцией. Розовые надежды украинских националистов постепенно рассеиваются.

28 ноября.

В Александровской больнице служил доцент Рахманинов. Недавно его застрелил один немецкий врач за то, что Рахманинов якобы способствовал бегству военнопленных из больницы. Врач убил врача. Какая дикость!

30 ноября.

Мобилизация молодых людей в немецкую армию находится сейчас в полном разгаре. Олег не ночует дома. Уже несколько раз ко мне ночью приходили управдом и украинские полицейские и спрашивали, где мой сын. Я отвечал, что не знаю, где он находится. «Как это так? Отец не знает где находится сын!» — заявляли они. Однако, они уходили не солоно хлебавши. Я им так и не сказал адреса Олега.

1 декабря.

Служительница музея анатомии М. С. Мазилкина пошла сегодня с вёдрами за водой. Она ещё не успела набрать воды в баке, расположенном на площади Дзержинского, как вдруг с криками и бранью на неё набросился немец. Он дал ей две оплеухи. Служительница бросилась бежать. Немец преследовал её с ружьём в руках, но не выстрелил.

2 декабря.

Олег имеет возможность слушать советское радио. Он сообщил мне о разгроме немцев под Сталинградом. Разбита их шестая армия, та самая, которая долгое время была расположена в Харькове.

6 декабря.

У знакомой моей жены была мать, крепкая старуха 72 лет, она получала пенсию в отделе социального обеспечения управы. Недавно немцы забрали её и ряд других стариков и инвалидов, чтобы отвести из в Хорошевский дом инвалидов. После этого от старухи больше не было известий. Её дочь обратилась в отдел социального обеспечения и там она узнала неофициально, что немцы уничтожили всех инвалидов, вывезенных из Харькова. Не ручаюсь за достоверность этого факта, но, зная жестокость немцев, считаю его очень правдоподобным.

7 декабря.

На Павловке в одной из хат жил немецкий солдат. Когда его часть покинула Харьков, он остался здесь на положении дезертира. Окружающим он заявлял, что ему русские нравятся и что ему противно воевать с ними. Все его очень любили только ему сочувствовали, так как он был честным и добрым малым. Однако нашёлся, по видимому, какой-то мерзавец, который донёс об этом дезертире немецкому командованию. Недавно в дом, где ночевал этот дезертир, явился немецкий офицер в сопровождении нескольких солдат. При обыске он потребовал, чтобы дезертир предъявил свои документы. Тот сделал вид, что идёт за ними в соседнюю комнату, а сам выпрыгнул в окно хаты и бросился бежать. Офицер выстрелил в него и тяжело ранил. Дезертир упал на улице. Офицер отдал приказ не подходить к раненому, не оказывать ему помощи, не давать ему есть и пить. Дезертир пролежал трое суток на морозе без еды и питья. Он умолял, чтобы его прикончили, но все боялись подойти к нему и нарушить приказ. После трёх суток адских мучений дезертир скончался. Немцы очень жестокий народ!..

* * *

Население города наконец поняло, что Харьков будет скоро занят советскими войсками. Некоторые радуются этому, другие огорчены этой перспективой. Но Почти все говорят о том, что главной опасностью для мирных жителей является немцы. то, что при эвакуации города они могут выгнать всех жителей из Харькова, как они это сделали в Воронеже и Сталинграде. Куда идти тогда по таким морозам? Жена и я решили, что мы останемся даже если немцы взорвут дом, где мы живём. Мы спрячемся где-нибудь в развалинах, и дождёмся прихода советских войск или погибнем. Я думаю о том, где бы раздобыть оружие, чтобы защищаться, если немцы поведут меня на расстрел.

* * *

В Институте ортопедии лежал один начальник украинской полиции. При советской власти он тоже где-то служил. Вот благодаря таким предателям и мерзавцам Гестапо хорошо осведомлено об украинских гражданах.

8 декабря.

Слышал от служителя А. И. Лещенко: здание института анатомии находится рядом с гостиницей «Интернационал» (ныне — Soldatenheim). В течение прошлой зимы во дворе этой гостиницы производились массовые расстрелы. Несчастных «судили» в гостинице. Затем их выводили на двор и заставляли рыть себе братские могилы. Их уничтожали стрельбой из пулемётов, расположенных в окнах гостиницы. Убивали не всех приговорённых. Оставшиеся в живых должны были закапывать тех, кого уже расстреляли, а затем убивали последнюю партию пленных. Служитель говорит, что таким образом немцы уничтожили несколько тысяч человек. Может быть он преувеличивает, но даже если уменьшить эту цифру в десять раз, всё же получается жуткая картина. Ведь при этом немцы расстреливали и стариков, и женщин, и детей.