Боги, шаманы и призраки Кореи - Елена Валерьевна Яворская-Милешкина Страница 23

Считается, что изображение Чхоёна на двери способно остановит духов оспы и не впустить их в дом.

Еще одна история связана с путешествием трех богов оспы – двух мужчин, сочинителя Мунгвана и мечника Хобана, и женщины Какси – из Китая в Корею. Действительно, эпидемии часто приносили заезжие гости, например мастера или купцы. Паромщик в качестве платы требует, чтобы женщина вступила с ним в связь. Разгневанная богиня убивает и его, и шестерых его детей. Жена паромщика умоляет оставить ей седьмого. Однако он навсегда остается калекой – неходячим горбуном, косым или вовсе слепым. Оспа и вправду могла иметь ужасные последствия.

Продолжение истории таково: духи попросились на ночлег в богатый дом Кима (иногда даже называют место действия – Сеул), но тот не впустил их. А вот старая служанка Кима по имени Ногу, жившая в ветхой хижине, устроила их на ночлег в своем убогом жилище и даже взяла взаймы риса у Кима, правда, тот подмешал в рис мышиный помет (аналогия с рассказом о женитьбе Небесного владыки). Гости готовы вознаградить добросердечную хозяйку, даровав здоровье ее внукам. Но ее единственная осиротевшая внучка воспитывается у чужих людей. И верная старая Ногу просит благословения для сына Кима, Чхольхёна, няней которого была когда-то. Боги оспы готовы даже на это, но Ким и его сын снова поступают с ними жестоко – и тогда молодой Ким заболевает оспой. Даже это не вразумляет отца. Юноша умирает. Однако духи оспы помнят просьбы старушки и готовы дать ему родиться вновь. Чхольхён отказывается и просит разрешения идти с ними. Так появляется еще один дух оспы. А старшему Киму, разорившемуся и больному, возвращают здоровье и просят Самсын-хальман позаботиться о наследнике для раскаявшегося злодея, хотя тому уже семьдесят.

Традиционная корейская обувь

Старушка же вознаграждена тем, что находит свою внучку, и духи одаривают девочку красотой, здоровьем и богатством.

Этот миф обосновывает обычай готовить для духов оспы щедрые дары. Люди верили, что тогда они не только не покарают, но дадут успех и долголетие.

Вернемся к гонцам из загробного мира. В их числе особенно часто называют Каннима. Он, подобно хитрецам, умеющим обмануть смерть, тоже способен на обман, но с противоположной целью: доставить непокорную душу к Ёмна. Так, некий Тонбансак (герой как китайской, так и корейской мифологии) украл у богини три волшебных персика, чем невообразимо удлинил свою жизнь – она составила сто восемьдесят тысяч лет. Ёмна послал за ним Каннима. Гонец из загробного царства уселся у ручья и принялся мыть уголь. Когда Тонбансак увидел это и полюбопытствовал, зачем это надо, Канним ответил: через сто дней уголь побелеет и станет целебным. Тонбансак рассмеялся и сказал, что прожил три тысячи шестидесятеричных циклов, но ничего подобного не слышал. Канним удостоверился, что перед ним тот, кого он искал, быстро связал Тонбансака и доставил его к Ёмна.

К слову, Ёмна по происхождению не корейский бог, а индийский, пришедший в Корею через Китай. Собственно, это то божество, которое индийцы зовут Яма – суровый, но справедливый царь загробного мира. Но именно он потеснил исконно корейского бога Тэбёль-вана, сына Небесного владыки. И они похожи: и Тэбёль-ван, и Ёмна воздают праведникам и грешникам по заслугам. Если в мифе упоминается первый из них, мы имеем дело с более старым сказанием, если Ёмна – то с созданным уже после принятия буддизма, а через него – и ряда индуистских богов. Впрочем, среди царей-судей загробного мира можно встретить разных по происхождению богов, об этом мы поговорим далее.

Ёмна хоть и владыка загробного мира, но не единственный, а лишь пятый из десяти судей. Когда-то, говорят мифы, был главным, но дурную службу сослужили ему мягкий нрав и – качество не бога, а чиновника – неумение отказываться от взяток.

Сим Са Джон. Странствующий буддийский монах в горах. XVIII в.

Ну а у его верного слуги Каннима своя интересная история, начинающаяся, как это нередко бывает в корейских мифах, издалека.

Некогда в Тонгёне царствовал Пому-ван, богатый властелин, отец многочисленных сыновей (чаще всего – семерых). А неподалеку от дворца был буддийский монастырь, в котором жил мудрый старый монах. Ему открывались многие тайны, в том числе узнал он и день своей смерти. Он принимает судьбу с покорностью. А вот сыновьям короля хочет помочь: он узнал, что троим младшим отпущен срок жизни по пятнадцать лет и продлить его может только трехлетнее обучение в монастыре Тонгэнам. Их наставником должен стать ученик старика. На протяжении трех лет братья живут в затворничестве и усердно молятся Будде. Однако на прощание наставник предостерегает их, чтобы они в пути хранили моральную чистоту, иначе их трехлетний духовный подвиг окажется бесполезным.

И вот братья проголодались. У них есть девять свертков шелка, которые можно выменять на то, что понадобиться. Однако Кваянсэн, у которого братья решили разжиться едой, – человек злой и алчный, в его жена – еще хуже. Она считает, что монахи пришли просить подаяния, и слуги по ее приказу избивают сначала одного брата, потом второго, и лишь когда в дом стучится третий, настораживается: а вдруг это знак судьбы? И подает горстку риса в собачьей миске. Ею подкрепляются все трое и готовы продолжать свой путь. Но один из братьев предлагает в благодарность оставить хозяйке кусок шелка. Она мгновенно понимает, что эти люди – не простые монахи, и решает обобрать их: накрывает стол, приносит вина, а когда захмелевшие юноши засыпают, вливает им в уши кипящее кунжутное масло. Вместе с мужем она под покровом ночи бросает тела в реку Чучхонган.

Жадность жены Кваянсэна не имела границ. Когда через несколько дней она увидела на реке три цветка, она сорвала их, принесла домой и украсила одним центральный вход, другим – черный, а третьим – столб на террасе. Но цветки не радовали ее, ведь всякий раз, когда она проходила под ними, они ударяли ее по голове. Разгневавшись, она сожгла цветки, швырнув их в жаровню. А потом в жаровне обнаружились три чудесных бусины. Женщина не могла ими