Параллельная мифология - Джон Френсис Бирлайн Страница 24

ели. И пусть правда то, что рождественская ель — это пережиток древнего тевтонского языческого обряда: все равно она остается вечнозеленым деревом, исполненным жизни среди мертвой зимы, символом бессмертия. Рождество Христа придало ей прекрасный символический смысл: это небеса, спускающиеся на землю, и бессмертие, вступающее в жизнь человека.

ДРЕВНЕЙШИЕ ВРЕМЕНА

Я часто задумываюсь, где скрывается тайна взаимопонимания между, человеком и животным, сердцу которого неведом язык речи. Через какой первозданный рай на далекой заре творения пролегал тот простой путь, с помощью которого сердца их сообщались между собой? Следы, которые они оставили за собой на этом пути, все еще не стерты, хотя память о прежнем родстве давно успела изгладиться. И порой из некой безмолвной музыки пробуждается и встает туманное воспоминание, и зверь вглядывается в лицо человека с нежным доверием, а человек глядит ему в глаза с восхищением и любовью. Словно два давних друга, лица которых скрыты под масками, встретились и пытаются распознать друг друга в неизвестном обличье.

Рабиндранат Тагор (1861–1941), индийский поэт. «Садовник»

Библейское грехопадение (Книга Бытия, 3:1—24)

«Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог. И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю?

И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть,

Только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть.

И сказал змей жене: нет, не умрете;

Но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло.

И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его, и ела; и дала также мужу своему, и он ел.

И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания.

И услышали голос Господа Бога, ходящего в раю во время прохлады дня; и скрылся Адам и жена его от лица Господа Бога между деревьями рая.

И воззвал Господь Бог к Адаму, и сказал ему: где ты?

Он сказал: голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся.

И сказал: кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть?

Адам сказал: жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел.

И сказал Господь Бог жене: что ты это сделала? Жена сказала: змей обольстил меня, и я ела.

И сказал Господь Бог змею:

за то, что ты сделал это,

проклят ты пред всеми скотами

и пред всеми зверями полевыми;

ты будешь ходить на чреве твоем,

и будешь есть прах во все дни жизни твоей.

И вражду положу между тобою

и между женою, и между семенем твоим

и между семенем ее;

оно будет поражать тебя в голову,

а ты будешь жалить его в пяту.

Жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою.

Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: «не ешь от него», проклята земля за тебя; со скорбию будешь питаться от нее во все дни жизни твоей.

Терние и волчцы произрастит она тебе;

и будешь питаться полевою травою.

В поте лица твоего будешь есть хлеб,

доколе не возвратишься в землю,

из которой ты взят;

ибо прах ты и в прах возвратишься.

И нарек Адам имя жене своей: Ева[15], ибо она стала матерью всех живущих.

И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их.

И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от древа жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно.

И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят.

И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни».

Современная теологическая интерпретация грехопадения

«Если рассматривать историю Сотворения мира, изложенную в 1–3 главах Книги Бытия, как миф, она может помочь нам в описании перехода от эссенциального, сущностного бытия к экзистенциальному. Это самое глубокое и яркое выражение осознания человеком своего экзистенциального отчуждения, которое представляет схему, позволяющую понять переход от эссенции к экзистенции. Во-первых, оно выделяет возможность Грехопадения; во-вторых — его мотивы; в третьих — само это событие; и в-четвертых — его последствия…

…Если переход от эссенции к экзистенции выразить мифологически — как это и должно происходить в религии, — он предстает перед нами как событие прошлого, хотя в действительности он имеет отношение ко всем трем модусам времени. Событие прошлого, к которому обращается традиционная теология, — это история Грехопадения в том виде, — в котором она изложена в Книге Бытия. Едва ли какой-либо другой литературный текст получил столько различных интерпретаций, как третья глава Книги Бытия. Отчасти причиной тому ее уникальность (даже для библейских текстов), отчасти — психологическая достоверность, а отчасти — религиозная мощь. Этот текст описывает на мифологическом языке нисхождение от эссенции к экзистенции как уникальное событие, произошедшее давным-давно в особом месте и с определенными личностями — сперва с Евой, а затем — с Адамом. Сам Господь Бог тоже предстает здесь отдельной личностью, существующей во времени и пространстве, — типичной «отцовской фигурой». Описание этого события носит психологическо-этический характер, и в основе его лежит повседневный опыт людей, живших в особых культурных и социальных условиях. Тем не менее оно претендует на вселенскую значимость и ценность. Преобладание психологического и этического аспектов не исключает из библейской истории и ряда других факторов. Змей представляет динамические тенденции природы; здесь присутствуют и два дерева, обладающие волшебной силой, и рассказ о пробуждении сексуального сознания, и проклятие, наложенное на потомков Адама, тело женщины и животных земли.

Все это — следы космического мифа, облеченного в форму психологическо-этического повествования; очевидно, что «демифологизация» этого мифа не устранила, а просто подчинила мифологические элементы этическим принципам. Космический миф появляется