Исландские саги - Сага об Эйрике Рыжем Страница 3

Лейв и его люди отплыли с Гебридских островов и осенью достигли Норвегии. Он пошел к конунгу Олаву, сыну Трюггви, и тот принял его с большим почетом и нашел очень достойным человеком.

Однажды конунг завел беседу с Лейвом и спросил:

— Не собираешься ли ты этим летом в Гренландию?

Лейв отвечает:

— Соберусь, если будет на то ваша воля.

Конунг отвечает:

— Думаю, что это было бы хорошо. Я дам тебе поручение: проповедовать христианство в Гренландии.

Лейв сказал, что подчиняется воле конунга, но думает, что нелегко будет выполнить такое поручение в Гренландии. Конунг отвечает, что не видит никого более подходящего для этого поручения, чем Лейв.

— С тобой будет твоя удача, — сказал конунг.

— Только в том случае, — сказал Лейв, — если со мной будет и ваша.

Лейв вышел в море, как только снарядился. Долго его носило по волнам и, наконец, пригнало к странам, о существовании которых он и не подозревал. Там были поля самосеянной пшеницы[5] и виноградная лоза. Там были деревья, которые называются мёсур. Они взяли с собой образчики всего этого. Некоторые из деревьев были так велики, что сгодились на постройку дома.

Лейв нашел несколько человек на обломках корабля, взял их всех к себе домой и приютил на зиму. Он проявил большое великодушие и доброту тем, что ввел в стране христианство и спас этих людей. Его прозвали Лейв Удачливый.

Лейв высадился в Эйриковом Фьорде и поехал домой на Крутой Склон, где его хорошо приняли. Он сразу же стал проповедовать в стране христианство и всеобщую веру, объявил людям наказ конунга Олава, сына Трюггви, и рассказал о великолепии и славе этой веры.

Эйрик не хотел оставлять старой веры. Но Тьодхильд сразу же приняла новую веру и велела вдали от домов построить церковь. Она называлась Тьодхильдина церковь. В ней совершали свои молитвы Тьодхильд и те, что приняли христианство, а таких было много. Тьодхильд не захотела больше жить с Эйриком, после того как приняла христианство, и ему это очень не нравилось.

Много пошло разговоров о том, что хорошо бы отправиться на поиски страны, которую открыл Лейв. Вожаком был Торстейн, сын Эйрика, человек достойный, сведущий и всеми любимый. Просили поехать и Эйрика, потому что люди очень верили в его удачливость и прозорливость. Он сперва не хотел, но, когда его друзья стали настаивать, согласился.

Был снаряжен корабль, на котором Торбьёрн приехал из Исландии. Всего их было двадцать человек. Они взяли главным образом оружие и съестные припасы, скота они взяли немного.

В то утро, когда Эйрик выехал из дому, он взял с собой ларец с золотом и серебром. Он зарыл ларец и поехал дальше. Но, проехав немного, он упал с лошади и сломал несколько ребер, и повредил плечо. Он воскликнул:

— Ай-яй-яй!

После этого случая он велел жене забрать зарытое им сокровище и сказал, что это ему наказание за то, что он его зарыл.[6]

Затем они отплыли из Эйрикова Фьорда веселые и с надеждами на успех. Но их долго носило в море, и они так и не попали туда, куда хотели. Они прошли в виду Исландии и видели птиц с берегов Ирландии. Корабль их носило туда и сюда по морю, и осенью, изнуренные и сильно измученные, они вернулись в Эйриков Фьорд.

Тут Эйрик сказал:

— Веселей были вы летом, когда уплывали из фьорда. Но и то благо, что вы вернулись.

Торстейн отвечал:

— Благородным делом будет помочь всем этим людям, которые остались бездомными, и приютить их на зиму.

Эйрик отвечает:

— Верна поговорка, что не знаешь, пока не получишь ответа. Так вышло и тут. Будет сделано, что ты посоветуешь.

И вот все, у кого не было другого пристанища, поехали к Эйрику и его сыну.

VI

Теперь следует рассказать, что Торстейн, сын Эйрика, посватался к Гудрид, дочери Торбьёрна. И Гудрид, и ее отец хорошо приняли сватовство. Обо всем договорились, и Торстейн женился на Гудрид. Свадьбу сыграли на Крутом Склоне. Пир был на славу, и гостей было очень много.

У Торстейна был хутор у Пикшевого Фьорда в Западном Поселении. Половина хутора принадлежала человеку, которого тоже звали Торстейн. Жену его звали Сигрид. Осенью Торстейн, сын Эйрика, поехал на Пикшевый Фьорд со своей женой Гудрид. Их там хорошо приняли, и они остались там на зиму.

В начале зимы люди на хуторе стали болеть. Был там надсмотрщик по имени Гарди. Его очень не любили. Он первым заболел и умер. Вскоре люди один за другим стали заболевать и умирали. Заболел и Торстейн, сын Эйрика, а также Сигрид, жена другого Торстейна.

Однажды вечером Сигрид захотела выйти в отхожее место, которое было против входных дверей. Гудрид пошла с ней. Когда они вышли из дверей, Сигрид вскрикнула:

— О!

Гудрид сказала:

— Мы неосторожно поступили. Тебе не следовало выходить на холод. Вернемся скорей назад!

Сигрид отвечала:

— Нет, я теперь не вернусь. Здесь перед дверьми толпа мертвецов. Я узнаю среди них Торстейна, твоего мужа, и саму себя. Как ужасно видеть это!

Но все исчезло, и она сказала:

— Я их больше не вижу.

Исчез и надсмотрщик, который, как ей казалось, собирался бить кнутом остальных мертвецов. Женщины вернулись в дом.

Сигрид умерла еще до света, и покойнице приготовили гроб. В этот самый день люди собрались рыбачить, и другой Торстейн проводил их до пристани. В сумерки он отправился посмотреть на их улов, но Торстейн, сын Эйрика, послал за ним, прося его поскорей вернуться, и сообщил, что дома творится недоброе: Сигрид норовит встать из гроба и влезть к нему в постель. Когда другой Торстейн вернулся, она была уже на краю постели. Он схватил ее и всадил секиру ей в грудь.

Торстейн, сын Эйрика, умер к вечеру. Другой Торстейн предложил Гудрид лечь поспать и сказал, что будет бодрствовать над покойниками ночью. Она легла и сразу уснула.

В самом начале ночи Торстейн, сын Эйрика, поднялся и сказал, чтобы позвали Гудрид, потому что ему надо поговорить с ней:

— Богу угодно, чтобы мне был дарован этот час для искупления моей жизни. Другой Торстейн пошел к Гудрид и разбудил ее. Он сказал, чтобы она перекрестилась и просила Божьей помощи:

— Торстейн, сын Эйрика, сказал мне, что хочет поговорить с тобой. Решай сама, как тебе поступить. Я не могу ни на чем настаивать.

Она отвечает:

— Возможно, что благодаря этому чуду произойдет то, о чем будут долго помнить. Но я надеюсь, что Бог меня защитит. С Божьей милостью я пойду на то, чтобы поговорить с ним, ведь мне все равно не избежать беды, если она мне предназначена. Всего меньше я бы хотела, чтобы он приходил с того света, и я боюсь, что это случится, если я не поговорю с ним.

И вот Гудрид пошла к своему мужу. Ей показалось, что у него текут слезы. Он прошептал ей на ухо несколько слов так, чтобы она одна слышала, и затем сказал, что блаженны те, кто тверд в вере, ибо с ней приходит милость и помощь, но, добавил он, многие плохо блюдут ее:

— Плохо, что здесь, в Гренландии, с тех пор, как пришла христианская вера, хоронят людей в неосвященной земле и почти без отпевания. Я хочу, чтобы меня отнесли в церковь, а также других людей, которые здесь умерли. А Гарди пусть поскорее сожгут на костре, ибо он причина всего того, что происходило здесь с покойниками этой зимой.

Он упомянул также о ее будущем и предсказал ей великую судьбу. Но он сказал, чтобы она остерегалась брака с гренландцем. Он также велел ей отдать их деньги церкви или раздать бедным. Тут он скончался во второй раз.

В Гренландии, с тех пор как туда пришло христианство, существовал обычай хоронить людей в неосвященной земле в усадьбе, где они умерли. В землю над грудью покойника вбивали столб, а потом, когда приезжал священник, столб вытаскивали из земли, в дыру от столба вливали святую воду и совершали отпевание, хотя бы это и было спустя много времени.

Тела были отвезены в церковь Эйрикова Фьорда, и священники совершили над ними отпевание.

Спустя некоторое время умер Торбьёрн, и Гудрид унаследовала все его добро. Эйрик принял ее к себе и взял на себя заботу о ней.

VII

Жил человек, которого звали Торфинн Карлсефни. Он был сын Торда Лошадиная Голова, который жил на Рябиновом Мысу па севере в Полуостровном Фьорде на хуторе, который теперь называется Усадьба. Карлсефни был человек родовитый и очень богатый. Его мать звали Торунн.

Карлсефни ездил в торговые поездки и слыл хорошим купцом. Одним летом он снарядил корабль и собрался в Гренландию. К нему присоединился Снорри, сын Торбьёрна с Лебединого Фьорда. С ними было сорок человек.

Бьярни, сын Гримольва с Широкого Фьорда, и Торхалль, сын Гамли с Восточных Фьордов, снарядили корабль для поездки в Гренландию тем же летом. У них на корабле было тоже сорок человек.

Когда все было готово, оба корабля вышли в море. Ничего не говорится о том, как долго они были в море. Известно только, что осенью оба корабля пришли в Эйриков Фьорд.