Энциклопедия: Волшебные существа - Бриггс К. Страница 3

к бедности и разорению, а именно так оно и произошло потом в обоих случаях. Мне кажется весьма примечательным, что ни святая вода, а к ней прибегают в первую очередь, ни более действенные средства, ни даже церковная служба не избавляют жилище от подобной напасти. Каждый раз, когда священник с трепетом, вооружившись крестом и святой водой, входил внутрь этого дома, в него тут же летел комок грязи — вот такое неуважение к сану. Таким образом, святые таинства и освященные предметы защищают нас от подлинного зла, а не от невинных шалостей, от явного вреда, а не осмеяния» («Путешествие по Уэльсу» I, 12).

Уолтер Man — другой известный средневековый писатель, подвизавшийся какое-то время при дворе Генриха II, отца знаменитого крестоносца Ричарда Львиное Сердце. О нем известно не так уж мало, он учился в Париже, был придворным клерком, и, как сообщают те, кто знал его лично, Уолтер считал себя скорее рассказчиком и уповал на славу дня сегодняшнего. Он восхищался латинскими сочинениями Гиральда Уэльского и говорил, что они будут высоко оценены в будущем. Название сборника новелл и повестей самого Уолтера, «Придворная маята», скорее случайно — это всего лишь заглавие одного из вставленных в книгу рассуждений о превратностях бытия. Уолтер Man был человеком особого таланта — любителем поговорить про всякую всячину, он нанизывал свои истории одну на другую, то пускаясь в длинные рассуждения о зловредности жен для здоровья мужей, то обращаясь к жизни на дне морском. Он заимствовал сюжеты из исторических хроник, но придумывал к ним свое начало, обогащая рассказ яркой завязкой и сложными коллизиями. Уолтер Man выделяется из сонма собирателей новелл своей «бескорыстностью», поведанные им истории не сопрягаются с морализирующим финалом, что характерно для большинства коротких рассказов эпохи Средневековья. Уолтера интересовал сюжет сам по себе, его привлекательность, сложность и занимательность. В его изложении история появления головы, уничтожающей все своим взглядом, становится не только отвратительной, но и трагической. Морской человек Николай Пайп приобретает необыкновенные черты — ученые только разводят руками; зачем он ржавое железо таскал в кармане, никакого правдоподобного объяснения этому придумать не удалось. Логика поведения средневекового человека иногда может вызывать удивление. Вот если бы жители Британии не принялись хвататься за якорь, спустившийся с неба, то отцеплявший его мореход наверняка остался бы в живых. Во многих случаях действует принцип недоговоренности, повествователю главное — обозначить сюжетный ход, а объяснение тех или иных поступков вовсе не является обязательным — подобный схематизм

оставляет автору, который возьмется за этот сюжет следующим, почти полную свободу.

Задавшийся целью составить занимательную книгу для сильных мира сего, Гервазий Тильсберийский объединил в «Императорских досугах» истории о дельфинах, сиренах, морском человеке, антиподах и короле Артуре. Гервазий использовал труды своих предшественников: Гиральда Уэльского, чьи истории автор охотно пересказывает в своей книге, историографа бриттов Гальфрида Монмутского и многих других. Книга Гервазия, написанная в 1210—1214 годах, предназначалась для императора Отгона IV и должна была способствовать тому, чтобы пробудить в монархе интерес к знаниям. При всей благочестивости подхода к изучаемым предметам — истории, географии, космографии — в занимательности этой книге действительно не откажешь. Именно Гервазий первым употребил, пусть и в искаженной форме, слово «фея»: «Нам известно о том, что людям во всех отношениях превосходным приходилось испытать в их повседневной жизни. Они, как мы слышали, становились любовниками подобного рода злых духов, которых называют феями. Но когда впоследствии они принимали решение вступить в брак с другими женщинами, то умирали прежде, чем сочетались с избранной плотскими узами. Мы сами видели, как многим из них временно сопутствовала удача, но, стоило лишь расстаться с этими самыми феями или упомянуть на словах о своей связи, земное счастье навсегда покидало их, да и жизнь этих людей заканчивалась самым плачевным образом» («Императорские досуги» III, 86).

Живший в нормандском монастыре хронист Ордерик Виталий (XII век), автор «Церковной истории Англии и Нормандии», сетовал на эпоху, в которую ему выпало жить. Именно он поведал историю о кавалькаде грешников — воинстве короля Херлы, повстречавшейся одному канонику посреди ночи. Король Херла не исчезает в глубине веков, его образ и имя порождают Арлекина, персонажа буффонады. Тот, о ком было известно исключительно обитателям Уэльса, Англии и Бретани, покоряет воображение всей Европы. Уже в середине XIII века проповедник Этьен де Бурбон упоминал о том, что «иногда демоны развлекаются, превращаясь в подобие охотящихся или предающихся забавам рыцарей, которые, как говорят в народе, принадлежат к свите Арлекина или Артура. Я слышал, как однажды в лунную ночь один крестьянин собирал хворост на Кошачьей горе и увидел огромную свору охотничьих собак, которые с лаем преследовали добычу, а за ней бесчисленное множество пеших и конных. Крестьянин спросил у одного из них, кто они такие, и получил ответ, что это свита короля Артура и сейчас находятся неподалеку от его двора, куда и направляются. Кресть-

янину привиделось, что он последовал за ними, оказался внутри огромного и удивительного дворца, где рыцари и дамы предавались забавам, танцевали, ели и пили из дорогих кубков. Наконец, ему было предложено отправляться почивать, и отвели его в комнату, где стояло богато разукрашенное ложе, а на нем лежала дама, прекрасная обликом. Но когда он возлег с ней и погрузился в сон, то обнаружил, проснувшись поутру, что ласкает вязанку хвороста в своих объятьях».

Между фантастическим и осязаемым мирами нет как таковой четкой грани. Цезарий Гейстербахский (почил в 1240 году) рассказывает в книге «Диалоги о видениях и чудесах» истории на все случаи жизни и смерти: и про покойников, и про демонов, про лжецов, даже о Чистилище. В книге Цеза-рия, занимавшегося обучением послушников монастыря, бытовая сторона событий приправлена религиозной моралью, что придает его рассказам комичный характер: «ПОСЛУШНИК: Если демоны, приняв человеческий облик, могут сходиться с людьми, а тому есть немало примеров, то мне интересно, могут ли женщины понести и родить от подобного совокупления?" МОНАХ: По этому поводу я не могу рассказать тебе ничего нового, лучше обращусь к тому, что я прочитал в книгах по древней истории. Когда, как рассказывается в деяниях готов, их племя перекочевало из Азии в Европу, готов сопровождали женщины уродливые, а потому готы оставили их, опасаясь, как бы те не народили им безобразных детей и тем самым не испортили благородную готскую породу. И вот когда женщины, прогнанные из лагеря, скитались по лесу, к ним присоединились демоны-инкубы, от которых они и произвели на свет дочерей и сыновей. Вот так появилось могущественное племя гуннов. В книгах можно прочитать о том, что Мерлин — пророк Британии — был рожден от демона-инкуба и женщины-монахини. Да и короли, что поныне правят в той же самой Британии, которая теперь называется Англией, как говорят, ведут свое происхождение от матери-призрака. А ведь Мерлин был человеком разумным и христианской веры, он предсказал о будущем много такого, что на сегодняшний день уже исполнилось. ПОСЛУШНИК: Но если человек может быть зачат и появиться на свет только при смешении семени обоих полов, то как же можно называть людьми тех, кто наполовину от человека, а наполовину от демона ведет свое плотское происхождение? Разве воскреснет в день Страшного суда тот, кто не наделен истинной человеческой природой? МОНАХ: Поведаю тебе то, что сказал мне на сей счет один ученый муж, а он объяснил мне, что демоны собирают человеческое семя, которое проливается противоестественным образом, и создают себе из него тела, и так позволяют дотрагиваться до себя людям и открываются их взору. Из мужского получается

мужской образ, а из женского — женский, а потому, как считают ученые мужи, те, кто рождается от подобного совокупления, в полной мере обладают человеческой природой и смогут восстать, как настоящие люди, в день Страшного суда» («Диалоги о чудесах» III, 12). А вот история о подземной обители короля Артура: «В те самые времена, когда император Генрих покорил Сицилию, в церкви в Палермо деканом был один человек, по происхождению, как я полагаю, немец. И вот как-то раз, когда пропал его лучший скакун, он отправил своего слугу на розыски. И тому навстречу вышел один старик и говорит: „Куда идешь, чего ищешь?" А тот отвечает, что, дескать, отправился искать коня своего господина. Человек продолжил: „Знаю я, где он". — „И где же?" — „На горе Этна, у моего господина, короля Артура. Эта гора извергает пламя, подобно вулкану". Слуга оторопел при этих словах, а тот добавил: „Скажи своему господину, что по прошествии сорока дней и ему предстоит явиться к этому блистательному двору. А коли не скажешь, понесешь тяжелую кару". Слуга возвратился домой и со страхом поведал господину обо всем, что слышал. Декан выслушал и посмеялся над тем, что его позвали ко двору Артура, однако слег и почил в обозначенный день. Об этом мне рассказывал боннский каноник Годескальк, находившийся там как раз в это время» («Диалоги о чудесах» XII, 12). Следует отметить, что триумфальное шествие фей, а заодно с ними карликов и эльфов в литературе началось благодаря циклу о короле Артуре и рыцарях Круглого стола. Гиральд Уэльский считал, что могила Артура была обнаружена в аббатстве Гластонбэри. Гервазий Тильсберийский не разделял этого мнения: «Согласно народному преданию, бытующему среди бриттов, раненый Артур, перебивший всех врагов, был перенесен с поля боя на остров Авалон, чтобы там с помощью феи Морганы залечить свои многочисленные раны, бритты считают, что по прошествии многих лет он снова вернется, чтобы править своим королевством» («Императорские досуги» II, 17). С середины XII века романы о короле Артуре и его рыцарях появлялись словно грибы после дождя — стоило Гальфриду Монмутскому изложить историю его жизни в «Хронике бриттов», и фея Моргана стала непременным персонажем, похищающим спящих героев из реального мира, чтобы сделать их пленниками волшебного замка, чудесного острова или Равнины-без-Возврата. В отличие от традиционных представлений, Моргана не такой уж злой персонаж: ее второе обличье — это Дама Озера, дарующая королю Артуру чудесный меч. Моргана одновременно и врачевательница, спасающая героя от неминуемой смерти, и вредительница, которая уводит рыцаря, будь то Ланселот или Оже-Датчанин, навеки с собою или сеет раздор при дворе короля, прислав