Кое-что о кроликах - Яр Туди Страница 3

Я посмотрел на хозяйку, она — на меня.

— Вот именно. Кролик — это воплощенное любопытство. Это — гремлин для дома. С ним — сплошное беспокойство… и сплошные неожиданности.

Почему-то лицо Воителя из Серых гор Аиз-Гхонд вдруг стало печальным лицом женщины, влюбленной в жизнь без взаимности и уставшей от потерь. Хозяйка домашнего кролика.

— Ее завел мой сын, когда ему стало трудно в школе. Ей десять лет.

Сколько же живут кролики? Я не помнил, да и было ли сказано об этом в прочитанных мной статьях. Женщина вновь грустно улыбнулась. Неужели мои мысли так легко угадать?

— Кролики живут… обычно лет десять. Впрочем, был один, дожил до 19 лет. Долгожители случаются. Но реже, чем ушедшие слишком, слишком рано. Что ж. Мой телефон у вас есть. Можете вызвать. Приеду. А теперь — попробуйте загнать ее в клетку. Возьмите вон ту шпагу…

Рапира была пластмассовой, я осторожно похлопал ее круглым кончиком возле табурета и сказал нетвердым голосом:

— Белюка, место! Белюка место!

Кролик сделал вид, что не слышит. И не видит. И вообще — меня здесь нет. Глядя на ее отливающие красными бликами в полутьме глазищи, я на миг усомнился — а есть ли я? Может, и вправду нет меня? А кто же держит шпагу? Никто? И звать никак?

Мои размышления прервала хозяйка.

— Не беседуйте. Скомандуйте. А не послушается — ткните ее в заднюю ногу! Слышишь, чучело ушастое? В задницу!

Кролик дернул задней ногой, еще раз блеснул глазами и поковылял в клетку. Я растеряно хлопнул шпагой еще раз и закрыл дверцу.

— И задвижку доводите до конца! Она ее вытаскивает! — С таким напутствием гоблин Аиз-Гхонд скрылась за дверью, звеня железом. Из клетки вампирски посверкивал глазами белый кролик. На полу валялись рассыпанные гранулы и клочки разодранной газеты.

Сегодняшняя съемка была частью большой серии, посвященный разного рода гаданиям: планеты, потом руны, еще и знаки Зодиака. Коней мы арендовали в спортивной школе, а вот вместо лука почему-то привезли два арбалета! Впрочем, кто там знает, из чего стрелял Стрелец? Но когда мы погрузились в микроавтобус, чтобы ехать на следующую точку, позвонила наш менеджер. Срочно переключаться на китайский гороскоп! Конечно, так не делают, но, сами знаете, кто всегда прав… И потом — лошади уже есть, бык тоже был, собачки — не проблема… Это точно — проблемы начались с первого же года — года Мыши. Обе модели наотрез отказались позировать с крысами, мыши — слишком мелкие и шустрые, их сидеть не заставишь. Оставались разве что хомячки. Но бык у нас действительно уже был. И Тигр, оказывается, тоже имелся — взяли из портфолио одной модели. Кролик! У меня есть кролик. Но что интересного можно придумать из кролика, кроме супа с картошкой?

Вернулся я поздним вечером и с головной болью. Почистил лоток, сменил воду, положил сено подальше от поилки. Кролик презрительно косился на меня из дальнего угла — там, между стенкой клетки и деревянной, объеденной по краю перегородкой, было его основное убежище, спальня. Вторгаться туда нельзя. Я и не собирался. Я сел за ноутбук — дочитать про луну и кролика.

Кролики, читал я, издавна были воплощением жизнелюбия и плодородия. Но главное — несмотря на вечную путаницу с зайцами, именно кроликов считали животными «лунными», ночными, таинственными и немного потусторонними. В легендах прибалтийских народов черти пасли стада кроликов, как стада коров. Есть даже сказка о парне, нанявшемся работником к старому дьяволу. Каждую ночь нужно было выгнать на лужок 100 кроликов — погреться в свете Луны, а потом отвести их обратно, да так, чтобы ни один не пропал. Во французских сказках повторялся тот же мотив — кролики у героя разбежались, но вернулась принцесса, подула в волшебную дудочку — и зверьки собрались на ее зов. В Англии заросли терновника считаются приютом как кроликов, так и волшебного народца, фейри. Угроза сжечь терновник, согласно легендам, заставляет покориться заклинателю и кроликов, портящих огороды — и нечисть, уводящую детей или прекрасных девушек в свою страну, прочь из этого мира. Почему же именно кролики? Неужели просто неумелые охотники искали оправдание собственных ошибок во вмешательстве потусторонних сил? А кролики для них — вкусное мясо и пушистая шкурка, не больше?

Китайцы, а вслед за ними и японцы видели на Луне, в пятнах от метеоров, фигуру сидящего возле рисовой ступки кролика… Опять еда! Бодхисаттва, приняв облик нищего, шел по земле, помогая всем, встречающимся на его пути, но никто не дал ему даже чашки риса. Лишь кролик, выбежав навстречу, понял, кто перед ним. И, чтобы достойно почтить божество, кролик подал ему на ужин… самого себя. Тогда бодхисатва даровал кролику вечную жизнь, и доверил ему готовить напиток бессмертия в самом прекрасном месте, какое только существует в этом мире. Не на земле — здесь, верно, не нашлось. Высоко, в небесах, на Луне есть сад, и дворец из белого нефрита, камня благополучия. Там живут Лунная фея — и ее кролик. Каждую ночь он толчет в ступе снадобье, дарующее бессмертие… Или Лунная дева и есть кролик? Кто здесь чей аватар…

В глаза мне будто песок насыпали, я лег спать. Мне снилась луна, и дом, увенчанный каскадами двускатных высоких крыш, и тонкая, как тростинка, фея с походкой модели и взглядом, бездонным, словно черное ночное небо. Не то танцуя, не то ворожа, она плыла, скользила в медленном ритме, дробно постукивая высокими каблуками по белому мрамору… а может быть, нефриту… Или это стучат по паркету когти белого кролика?

Окончательно проснувшись, я потянулся за фотоаппаратом. Неважно, что освещение никакое, что нет штатива и вспышкой я не воспользуюсь, я должен сфотографировать это. Хотя бы просто для того, чтобы утром убедить себя — это не сон.

В лучах полной, огромной и низкой предутренней луны по комнате бегал белый кролик. Он слегка подпрыгивал, и разворачивался, вставал на задние лапы, словно пытаясь танцевать, и глаза его отливали то алым, то зеленым. Зрелище не просто фантасмагорическое — было в нем нечто потустороннее, мистическое и завораживающее.

Пару секунд спустя я понял смысл происходящего — кролик играл с полупрозрачным тюлем, свисающим почти до пола. Ветер, влетая в приоткрытую балконную дверь, чуть колебал тонкое кружево, серебряные нитки блестели в свете Луны. Это посверкивание, по-видимому, и привлекло внимание Белл. И,