Александр Асов - Меч Сварога Страница 30

И нашёл он в Волжском Залесье ту пещеру печальную с гробом хрустальным.

И тут, скинувши перья на пол, он во ту гробницу вошёл. И тотчас, открывши крышечку гроба, он Снегурочку там обрёл. После её грубы холодные Лель, сын Финиста, целовал. А затем и перстень волшебный суженой своей надевал.

— Вот тебе перстенёчек, Снегурочка!

Перстень же тот золотой был во давние годы подарен Леле Ладой-матушкою самой. И от самого Дня Творенья сила в нём была пробужденья…

Тут очнулась Снегурка от тяжкого сна, и открыла ясные очи она:

— Здравствуй, Лелюшка мой прекрасный! Здравствуй, милый мой Сокол Ясный!

И тогда венцы принимали Лель и Снегурочка, дочь Мороза. В день весенней богини Сречи на Ярилиной той горе!

И пошёл от Снегурки с Лелем род снегуров, который слился с родом яров-волотоманов. Снег и Солнце, огонь и стужа слились вместе в его крови, будто память о той любви.

И теперь все славят Снегурку! Славят также юного Леля! Также Велеса с Вилой-юдой! Поминают и Лелю Свароговну!

Сказы

ДАЖЬБОГА ПЕРУНИЧА

Шли-брели по миру волшебники,

говорили: «Хотим достигнуть —

мы чертогов Вышня Дажьбога,

где пьют Сурью мужи святые,

что Всевышнего прославляют!

Ищем мы святую обитель,

где река молочная плещет,

из сосцов Земун изливаясь…»

Их вела звезда за собою,

тёмной ночью — лунной тропою,

днём же — радугою-дугою,

уходящей в Сваргу пречистую…

И пришли те тридцать царей,

также тридцать князей-чародеев,

да и тридцать волхвов-ворожеев!

Так явились от края земли,

и от края земли от моря,

где нет ныне скорби и горя,

где звезда три года сияла,

Правый Путь в ночи указала…

Здесь они Книгу Ясную зрели.

Все читали её, и пели,

прославляя сына Дажьбога,

Млада Коляду пресвятого!

ПРИСКАЗКА

Вот и Зима-матушка прикатила в санях по Млечному Пути, а с нею сынок её Мороз и внучка Снегурочка. А значит, пришли Колядки да Святки[6]!

И там, где над лесами пролетели сани, где Мороз ударял волшебным жезлом, а Снегурочка рассыпала из рукава ледяные искры, там каждая веточка, каждая иголочка хвои сверкала блёстками.

И не узнать лес, он стал садом Ирийским. И то не Зима, то Корова Земун по саду похаживает, по небу Звёздное Молоко разливает и хвостом по земле снег метёт. А следом за матушкой идут Велес-Мороз с дочкой Снегурочкой.

Сколько же дел у них! Нужно весь мир выбелить, вычистить, серебром одарить. Прошли красно лето, осень золотая, пришла зима в белых нарядах, в короне серебряной с ледяными алмазами. И пора Старому году уходить, а Новому рождаться. И для Старого года сшит снежный саван, а для Нового года расстелены пелёнки…

И вначале Новый год приходит к нам братцами Колядою да Овсенем, рождёнными Вышним Дажьбогом и Майей Златогоркою… И это — день Рождества.

«Потрудилась Злата Матерь… Ой, Коляда и Таусень! Потрудилась, потужилась — и родила Таусеня. Таусеня то Овсеня! А с Овсенем — Коляду!»

И в мистерии новогодней к люлечке Овсеня и Коляды подходила Серая Уточка — та, что Мир сотворила вместе со Сварогом и что Алатырь укрыть хотела…

Ох, и хитрая… Ой, и странная…. «Служи, — говорила она Овсеню, — богу Чёрному!»

Но не слушал её Овсень, а слушал Матушку, служил он богу Белому. И стал он мосты мостить, пути прокладывать Трём Вышням: Крышню — первому, Коляде — второму, а третьему — Бусу Белояру…

И вот в ночь сочельника после появления первой звезды на улицы села выходили колядовщики.

Идущий впереди нёс на длинном шесте вырезанную из бересты Колядову рождественскую звезду. Вслед за нарисованной звездой шли колежане и пели колядки, виноградья, вспоминая о том, как в давние времена кудесники шли вслед за звездой и искали Коляду…

И просили они подарки под окнами, кто что даст: кулич ли, каравай, а то и целый окорок.

С сего и начиналось первое вкушение пищи после долгого и строгого поста. А у нас в избе баба Люба весь пост до сочельника готовила сочиво — кашу с мёдом и изюмом, и сочевики — пирожки с творогом, политые вишневым вареньем.

Каша на молоке и творог значили снег и небесное молоко, мёд — солнечную сурью, изюм — ирийский виноград, вишня — древо Вышня Дажьбога.

А как пост завершался с первой звездой, посреди стола ставили заливного поросёнка или же запечённый в тесте окорок. Тем и почитали Коляду, что приезжал в песнях «на солнечной свинке — золотой щетинке, погоняя поросёнком».

Украшала стол и утка в яблоках. А возле в кадке стояли ветки вишни, зацветшей к Рождеству…

Готовила баба Люба и маленькие сани из теста, сдобные булки в виде спелёнутого младенца, а также в виде уточек, оленей, медвежат… И так начинались праздники весёлые Коляды, гулянья и гаданья, и на санях катанья…

А там уже недалече был и Новый год календарный, что совпал с древним Велесовым днём, что есть поминание Старика Годовика…

Вспоминаю, как в детстве отец объяснял мне, что в годы старые — Новый год отсчитывали иначе, не по новому календарю, а с Красной горы, с начала Весны Ярой. Не потому ли Новый год и видится нам поныне младенцем Ярилою, или Яром. Не потому ли за морем его так поныне и встречают: «Хеппи Нью Яр!»

А у нас, когда говорят «С Новым Годом!», разумеют также и «С Новым Велесом!», ибо Велес — это также и Старик Годовик. И он же — Дед Мороз.

Ведь у Велеса много имён. Велес-свят — Властитель лесов, и сам живёт в лесу еловом. Его и кличут из-за этого Велесом-лесовиком.

И зимою-то снежной он особо сердит: бродит дедом до колен борода по долам и горам. Где он идёт — там лес трещит, потому его зовут Мороз Трескун…

— Так что ж, выходит, дедушку Мороза по-старому Велесом величают? — спрашивал я отца.

— Не только Велесом. В конце года он — Старик Годовик или Сивый Мороз. А в начале года мальчик звёздный, и зовут его Велий Яр или Новый год. Летом он в силу входит, а к Зиме опять станет дедушкой Морозом.

— Выходит так, что Велес — это дед Мороз, и он же — молодой Новый год… — удивлялся я. — Как же такое может быть?..

— В природе завсегда так. Ведь и ты сейчас мальчик, а потом станешь взрослым, а затем и дедушкой. Посему и Новый год становится Старым годом… Потом он снова рождается Новым годом.

И мне тогда подумалось:.

«Вот он какой, оказывается, дед Мороз!.. Вот кто нам подарки приносит и под ёлку кладёт!.. Он — настоящий лесной волшебник!.. И даже больше, наверное… Нужно только обязательно эту ночь не спать… Не хочу проспать его приход, как это было в прошлом году…»

Посреди избы мы ставили и украшали игрушками ёлку. И не просто игрушками — шарами-планетами и звёздами, ибо та ель — суть и Древо Мировое… И стояли под нею подарки, а также игрушечные Велес-Мороз со Снегурочкой.

Вокруг ёлки в избе, или же костра в лесу, мы водили хороводы… В эти дни Старое Коло, Старый Год, заканчивалось, и начиналось Новое Коло. Потому люди как бы заново рождались, начинали новую жизнь…

Кружился хоровод… Все взялись за руки, и по кругу, по кругу… И это наша жизнь. Прошёл, прокатился колесом год. От Коляды до Коляды, от холода-голода до лета-лада и снова к зиме, Святкам и Колядкам…

Кружатся люди в коло. И это есть Правь — закон, что идёт от Сварога-отца. И небо ему подвластно, и земля. И попробуй, преступи закон, сколько сил-то нужно! Ведь сие коло — твоя колея…

Скорее, скорее!.. Раскручивается коло, вращается земля вокруг костра-солнца. И мы летим со всей Вселенною от рождения к смерти, к Нави… и к новому рождению!

И летит над нами, над дымом костра по звёздной дороге Златорогий Олень — то сам Вышний Дажьбог указывает путь к Сварге Ирийской. И мы вспоминаем старинные сказы о нём и о сыне его Коляде…

Сказ о рождениях Вышня Дажьбога и о ратании его с отцом Перуном

В начале времён Род-батюшка, что исток всего сущего и всех превыше, явил Бел-горюч камень Алатырь.

И потом Вышний Родитель явил Золотое Яйцо на камне Алатыре. И из того Яйца порхнули птицами Сварог и Матерь Сва.

А затем вновь свершилось чудо великое и непостижное уму. От любви Сварога и птицы Матери Сва родился и нисшёл в наш мир Вышень-бог.

Он был Сыном, который родил Отца. И он же после явился в роде Перуна, как Вышний Дажьбог. И обретал он плоть в родах внуков своих Яров, князей старобытных, правивших Яровой Русью.

И пели песни птицы Ирийские о Вышнем Дажьбоге: