Александр Немировский - Мифы и легенды народов мира. Том 8. Древняя Индия Страница 31

Рама, Лакшми и Вишвамитра

— Я думаю, что твоя мать была прекрасна, раз ей удалось соблазнить такого праведника, как Вишвамитра, — сказал царь, не отводя взгляда от отшельницы. — И ты, я уверен, вся в нее. Будь моею женою! Что мне сделать для тебя? Золотой венок, золотые серьги, лучезарные камни я подарю тебе сегодня. А потом твоим будет все мое царство.

— О царь! — ответила Шакунтала. — Дождись отца, и он выдаст меня за тебя.

— Зачем медлить! — произнес царь с дрожью в голосе. — Лучше голубь сегодня, чем павлин завтра. Всего существует восемь видов брака, и среди них есть брак по обычаям гандхарвов[123] и ракшасов, которыми можно воспользоваться тем, кто не брахманы и не кшатрии. И брак по–ракшасски допускается для царей. Итак, красавица, ты будешь принадлежать мне по закону.

— Я согласна, — ответила Шакунтала. — Но при этом ты, господин, должен выполнить мое условие.

— Какое же это условие? —спросил Духшанта, обнимая девушку.

— Сын, который родится от меня, должен после тебя править царством.

— Ну конечно же! — произнес царь не раздумывая. — Я приеду за тобой и увезу тебя в столицу вместе с сыном.

Сказав это, он жадно к ней приник и через некоторое время удалился.

Вскоре вернулся Канва, она же от стыда не вышла ему навстречу, и праведник все понял:

— Соединение с мужем, которое совершено сегодня тобою без моего ведома, не нарушает закона. И для кшатрия брак может быть заключен тайно, без всяких обрядов. Любящий тебя Духшанта — лучший из мужей. У тебя от него родится сын, равного которому не будет в великодушии и могуществе. Он будет владеть всею этой землей до берегов Океана.

В назначенное время шакунтала родила младенца, наделенного неизмеримой силой. И когда ему исполнилось три года, он обладал блеском, подобным пылающему огню, красотою, благородством и другими достоинствами. Шестилетним мальчиком он привязывал к деревьям, росшим вокруг обители, тигров, львов, вепрей и слонов. Он гонял их, сидя на них верхом, или, укрощая, вел с ними игры.

Видя это, Канва сказал:

— Пусть он зовется Савардамана, ибо он укрощает всех. — И еще через некоторое время Канва сказал Шакунтале: — Пора помазать твоего сына наследником престола. Мои ученики доставят тебя и твоего сына к супругу и отцу.

И вот, вся сияя, Шакунтала вместе со своим лотосоглазым сыном покинула лес, направившись в Хастинапур, где правил Духшанта. Ее ввели во дворец и представили царю вместе с сыном.

Почтив царя поклоном, Шакунтала сказала:

— Это твой сын, царь, и он должен быть тобою помазан наследником престола. Ведь он родился у меня от тебя, поэтому поступи, как было условлено, о лучший из мужей. Вспомни о соглашении в обители Канвы, которое было заключено, когда мы сошлись.

Слушая, царь сделал вид, будто не узнает Шакунталу.

— Я не помню, чья ты, негодная отшельница. Не помню и связи с тобою. Ступай себе и занимайся чем хочешь.

При этих словах Шакунтала стала неподвижной, как столб, словно лишившись от горя сознания. С глазами, воспаленными от гнева и волнения, со вздрагивающими губами, она искоса взглянула на царя, словно бы сжигая его взглядом. Ее речь была гневной и мудрой, ведь она была воспитанницей Канвы:

— Достоин ли тебя, царь, твой ответ, данный мне? Ведь правду знают не только боги, но и тот, кто живет внутри каждого из нас. Ты не чтишь меня, твою супругу, достойную лучшего приема. Ты вошел в меня, как супруг входит в жену, рождаясь от нее вновь. Ведь древние мудрецы называли жену от слова «джан» — родительница. Жена основа трех ценностей — закона, пользы и любви. Жены бывают подругами в минуты одиночества, отцами при религиозных обрядах, матерями страждущего. Жена — это наилучший путь. И как ты мог отречься от собственного сына? Пруд лучше сотни колодцев, жертва лучше сотни прудов. Сын — лучше, чем сотня жертв. Сын — основа семьи и рода.

— Я не знаю сына, рожденного от тебя, о Шакунтала. Женщины лживы от природы. Это знают все. Твоя мать — безжалостная и распутная Менака, и ты была ею брошена. Лишен был сострадания твой отец. Все, что ты говоришь, мне неведомо. Я не знаю тебя. Покинь мои покои!

— Я уйду, — произнесла Шакунтала дрогнувшим голосом. — Но из этого мира удалишься и ты. И Канва предрек, что после этого всей землей в пределах четырех Океанов будет править твой сын.

Шакунтала ушла. И тогда незримый голос с неба сказал Духшанте, окруженному жрецами, наставниками и советниками:

— Воспитай сына, Духшанта, и не презирай Шакунталу. Ты родитель этого мальчика. Если кто при жизни покинет родного сына, это несчастье. И пусть сын твой носит имя Бхарата[124].

Услышав это, царь сказал приближенным:

— Я ждал этого голоса с неба. Если бы я взял сына только со слов Шакунталы, у народа было бы подозрение в его подлинном происхождении.

После этого он с радостью принял сына, обнял его и поцеловал в голову, а перед Шакунталой извинился за слова, сказанные во гневе.

И был помазан Бхарата на царство. И покатилось славное колесо его судьбы, наполняя светом и звуками весь мир. Победив всех царей, он подчинил их своей власти. За исполнением им жертвоприношений наблюдал Канва, и за это он был награжден миллионами золотых монет. Другие цари, которые правили за сыном Шакунталы, назывались также Бхаратами. Их имена неисчислимы.

День любви

Не было среди мудрецов благочестивее Канду, избравшего местом своего подвижничества берег реки Гопати. Наблюдая за ним с небес, Индра преисполнился страха, опасаясь, как бы Канду не превзошел его своим могуществом, и отправил к нему прелестную апсару Прамлочу. И обвилась она вокруг него, как лиана вокруг дерева, выпивая мед из его уст. Сто лет он прожил в дивной местности под горою Мандарой, не помышляя ни о чем, кроме как о наслаждениях. Когда кончился срок, на который была отпущена с небес Прамлоча, он уговорил ее остаться еще. По прошествии следующего столетия Прамлоча сказала возлюбленному: «Я ухожу!» Но он еще раз попросил ее остаться. Это повторялось много раз, любовь Канду к Прамлоче не убывала, а возрастала, и она все не решалась от него уйти.

Но однажды она увидела, что он чем–то озабочен. Внезапно Канду покинул хижину и отправился к месту своего подвижничества.

— Что с тобой? — спросила апсара.

— День клонится к закату, — ответил Канду. — Надо совершить молитву.

— О каком дне ты говоришь? — удивилась Прамлоча.

— Но ведь мы встретились с тобой на рассвете, а теперь приближается вечер.

Увидев на лице возлюбленной улыбку, Канду спросил:

— Чем я тебя насмешил? Разве я встретился с тобою днем?

— На рассвете, — ответила Прамлоча. — Но с тех пор прошло много сотен лет.

— Не может быть! — отозвался отшельник. — Я не люблю, когда меня обманывают. Я прекрасно помню, как я молился, стоя на одной ноге, и, увидев тебя, был поражен твоей красотой.

— Я бы не посмела тебя обмануть! — сказала апсара. — Вот, смотри.

И она показала ему свои пометки, длинные и короткие линии, обозначавшие столетия, годы, месяцы и дни.

Убедившись, что со времени их встречи прошло девятьсот семь лет шесть месяцев и три дня, Канду стал рвать на себе волосы.

— Позор мне! Я нарушил свой обет. У меня похищено сокровище знания и благочестия. Все эти годы промчались как один день. Кама лишил меня разума по чьему–то наущению, когда я почти достиг вершины подвижничества.

Повернувшись к красавице, Канду сказал:

— Убирайся прочь с моих глаз, лукавая чаровница!

Увидев, как погрустнело лицо апсары, отшельник продолжил:

— Не бойся! Я не обращу тебя в пепел. Вина лежит на мне одном, ты же исполняла чью–то волю.

Пока он это говорил, Прамлоча стояла, дрожа от обиды и страха. Лицо ее покрылось потом. Когда же Канду произнес «прочь!», она взлетела в воздух к вершинам лесных великанов, чтобы оттереть их листьями лицо и тело. Каплями пота, собранными лесным ветерком и взлелеянными лучами Сомы, вышла из тела Прамлочи прекрасная дева, вобравшая в себя красоту почти тысячелетней любви. Дано было ребенку имя Маричи[125]. Она стала супругой десяти могучих царевичей, прозванных Прачутасами («Мудрыми») после того, как они, предаваясь подвижничеству, провели на дне Океана десять тысяч лет[126].

Крокодилы

Однажды Арджуна, наделенный безмерной силой, лучший из рода Бхарата, отправился к святым местам у берегов Южного Океана. Там, как ему было известно, жили непорочные и украшенные подвигами отшельники. Встретившийся с ним отшельник предупредил его, чтобы он не посещал пять мест, ныне безлюдных. «Почему же там никто не живет?» — поинтересовался Арджуна. Сложив почтительно ладони, отшельник ответил: «Там обитают пять крокодилов, о потомок рода Куру. Они набрасываются на людей».