Узлы ветров - Григорий Демьянович Зленко (составитель) Страница 32

Но ответил ему рассудительный сын Одиссея:

— Нам должно домой возвращаться прямою дорогой, мой дом и богатства отца без надзора, и может с ними какая беда приключиться.

Менелай с ним согласился и велел служанкам завтрак скорее готовить, а сам со своею женой Еленой и сыном спустился в кладовую, где хранились его богатства, чтоб выбрать гостям на прощание подарки; и выбрали золотой кубок, серебряный дивной работы кратер; блестящие, золотом шитые одежды отобрала Елена, которые она сама вышивала.

С этими подарками они подошли к Телемаху; Менелай поднес ему кубок, а сын Менелая — серебряный, дивной работы кратер, а Елена, одежды ему подавая, сказала:

— Прими этот дар от меня, чтобы ты обо мне вспоминал и в день свадьбы надел их на свою невесту, а пока пусть их хранит твоя мать. Будь счастлив и с радостным сердцем возвращайся в Итаку.

Поблагодарил Телемах за богатые подарки, уложил их Пизистрат на колесницу, но прежде каждый из них он разглядел с удивлением.

Повел Менелай гостей в пиршественную залу, и все сели за стол. Когда прощальный завтрак был окончен, юноши вышли из дома, запрягли коней в колесницу и уже готовились выехать со двора через портик, вышел тогда Менелай и, став впереди колесницы и кубок держа, отхлебнул вина и воскликнул:

— Юноши, да счастлив будет ваш путь! Передайте поклон старому Нестору, с которым мы вместе воевали когда-то под Троей!

— Мы рады исполнить твое поручение, — ответил ему Телемах, — я был бы счастлив, вернувшись в Итаку, передать моему отцу Одиссею, как ты угощал нас радушно и сколько чудесных подарков нам дал на прощание.

Только успел это сказать Телемах, как поднялся с шумом справа огромный орел, держа в когтях большого белого гуся. Орел пролетел почти над самыми конями и вдруг исчез в вышине.

Все приняли это за радостный знак, и спросил Пизи-страт Менелая:

— Царь Менелай, скажи, кому Зевс знамение это послал, тебе или нам?

Не успел Менелай ответить, как сказала Елена:

— Слушай, что я скажу, то сбудется верно. Как этот могучий орел, с гор прилетевший, где он родился и вывел орлят, похитил домашнего гуся, так долго скитавшийся Одиссей, возвратившись домой, своим врагам отомстит. Может быть, он уже дома и женихам Пенелопы готовит смерть.

— Если сбудется слово твое, я буду чтить тебя, как богиню, — ответил ей Телемах, и, ударив бичом по коням, они быстро помчались по улицам города.

Когда солнце зашло уже и потемнели дороги, прибыли путники в Феру; остановились они на ночлег у царя Диоклеса, который их принял радушно.

На другое утро юноши продолжали свой путь; кони шли весело, дружно, и вскоре они прибыли в Пилос. Телемах торопился вернуться домой и просил Пизистрата не заезжать в город, а направиться прямо к берегу моря, где стоял их корабль. Вот сели они на корабль, и сложил Пизистрат на корме дары Менелая. Затем они распростились, и Пизистрат, став в колесницу, направился в город.

Телемах просил спутников скорее готовить корабль к отплытию; вскоре гребцы собрались на корабле, и, подняв паруса, при попутном ветре быстро помчался корабль по волнам.

Солнце уже село, и все потемнели дороги, ночь уже наступила, когда, миновав Феа, корабль подошел к Эли-де, и увидел Телемах вдали острова; он подумал, удастся ль ему спастись или придется погибнуть. Но счастливо миновав пролив, где ждали его в засаде женихи Пенелопы, он двинулся дальше и на рассвете подошел к берегам Итаки. Убрав паруса, мореплаватели бросили якорь и привязали канатом корабль к причалу; затем, выйдя на берег и утолив свой голод и жажду вкусной едой и вином, Телемах, попрощавшись с гребцами, отправился к хижине пастуха Эвмея, а гребцы погнали корабль в городскую гавань.

Тем временем Одиссей находился в хижине свинопаса Эвмея; все сидели за ужином. И захотелось Одиссею испытать Эвмея.

— Послушай, добрый Эвмей, — обратился к нему Одиссей, — завтра утром я пойду в город и буду просить подаяния, чтобы не быть вам в тягость и не есть вашего хлеба. Скажи одному из своих пастухов, чтобы он указал мне дорогу в город; там, пожалуй, найдутся добрые люди, дадут мне вина и вынесут хлеба краюшку. Я приду к Одиссееву дому и скажу, что принес Пенелопе добрые вести о муже, и пойду к наглым ее женихам, и они, роскошно пируя, может, не откажут мне в подаянии. Могу к ним поступить в услужение; я умею колоть дрова, огонь разводить, разрезывать мясо, вино подавать и делать все, что приходится бедным, служа у богатых.

Ответил ему Эвмей:

— Какие странные мысли пришли тебе в голову! Ты, пожалуй, себя не жалеешь, если собираешься идти к женихам, их бесстыдство и буйство дошли до предела. На пирах, странник, красивые ловкие юноши служат, не такие, как ты, старики. Ты лучше у нас оставайся, нам ты не в тягость, а когда вернется сын Одиссея, он тебе и одежду подарит, и не откажет помочь.

Поблагодарил Одиссей свинопаса Эвмея за доброе слово и сказал, что охотно будет ждать Одиссеева сына, и попросил пастуха рассказать о родителях Одиссея, спросил, живы ли они или, может, уже в темном царстве Аида.

И так ответил ему Эвмей:

— Все расскажу тебе по порядку, что знаю. Старый Лаэрт еще жив, но просит Зевса о скорой смерти; он сильно тоскует по умершей жене и сыне, пропавшем без вести. Я тоже горюю о ней; ведь она меня воспитала, как сына родного, вместе с дочерью своей Клименой, а когда ее выдали замуж на остров Самос, меня прислали сюда, — и стал Эвмей рассказывать Одиссею про свою жизнь. — Есть остров Сирос, находятся там два города, ими правил отец мой Ктезий. Однажды, когда я был ребенком, подошли к острову финикийские корабли, на которых было привезено много разных товаров. А в доме у моего отца жила в то время красивая рабыня; она была похищена в Финикии морскими разбойниками и продана в рабство в наш дом. Эта рабыня познакомилась с финикийскими купцами и упросила их, чтоб они отвезли ее на родину; за это она им обещала дать но возвращении домой много золота и, кроме того, посулила украсть меня у родителей и привести на корабль.