Анна Овчинникова - Легенды и мифы Древнего Востока Страница 35

— Сотворю-ка я им на подмогу работящих и разумных людей! — промолвил порядком захмелевший Энки.

А надо сказать, что он сел за стол, не ополоснув даже руки после тяжких трудов, и теперь его забывчивость обернулась во благо. Выковыряв из-под ногтей полпуда грязи, Энки хотел уже приступить к лепке задуманных созданий, как вдруг его жена, богиня Нинмах[58], тоже хлебнувшая на пиру лишнего, перехватила у мужа инициативу.

Она отобрала у Энки кусок глины и сама начала лепить первого человека, приговаривая такие слова:

— Человеческое созданье — хорошо ли оно,дурно ли оно —Как мне сердце подскажет,такую судьбу ему присужу —или добрую, или злую!— Судьбу, что ты присудить пожелала, —благую ли, злую ли — я назначу![59] —

живо возразил Энки, не желая уступать славу создателя людей жене.

Однако вскоре он горько пожалел о своих словах. Пришлось же ему потрудиться, назначая судьбу и подыскивая посильную работу для слепленных Нинмах беспомощных уродцев!

Зато потом Энки от души повеселился, сделав еще более нелепых уродов и заставив Нинмах придумывать для них судьбы. Дело чуть не дошло до размолвки между супругами, но наконец Энки решил: поразвлекались — и будет! — и взялся за работу всерьез.

Он сотворил крепких, сильных, наделенных душою и разумом людей — мужчин и женщин, образом во многом схожих с богами. Женщин Энки научил прясть и ткать, попросив присматривать за ними богиню ткачества Утту. Мужчин под покровительством бога-пастуха Думмузи он обучил скотоводству: пусть несут в храмы побольше сливок и молока!

Люди долго жили в мире друг с другом, но потом так размножились, что у них начались споры из-за земли. Тогда бог-демиург размежевал их земельные наделы и провел границы между владениями городов.

С приходом в мир человека жизнь на земле стала гораздо шумнее и суетливее. От людей было куда больше беспокойства, чем от всех прочих созданий Энки, и Энлиль, чей характер стал еще тяжелее после путешествия верховного бога в подземное царство, просто зеленел от злости, слушая людские песни, болтовню и вопли.

Великий потоп

Единственный экземпляр таблички в шесть столбцов донес до нас древнейшее из известных сказаний о гибели всего человечества. Теперь уже доказано, что рассказ о Великом потопе — не триллер, не вымысел древних фантастов, а отголосок воспоминаний о реальных событиях.

При раскопках в Уре Леонард Вулли обнаружил следы грандиозного наводнения, около середины IV тысячелетия до н. э. прервавшего на время ход развития тамошней цивилизации. «Грандиозного», конечно, по меркам Месопотамии, плоской равнины, зажатой между Тигром и Евфратом: для шумеров это пространство и заключало в себе целый мир. В Междуречье потопы случались нередко, но один из них, видимо, был самым ужасающим и остался в памяти уцелевших людей как некая вселенская катастрофа, как кара разъяренных богов.

Богом, который задумал уничтожить суетливый человеческий род, был, конечно, неистовый Энлиль. Каким-то образом ему удалось склонить на свою сторону всех бессмертных, кроме творца людей Энки. Хозяин Абзу не желал гибели своим созданиям, но не мог предупредить смертных о надвигающемся потопе: Энлиль заранее заручился клятвой богов не открывать людям решение небесного совета. (Этих подробностей в сохранившихся отрывках шумерского текста нет, однако из позднейших вавилонских версий мифа следует, что дело было именно так.)

Энки не мог нарушить клятву, и все же попытался что-то сделать для спасения обреченного человечества. Он шепнул страшную весть стене ниппурского храма, в котором молился праведник Зиусудра:

— Край стенки слева, ну-ка, послушай!Край стенки, скажу тебе слово, прими мое слово!Будь внимателен к моим наставленьям!Потоп пронесется надо всем миром,Дабы семя человечества уничтожить.Окончательно решение, слово божьего собрания…[60]

Все тем же конспиративным шепотом, через стенку, Энки научил своего любимца, как спасти хотя бы немногих людей.

Зиусудра поступил по совету мудрого бога. Он спешно соорудил большую ладью, посадил на нее семью и столько жителей Ниппура, сколько смогло вместить судно. (О том, что в ладье нашел спасение не только сам Зиусудра, тоже приходится судить по позднейшим сказаниям.)

И вот на землю обрушился Ужас:

— Все злобные бури, все ураганы,все они собрались вместе.Потоп свирепствует надо всем миром.Семь дней. Семь ночей.Когда потоп отбушевал над Страною,Злобный ветер высокой волноюотшвырял огромное судно,Солнце взошло, осветило небо и землю,Зиусудра в огромном своем кораблеотверстие сделал,И солнечный луч проник в огромное судно.

Первым делом шумерский Ной пал ниц перед Богом Солнца Уту и принес ему богатую жертву.

Когда утихла буря, вместе с ней утих и гнев бессмертных; вместо того чтобы прикончить Зиусудру, завершив тем самым задуманный геноцид, боги ласково заговорили с пережившим потоп человеком. В приступе щедрости Энлиль и Ан присудили праведнику вечную жизнь и поселили его в блаженной стране Дильмун — «там, где солнце-Уту восходит».

От Зиусудры и его спутников возродилось новое человечество, которое оказалось ничуть не лучше прежнего и так же досаждало богам своей неуемной возней.

Инанна выманивает у Энки Сути

Богиня Инанна была не менее энергичной и беспокойной, чем любая из дочерей человеческих.

Едва после потопа жизнь на земле вошла в свою колею, взбалмошной дочке Нанны показалось, что ее обошли при раздаче божественных почестей и привилегий.

— Почему мои сестры получили в долю и одно, и другое, и третье, а мне достались лишь отблески их славы? — капризно топнула ногой красавица. — У ту властвует над всеми рукодельницами мира, Эрешкигаль повелевает подземным царством, Нинкаси[61] воздают хвалу на каждой пирушке, а что осталось мне — всего-навсего власть над жалким городишкой Уруком? Ну ничего, мы еще увидим, кто будет главней — я или Эрешкигаль!

Инанна задумала доставить в У рук Сути, «ме», дабы возвысить свой город над всеми прочими городами и самой возвыситься над остальными богинями.

Надо сказать, что «ме» — штука довольно загадочная. Это нечто вроде понятий, установлений, дающих их владельцу власть над предметами, которые определяются данными «ме». Если вы помните, у каждого египетского бога имелось тайное имя, заключавшее в себе мощь этого божества. А шумерские «ме», по всей видимости, являлись тайными именами явлений и вещей — поэтому тот, кто завладевал Сутями, завладевал и самими явлениями и вещами.

Испокон веков Сути принадлежали Энки, но Инанна вбила себе в голову, что от этих «ме» зависит все ее будущее.

Итак, принарядившись и накрасившись, красавица отправилась в подводный дворец Абзу. Обрадованный Энки закатил в честь гостьи роскошный пир, а богиня, зная, что ее родственник падок до выпивки, все подливала и подливала ему вина.

Чаша за чашей, бутыль за бутылью — и вот уже захмелевший Энки именует свою сотрапезницу «дочкой» и обещает подарить ей все, что та ни попросит!

Богиня не заставила упрашивать себя дважды и тут же попросила подарить ей Сути — самое ценное имущество в Абзу.

— О чем ты говоришь, дочурка?! — вскричал хлебосольный хозяин. — Конечно, я отдам тебе все… Отдам тебе те… Отдам тебе все, что ты ни… Эй, Исимуд, еще вина!

Приняв чашу из рук слуги, Энки слегка заплетающимся языком принялся перечислять, что именно он подарит гостье:

— Светлой Инанне, дочери моей, да отдам я ей:Доблесть, Могучесть, Неправедность, Праведность,Градов ограбление, Плачей устроение,Сердечную радость.Светлая Инанна в обладанье получитИменем моей силы, именем моего Абзу!Светлой Инанне, дочери моей, да отдам я ей:Лживость, Земель мятежность, Мирность,Бегство поспешное, Жилье надежное.Светлая Инанна в обладанье получитИменем моей силы, именем моего Абзу!Светлой Инанне, дочери моей, да отдам я ей:Плотничество, Медничество, Ремесло грамотейное,Кузнечное дело, Шорничество, Стирку-мытье,Построение домов,Тростниковых циновок плетение…[62]

Щедрый Энки еще долго перечислял Сути, которые он отдает Инанне (до сих пор удалось перевести названия далеко не всех, упомянутых в легенде, «ме»), но язык его ворочался все с большим и большим трудом. И наконец, не закончив очередной фразы, пьяный бог уронил голову на стол и захрапел.