Сказка – ложь… - Евгения Липницкая Страница 37

В общем, когда я пришла к хижине, где обреталась падчерица, та была занята тем, что сидела у порога в куцей тени скрюченной ели, да наблюдала за птицами. При виде торговки в запылённой одежде девчонка и бровью не повела, чему я про себя лишь порадовалась, значит, меня она не признала.

Поначалу мои ленты да тесьма не слишком ей глянулись, пока не увидала падчерица тот самый чёрно-алый шнурок. Видели бы вы, как она в него и вцепилась! Хочу, говорит, сию секунду эту вещь и всё тут! Я поломалась для виду немного, дескать, не по средствам мне, бедной женщине, такой товар просто так раздаривать, за который серебром цена, но в конце концов сдалась, подала с поклоном требуемое. Не успела я собрать остальной скарб обратно в корзину, а девчонка уж сама обвилась заколдованным шнуром и завязала тот накрепко. Ну а шнур, понятное дело, принялся затягиваться всё туже и туже, так, что вскоре глупая девица уже хрипела, катаясь по земле, но так и не сумела с ним справиться. Задохнулась.

Я потрогала недвижное тело носком туфли, прислушалась, не вырывается ли тень дыхания из посиневших губ – ничего. Дело было сделано. Пора было поворачивать в обратный путь.

Лишь под утро добралась я до замка. Пробралась тихонько в свои покои, поскорей бросила в очаг тряпьё, в которое рядилась, смыла с лица и волос краску да дорожную пыль, и, вконец обессилев от всех забот, уснула, как убитая. Поднялась только к полудню следующего дня. И первым делом, едва отделавшись от докучливых прислужниц, обратилась к верному своему зеркалу. Что же вы думаете я увидала?

Клятая падчерица, жива-здорова, сидела себе в том же убогом жилище, в окружении своих послушных приспешников, прихлёбывала из глубокой миски невесть где раздобытое этими уродцами молоко, да радовалась! Можете ли вы представить мою досаду?! Столько усилий и всё зря! Ох и рассержена же я была! Ох и зла!

Оказалось, как только я ушла, домой возвратились почуявшие недоброе горняки. Они и разрезали заколдованный шнурок. Освободили от него девчонку, а та взяла и очухалась, задышала. Крепкое семя у сорной травы, не так-то просто её выполоть. Пришлось снова браться за дело. Снова творить колдовство, темнее прежнего, в надежде, что вторая попытка будет плодотворней первой.

На этот раз я выбрала для паршивки чудный гребень из рога. Искусно вырезанный, с позолотой, с кроваво-красными камнями да с такими острыми зубцами – раз плюнуть поранится. Эти-то зубцы я и смазала самым смертельным ядом, какой только нашёлся в моих закромах. Сперва он вгонял в крепкий сон, а уж после, все члены отравленного коченели, а дыханье прерывалось. Спастись от него можно было лишь одним средством – горькими водами солёного источника, что струил свои воды далеко на юге. Но этой живительной влаги убогим горнякам взять было неоткуда, так что, снова отправляясь в путь, я была вполне уверена в удачном исходе дела.

Знакомую дорогу всегда одолеваешь скорее. Солнце ещё только стало склоняться к западу, когда я оказалась вновь у хижины рудокопов. Падчерицу я снова нашла под елью, плетущей венок из полевых трав. Как и в первый мой визит, сперва принесённые заколки, тесьма да шитьё оставили её равнодушной, как я ни расхваливала свой товар, она даже не взглянула в мою сторону. Но я такой поворот предполагала заранее, а потому нижние товары в корзине загодя сбрызнула свежим молоком. На этот-то запах, стоило ему повеять из-под груды принесённого мной барахла, тварь мгновенно отреагировала! Аж облизнулась! В нетерпении потянулась к корзине, сунула туда нос и давай рыться! Молока, правда, там для неё не нашлось, зато на глаза ей попался заготовленный мною гребень. Девчонка тут же схватила красивую вещицу жадными ручонками, принялась вертеть и так, и этак, любуясь блеском позолоты да сверканьем каменьев. По всему было видно, что ей до смерти хочется эту красивую штуку заполучить!

Однако помня прежний опыт, ни требовать, ни торговаться она не стала. Повертела-повертела гребень и хотела уж обратно положить, только я не дремала! Стала тут я нахваливать её чёрные волосы, охать и ахать, какие они длинные да густые, сокрушаться, что нечем ей их украсить, да расписывать, как роскошно гляделся бы в них такой богатый гребень. В конце концов, сердце падчерицы не выдержало. Всем ведь известно, как падко её племя на красивые безделушки! Решилась она примерить приглянувшийся убор. А мне лишь того и надо было! Воткнула я поскорей отравленный гребень в чёрные косы, так, что оцарапала острыми его зубцами падчерице весь затылок. Ну а дальше проще простого – притвориться виноватой, да оставить украшение в дар, якобы, в уплату за мою неловкость.

Сомнений в том, что мой план сработал у меня не имелось. Когда я покидала хижину, девчонка уже клевала носом. К ночи её должны были скрутить судороги, а там и смерть проклятой настанет, тут, уж я была уверена, дуралеи-горняки ничего поделать не сумеют. Так что, я вздохнула с облегчением и отправилась домой, в королевский замок. В аккурат к возвращению мужа успела умыться да переодеться.

Но недолго я радовалась и в этот раз! Едва только супруг мой уснул, сморенный дорогой, пиром да моими ласками, как я поспешила к своему зеркалу, проверить, не освободилась ли ещё земля от проклятого отродья. И что вы думаете? Гляжу, а девчонка снова живее всех живых! Разлеглась себе на грязных тряпках, что служили постелями её гостеприимцам, да играет с прозрачными камешками, каких полно кругом в серой горной породе. И, верите или нет, но пока я, совершенно оторопев, разглядывала эту картину, окаянная подняла глаза и, тут я готова поклясться всеми бочками в погребе Флинна, взглянула на меня в упор, да усмехнулась, так, что меня мороз пробрал до печёнок!

Я была вне себя от ярости! Но ещё больше снедало меня любопытство. Как же вышло у неё побороть мой яд? Неужели обрела уже девчонка волшебную силу? Но разве тогда стала бы она отсиживаться в убогом домишке? Нет, будь её силы при ней, мне бы уже пришлось спасаться бегством! А значит, дело было в чём-то другом. В чём-то, чего я не учла или не знала… К счастью, моё Зеркало могло дать