Юрий Либединский - Сослан-богатырь, его друзья и враги Страница 5

Добежал Сослан до селения нартов, и когда взбежал он на гору, с которой видны были все родовые башни нартов и выше всех башня Ахсартагата, зычно крикнул он то, что приказал ему крикнуть Хамыц.

И хлынули нарты на этот зов туда, где горой навалены были убитые звери, и каждый повез в селение столько, сколько смог ухватить. Хамыц тоже направился в селение, но на полпути остановился:

— А что, если нарты будут спрашивать нас, как звали того, кто охотился вместе с нами? Ведь не сказал он нам, как его зовут!

И тут же Хамыц и Сослан повернули обратно и быстро пошли по следу маленького охотника. Увидев, что догоняет его Хамыц, маленький охотник остановился, снял с плеча свою ношу и положил ее на землю. И когда подошел к нему Хамыц, спросил его маленький охотник:

— Что случилось с тобой? Или ты забыл что?

И ответил ему Хамыц:

— Ты прости меня за то, что, проведя вместе с тобой столько времени, я не спросил тебя, кто ты такой и откуда ты родом.

— Принадлежу я к роду Бцента, и живем мы постоянно под землей, — сказал маленький охотник. — Происходим мы от Донбеттыров, и все подземные ручьи и колодцы даны нам в удел.

— Тогда я скажу тебе еще одно слово, — сказал Хамыц. — И пусть Сослан, мой младший, будет свидетелем моим. Захотелось мне взять жену из вашего рода. При малом росте, видно, мужественны люди вашего рода…

— Это хорошо! — сказал маленький охотник. — Мы бы тоже не прочь породниться с нартами. Но должен ты знать: мы все вспыльчивы и нетерпеливы. Всего две пяди наш рост, а в обхват и того меньше, но наша сила, наше мужество и другие наши достоинства в испытаниях не нуждаются. Есть у меня любимая сестра, и мы бы выдали ее за тебя замуж, но вы, нарты, любите надо всем насмехаться. Мы же от насмешек заболеваем, а от упреков умираем. Боюсь, что не сумеешь ты уберечь мою сестру.

— Вы только выдайте ее за меня, а уберечь ее — это уже будет мое дело, — сказал Хамыц.

— Что ж, пусть будет по-твоему! — согласился маленький охотник и назначил Хамыцу срок явиться за невестой.

— А где же ваш дом? — спросил Хамыц.

— Я проложу тебе дорогу, и ты придешь по ней к нашему дому, — ответил маленький охотник. — Обнажу я свой меч, вытяну его перед собой в сторону нашего дома и буду им сквозь темный лес, сквозь дремучую чащу прокладывать дорогу, прямую и широкую, как улица селения. Пересечет она насквозь этот лес и выйдет на равнину. И но этой равнине проведу я ногой борозду до муравьиной кучи. Под ней и находится наш дом.

Пожелав друг другу хорошего дня, они распрощались.

Взял сын Бцента на плечи свою ношу и, поддерживая ее одной рукой, другой прокладывал дорогу к своему дому так, как обещал он это Хамыцу.

А Хамыц, вернувшись в нартское селение, рассказал о своей встрече.

Когда наступил назначенный срок, собрал Хамыц лучших из нартов и вместе с ними поехал к Бцента за своей невестой. Предстояло Сослану быть дружкой на этой свадьбе, и гордился этим Сослан…

Добрались они до того места, где прощался сын Бцента с Хамыцем. Как и обещал сын Бцента, прямая широкая дорога пересекала дремучий лес. А за лесом, на равнине, увидели они глубокую борозду. Долго шли по ней нарты и дошли до муравьиной кучи. Слезли тут нарты с коней, и сразу же выскочили из-под кучи юноши из рода Бцента. Низкорослые и ловкие, приняли они у нартов их доспехи, оружие, бурки и унесли под землю, а потом раскрыли широкую дверь, ведущую в подземелье, и повели вниз нартов и нартских копей. Было время у рода Бцента приготовиться к приему нартских гостей! Приветливо встретили они нартов и богато их угостили.

И вот наступило время, когда Сослан как дружка жениха учтиво попросил, чтобы показали ему люди Бцента новую сестру его — невесту Хамыца. И оттуда, где шел пир, повели его в соседнюю комнату. Там в ряд стояли девушки, одна прекраснее другой. Поблагодарил их Сослан и спросил:

— Скажите, кто из вас станет сестрой моей?

— Нет среди нас сестры твоей, — ответили девушки Сослану. — Вон там, в постели, лежит сестра твоя.

— Вы шутите со мной, а мне без шуток, нужно узнать — которая из вас, красавицы, станет нашей невесткой? — опять сказал Сослан.

Тогда подвели Сослана к постели, подняли перину и показали Сослану на лягушку, которая сидела под периной.

— Вот ваша невестка! — сказали ему.

Не поверил Сослан. Подумал он, что с ним, как с самым младшим, хотят пошутить Бцента, и сам стал смеяться. Но тут подошла к нему хозяйка Бцента, старая женщина, и сказала ему:

— Мы не шутим, братец, с тобой и не хотим обидеть ни тебя, ни прочих нартов. Ласково взгляни на сестру твою: под лягушечьей шкуркой ее скрыта наша любимая дочь, девушка, предназначенная в невесты Хамыцу.

И тут рассердился Сослан. Выбежал он из комнаты невесты и крикнул нартам:

— Вот почему Хамыц наш при почтенном своем возрасте до сих пор никак не может жениться! Всегда насмехались над ним люди и продолжают насмехаться! Не спрашивайте меня о невесте, я вам ничего не отвечу. Сядем скорей на наших коней да вернемся домой!

Взглянули нарты на разгневанное лицо Сослана и поняли, что хотят их опозорить в доме Бцента. С шумом и криком стали они требовать коней своих и оружие и, не простившись, поехали прочь из дома Бцента.

Хамыц последним покинул дом Бцента. Надоело ему жить холостым. Горевал он о том, что опять не удалось ему жениться, и не заметил, что когда уезжал, снарядили Бцента невесту его в лягушечьей шкурке и спрятали ее под высокую луку Хамыцева седла. Печальный вернулся Хамыц домой. Поставил он коня своего в конюшню, снял седло и сбрую и так низко опустил голову от стыда, что высоко поднялись над ней его могучие плечи. Вошел он в дом, бросил седло в угол и в горе повалился на постель.

Когда же сон сошел на него, выпрыгнула из-под седла его невеста-лягушка и вдруг обернулась девушкой. Проснулся Хамыц и видит: стоит перед ним девушка — свет неба и краса земли встретились на лице ее. Веселым солнцем озарена комната — то рассыпались по плечам ее волосы, одели ее всю до пяток, и, как солнце, светят они.

— Небесный ты дух или земной? — спросил ее Хамыц.

— Я не дух небесный и не дух земной. Я девушка из рода Бцента. Я та, на которой ты женился. Но судьба мне такая, что днем прячусь я в лягушечью шкурку и только ночью выхожу из нее.

— Если так, — сказал Хамыц, — то вот постель твоя.

— Некогда мне, и не лягу я в эту ночь, — ответила девушка. — Лучше покажи мне все те ткани, всю одежду и обувь, которые припасены у тебя с юных лет.

Вскочил тут Хамыц с кровати и открыл свой большой сундук. Немало шелка, сукна и других богатых тканей с юношеских дней и до дня женитьбы накопил Хамыц. Взяла тут ножницы девушка из рода Бцента и стала кроить. Умело и быстро кроила и шила она. И все, что требовалось, чтобы одеть с головы до ног сто мужчин, все это скроила и сшила она за одну ночь до утра.

Настала вторая ночь, и молодая жена Хамыца снова занялась этим же делом. И когда приготовила она одежду и обувь, чтобы одеть двести мужчин, сказала она Хамыцу:

— А теперь сделай так: возьми все эти одежды и раздавай нартам. Кто беднее, тому отдавай лучшее.

И не бойся, что мы обеднеем от этого. Никогда не иссякнет и не растратится то, к чему прикоснулась я. Если же не будут обижать меня нарты и смеяться надо мной, не страшны вам будут годы засухи — велю я подземным водам подняться из-под земли, повсюду забьют родники и оросят ваши поля…

Роздал Хамыц подарки нартам, и долго удивлялись нарты и восхваляли щедрость Хамыца.

Так женился Хамыц и стал счастливо жить со своей красивой и робкой женой из рода Бцента.

5. Сослан и Кумский человек

Подрос Сослан. Стал он сам ходить на охоту.

Однажды увидел он след оленя на перевале, пошел по следу и догнал оленя. И так красив был этот олень, что жаль стало Сослану его убивать. Стоило пошевелиться оленю — бубенцами звенела шерсть на нем.

От бугорка к бугорку, от кустика к кустику стал Сослан подкрадываться к оленю. Приблизившись на полет стрелы, он уже прицелился, но не успел спустить свою стрелу, как в воздухе просвистела стрела другого охотника. Зашатался олень и покатился с кручи.

Закричал тут Сослан во все горло:

— Что за собака, что за осел? Кто посмел застрелить моего оленя?

Никто не ответил Сослану. Спустился Сослан по кровавому следу вниз, в ущелье, и видит — лежат на дне ущелья убитый олень, а возле него стоит юноша, такого же возраста, что и Сослан. И Сослан спросил его:

— Это ты убил моего оленя?

— Ты угадал. Это я убил оленя, — ответил юноша.

— Олень этот принадлежал мне, — заносчиво сказал Сослан. — Как же ты посмел убить его?

— Если это был твой олень, то зачем же ты не выстрелил в него раньше меня? — ответил юноша. — Нахожусь я в своей стране — в Кумском ущелье. Зачем же ты кричишь и ругаешься?