А. Немировский - Мифы и легенды народов мира т. 2 Ранняя Италия и Рим Страница 6

– Удались, тень Энея! – лепетала она. – Не тебя я жду, а другого вождя, павшего в битве с Ахиллом.

– Нет! Я не тень! – заверил Эней супругу Гектора. – Не пленник я Аида, отпущенный им принести тебе весть от мужа. Пощупай меня, я живой!

Андромаха прикоснулась к руке Энея, и в глазах ее вспыхнула радость:

– Значит, тебе удалось спастись, не разделив судьбы Приама и всего его рода?! Но почему ты один? Где твой отец, где мальчик Асканий, племянник моего Гектора?

– Они живы по милости той, чье имя известно и тебе, и каждому, охваченному даруемым ею чувством. Они остались у кораблей. Мы плывем в поисках места для новой Трои вместо той, что сожжена врагами. Я верю, что новая Троя возвысит до звезд имя Гектора.

– Ты надеешься основать новую Трою?! – воскликнула Андромаха. – Разве это возможно?!

– Я в это верю, – проговорил Эней после долгого раздумья, – ибо не сам я пришел к этой мысли, мне подал ее благородный дух того, кому ты приносишь жертвы.

Андромаха побледнела. На ее высоком лбу выступил пот.

– Он тебе явился! Тебе, а не мне?

– Это было не здесь, а в Трое, в ночь ее гибели, – произнес Эней. – После того, как погиб Лаокоон {29}, мною, напуганным чудом, овладел сон. И во сне появился Гектор. Он был таким, каким видели его мы все, когда Ахилл нанес ему последний удар: волосы слиплись от крови, грудь в ранах, грязь в бороде. Я спросил его, почему он ко мне явился в таком виде {30}. Но он вместо ответа посоветовал немедленно покинуть город, пока враг не овладел Троей, и, взяв пенаты, отправиться на кораблях, чтобы на чужбине воздвигнуть великий город {31}. Вот что сказал мне Гектор в ту ночь перед тем, как мы покинули Трою.

Внимая речи Энея, страдалица орошала слезами траву.

– Как же ты оказалась здесь? – наконец решился спросить Эней. – Каковы судьбы других троянцев?

– Счастливее всех, – начала Андромаха, – была дочь Приама Поликсена. Ее враги заклали в жертву богам на кургане у самой стены. Она одна не попала в плен и не разделила в печальной неволе ложа врагов. Я же досталась юному Неоптолему, сыну Ахилла. Пришлось терпеть его спесь и рожать ему сыновей. Потом он решил отправиться в Спарту, чтобы вступить в брак с Гермионой, внучкою Леды. Уезжая, меня он отдал рабу своему Гелену. Вскоре Пирр был убит в Дельфах Орестом. Так земли, что перед тобою, достались Гелену. В память об Илионе он воздвиг на высотах город и дал ему имя Пергам.

Между тем долгое отсутствие супруги встревожило Гелена. И вот он появился в окружении вооруженных людей. Узнав Энея, он бросился к нему в объятия и, ликуя, повел в свой Пергам. Троянцы перешли жалкий ручей, который Гелен назвал Ксанфом {32}, и вошли в Скейские ворота {33}. В только что отстроенных чертогах, еще пахнущих смолою сосен, Энею и остальным троянцам, за которыми было послано, Гелен дал пир. И длился он много дней. В чашах ходило по кругу вино. За возлиянием Вакху, за воспоминаниями текло незаметно время. Лишь появление первой ласточки дало знак, что пора отправляться в дорогу. Тогда-то и обратился Эней к Гелену с мольбою.

– Ты, мой друг, – глашатай богов. Воля Аполлона раскрывается тебе в движении небесных светил, в звоне треножников, в шелесте листьев благородного лавра. Тебе ведом темный смертным язык птиц и иные приметы. Боги мне определили Италию, но, вещая от имени Аполлона, мерзкая гарпия, у которой мы отняли пищу, сулила нам небывалый голод и то, что нам придется столы поедать. Как избежать опасностей и превозмочь беды?

Гектор (мраморная статуя скульптора А. Кановы).

– Пойдем, Эней, – проговорил Гелен. Лицо его стало серьезным. – Не за пиршественным столом, а в храме Аполлона дано мне открывать будущее.

И вот их обнял мрак святилища. Принесены в жертву угодные Аполлону белые телки, и в тишине под сводами храма прозвучал голос сына Приама:

– Знай, сын богини, что опасен ваш путь, хотя Италия рядом.

Боги избрали для вас кружную дорогу. Придется вам много весел переломать, преодолеть немало преград. В узком проливе в подводных пещерах гнездятся Сцилла с Харибдой, несущие смерть мореходам. Об этом не забывай. Помни также о силе Юноны. Я не устану тебе это повторять! Приноси ей обеты и жертвы. Когда к месту прибудешь, какое назначено вам, город ты возведешь. Что до столов, какими пугала тебя вещая птица, тайны мне этой открыть не дано. Но пусть столы тебя не пугают.

Эней вышел из храма с просветленным лицом. Будущее уже не казалось ему мрачным. Желая облегчить путь землякам, Гелен дал им все, что может пригодиться в дороге, а также подарки для чужеземных владык: чеканное серебро, резную слоновую кость, котлы из меди восточной работы с ручками в виде фигурок. Эней получил доспехи Пирра, тройную золотую кольчугу, островерхий шлем, украшенный косматой гривой. Его спутникам достались мечи прекрасной работы. На радость Палинуру прислал Гелен крепких гребцов. Обнимая Аскания, Андромаха вручила ему златотканый плащ.

– Это тебе, – сказала она со слезами. – Ткала я плащ в зимние ночи, вспоминая родину нашу. Прими, мальчик, дар от той, что была женою Гектора и родила Астинакса. Если бы его пощадили боги, был бы он товарищем в играх твоих и будущих битвах. В тебе, Асканий, сына милого образ я вижу.

– Прощайте! – проговорил Эней, обнимая Гелена и Андромаху. – Будьте счастливы. Нас ждут испытания, но отныне они не пугают меня. Знаю я, что у меня друзья и мысленно с нами они.

И вот корабли спущены в море. Гребцы взялись за весла. Палинур на корме, подобно гончему псу, крутит головой и ловит ветер ноздрями. Распущены паруса. Из тумана выплыл берег Италии. Но, памятуя наставления Гелена, кормчий ведет корабли в открытое море.

После долгих странствий и приключений глазам скитальцев открылась вершина снежной горы. На верхней палубе все перешли на правый борт, чтобы ею любоваться. Что это за гора и на какой она земле, знал один Палинур. На миг выпустив кормовое весло, он протянул руки к громаде и выкрикнул:

– Этна! Мы у берегов Тринакрии!

Поняв, что название ни о чем троянцам не говорит, он пояснил:

– Тринакрия – остров поболее Крита, но с тремя мысами. Этна – огнедышащая гора.

Внезапно послышался рокот, напоминающий шум прибоя. Ветер нес корабли навстречу ему.

– Все на весла! – закричал Палинур. – Это Харибда {35}!

Троянцы бросились к веслам и налегли на них. Корабль свернул влево. Этот маневр повторили и другие суда. Харибда, раздосадованная тем, что ей не досталась желанная добыча, заревела еще яростнее и безнадежнее.

Пучина словно вывернула свое нутро. Казалось, хлопья пены достигали звезд.

Впереди открылась огромная бухта. Волны понемногу утихали. Приближавшийся берег Тринакрии манил к себе, суля отдых на твердой земле в тени деревьев. Высадившись, троянцы рассыпались в поисках сухих сучьев для костров, ломали свежие ветки для лож. И вдруг – словно бы треснуло небо. Из белой вершины Этны вырвалось пламя, сопровождаемое черным дымом.

– Разбушевался Энкелад {36}! – в ужасе воскликнул Анхиз. – Я вспомнил рассказ, услышанный мною в юности. Боги навалили на поверженного гиганта гору Этну. Видишь, как он выдыхает огонь, если же повернется, затрясет всю Тринакрию, и от ее городов не останется камня на камне.

Едва дождавшись рассвета, троянцы взялись за пифосы, чтобы наполнить их родниковой водой, как вдруг из леса вышел незнакомец. Худой, изможденный, в лохмотьях, шел он, протягивая к троянцам руки.

– Кто ты? – спросил Эней. – Как ты здесь оказался?

Услышав дарданскую речь, несчастный задрожал всем телом. Троянцы его окружили. Видя, что у них нет враждебных намерений, незнакомец заговорил:

– Я – ахеец. Да, я приплыл на кораблях, вместе со всеми осаждал Илион. Если обида ваша не утихла, можете бросить меня в волны. Но умоляю небесными светилами, властью богов, светом небес, не оставляйте меня на этом берегу.

Первым заговорил Анхиз. Он протянул юноше руку и ободрил его ласковыми словами:

– Успокойся! Мы не мстим безоружным и молящим о помощи. Отбрось страх. Расскажи нам о себе все без утайки.

Незнакомец встал, и в глубоком молчании прозвучал его рассказ, от которого кровь застывала в жилах.

– Родом я с острова Итаки. Но лучше бы мне вовсе не родиться. Отец, рассчитывая на богатую добычу, отправил меня вместе с Одиссеем. На обратном пути, во время странствий по морям, я попал на этот берег. Не зная, где находимся, мы укрылись в пещере. Видели мы, что ее стены покрыты багровыми пятнами, а не догадывались, откуда они. И вот в пещеру вошло с блеянием стадо овец, за ними же вступил и пастух, ростом с гору. С глазом одним, круглым, как щит, торчащим над носом {37}. Завалив вход огромным камнем, он стал нас поедать по одному. Человек исчезал в его пасти целиком. Раздавался хруст костей, на землю вытекала кровавая жижа, а затем в плевке вылетало то, что было одеждой. Вот от этих плевков багровые пятна на стенах. Так что не первые мы попали в ловушку людоеда. Но большинству из нас удалось спастись благодаря хитрости Одиссея. Меня же забыли в пещере…