Сергей Тиунов - Саги Эмгора. Прядь о Стальной казарме. Страница 6

— Привязали мы его к скамье, дали отвара мозги прочистить, — рассказывал, мешая от возбуждения нижнеземельские и верхнеземельские слова, колдун, — но успей он меч выхватить, всех бы порубил. Вот и смекай, сержант: колдуны к видениям привычны больше, чем к мечам, да все равно Масек морок за правду принял и шестерых, включая меня, отдубасил — а ведь до плеча мне не достает! А вы-то, мечники, за мечи наверняка первым делом схватитесь, как почуете неладное, тут-то друг друга и порубите.

Гаффра подумал и побежал будить капитана.

Прошло довольно много времени, пока все капитаны собрались в доме мечников, и колдуны пришли туда почти в полном составе. Недоставало лишь бедолаги Масека и того из колдунов, кому он в бреду опрокинул на ногу тяжелый каменный стол. Шарди дал капитанам более полный отчет, сводившийся, однако, к тому же: если мечники Исдафы вдохнут грибной порошок, кочевникам останется лишь прикончить тех немногих, кого не зарубят свои же.

— Как только ветер подует в нашу сторону, — говорил Шарди, — жрецы каким-либо образом распылят эту отраву в воздухе, и вся Исдафа обезумеет, а на следующий день в город войдут ватаги.

— Против обычаев это, чтобы мечники просили помощи колдунов в бою... — пробурчал старый капитан Урта.

— И не придется, — возразил Шарди. — Мечники пусть бьются с мечниками, а жрецы — наша забота. У вас своя война, у нас своя. Вам довольно будет, если мы жрецов из боя выведем, а нам уже то хорошо, что вы не будете мешать задать черным юбкам жару. Наши-то обычаи они давно нарушали, да всегда ухитрялись вывернуть дело так, что напади мы на них — нас бы и считали виноватыми.

— Да будет так! — просиял Урта. — Капитаны! Пусть каждый мечник знает: установлено, что жрецы-изгнанники первыми нарушили обычаи колдунов. Установлено, что жрецы наводят порчу на горожан и мечников. Поединкам колдовским не мешать. Подвернется жрец под удар — рубить, но колдовских его припасов не трогать. Чудовищ, жреческим колдовством вызванных, убивать руками, ибо меч они осквернят.

Мудрым был старый Урта. Объяснять мечникам про морок долго, да и толку мало, раз уж даже колдун обманулся. А вот меч осквернить никто не захочет, какой бы ему ужас ни примерещился. На том и порешили.

Утром горожане увидели над заброшенной каменоломней огромную стаю ворон. Ветер дул с гор, вестей о приближении шарганцев не пришло, и до самого вечера в городе было тихо, лишь возле казарм свистели и звенели мечи: то гарнизонные мечники и ветераны обучали ополченцев.

Когда измотанные им ополченцы разошлись, потирая ноющие мышцы, по домам, Гаффра опрометью кинулся к каменоломням. Колдунов там не оказалось, но у догорающего костра сидела ворона. На этот раз не пришлось даже и просить — птица, внимательно оглядев его, сама вызвалась показать дорогу.

Следуя за ней, Гаффра вернулся в город и обнаружил колдунов в доме одежников.

— Тебя-то нам и надо, сержант! — приветствовал его Здражко. — Я уж испугался, что у тебя любопытство кончилось!

В руках он держал какую-то хитрую штуковину из холста и бортовки и мешочек с зельем. Мечник покосился на зелье с опаской.

— Это для пробы. Чихальный порошок — я такой, помнится, как-то раз учителю в книжки насыпал. Ох и выдрал же он меня, когда на следующий день чихать перестал! Надевай. Нет, этим вперед, чтоб напротив глаз... Как думаешь, сможешь в таком наряде рубиться?

Гаффра повертел головой, приноравливаясь, погляделся в зеркало — ни дать ни взять, аннарский наголовник для учебного боя, только вместо кольчужной сетки ткань — и для пробы срубил нагар с фитилька лампы.

— Смогу. Только не стану.

— Что ж тебе не ладно? — удивился Здражко.

— Я не наемник, чтоб серое в бой надевать!

— Вот не было печали... — пробурчал Шарди. — Красильщики! Сможете уже пошитые наголовники раскрасить? Я-то думал, в Исдафе только девицы такие привередливые...

— Чтоб было как вытканное — не выйдет, — отвечали красильщики. — Трех полосок с неровными краями хватит?

— Что скажешь, сержант?

— Хватит — лишь бы широкие, и спереди, и сзади.

— Аша, Наххар, Ыдым! Готовьте краски, — распорядился старшина красильщиков. — Остальные ищите доски. И зовите на помощь всех, кого сможете. Ночка нынче не только у ткачей с портными хлопотная выйдет.

— Что еще придумаешь? — на всякий случай поинтересовался Шарди.

— Наголовники на всех делать будете, или только мечникам?

— На всех.

— Тем, кто в бой не пойдет, трех полос не делайте. Не хватало только, чтобы кочевники стариков да женщин порубили. А чтоб видно было, что наши, покрасьте целиком зеленым, как передние паруса.

— Верно, — кивнул старшина красильщиков. — Так оно и быстрей выйдет. Ирта, готовь два больших чана парусной.

Вскоре наголовник принесли обратно, уже выкрашенный в цвета исдафийских мечников.

— Так сойдет? — осведомился хмурый подмастерье с вымазанной краской щекой.

Красильщики недооценили свое мастерство. Если края полос и были неровными, с двух шагов этого уже было не углядеть.

— Экое чудище, — довольно хмыкнул подмастерье, когда Гаффра снова натянул матерчатый шлем. — Гаркни на кочевника погромче — глядишь, и меч об него тупить не придется.

К утру наголовники для гарнизона были готовы, а зеленые для остальных горожан сушились на каждой свободной веревке на два квартала от красильни.

— Никакого колдовства, — заверил Шарди капитанов. — Спросите одежников, они своими руками делали. Наоборот, весь колдовской порошок снаружи останется.

— И все же в бой такую дрянь на голову напяливать... — пробурчал Урта.

— Будь это не жрецы, они бы точно сделали, как я сказал: сперва бы порошок пустили, а на другой день мечников. Да только жрецы жизни кочевников беречь не станут; увидят, что мы в разуме — посыплют всех мечников разом.

— Знать бы наперед, потопили бы их сразу в Энне, да и весь сказ, — и Урта крепко стукнул кулаком по столешнице, чуть не разломив хрупкий камень.

— Знали, — мрачно ответил Шарди. — Уж мы-то знали, и союзам говорили. Да разве такое словами объяснишь...

— Гваррийским кузнецам фантазии хватило, — не без гордости обронил верхнеземелец Роско. — В Гварре им даже причалить не дозволили.

— Что толку? Тоже ж ведь живыми отпустили, — пожал плечами капитан айланских добровольцев.

— Так и должно, — сам себя удивляя, отчеканил вдруг сержант Гаффра. — Будем биться честно — победим: мы это умеем, они — нет. Начнем на пакость пакостью отвечать — проиграем: они это умеют, а мы — нет. Да и кто учиться захочет?

Шарди сперва застыл в изумлении, затем почти беззвучно расхохотался.

— Да будет так! Что ж, мечники, от жреческих пакостей мы вас защитили, пора готовиться к бою и вам, и нам. Шарганцы наверняка уже близко, а ветер меняется.

Чуть позже люди слышали, как он сказал своим спутникам:

— Голос Гаффры, слова Эльсидена!

Кто-то из верхнеземельцев ответил:

— А если и слова его же?

Шарди что-то сказал на это, но так тихо, что расслышали только колдуны.

Ближе к полудню северный ветер стих, а через час поднялся западный. Стража забила в барабаны, все, как и было условлено, надели наголовники, а гарнизон и ополченцы построились у западной стены. Вскоре показались и кочевники. По своему обычаю, они шли толпой, но на этот раз рядом с вождями ватаг семенили служители Нанизанного. В руках жрецов люди заметили длинные шесты, к которым было прикреплено что-то вроде мехов от волынок.

В сотне шагов от стены ватаги остановились, а жрецы вышли вперед. Лица их были замотаны тончайшей тканью, какую делали только на материке. Пройдя примерно половину расстояния между кочевниками и стеной, они остановились и усердно заработали мехами. С концов шестов сорвались едва заметные струйки дыма, которые ветер подхватил и понес в город.

Гаффра подозвал две дюжины приданных его четвертьказарме ополченцев и тихо отдал им какой-то приказ, указывая на сидящую на стене ворону. Когда ворона каркнула и, изо всех сил молотя крыльями, улетела к морю, ополченцы выскочили за стену и с воплями принялись рубить воздух. Гаффра обернулся к своей четвертьказарме и остальным ополченцам и приказал каждому как можно громче выкрикнуть имя мастера, ковавшего его меч, название квартала, где он живет, и что он вчера ел, а затем повторить то, что кричали соседи. Само собой, никто криков соседа не запомнил, и Гаффра получил как раз то, что хотел: бессвязные вопли, перешедшие в столь же бессвязное бормотание.

— Громче переспрашивайте, громче! — скомандовал он, и ропот вновь сменился выкриками, а прибежавшему на шум капитану Эйрецу объяснил: — Пусть думают, что отрава сработала. Кто их знает, какую пакость они могли приберечь на крайний случай.