Китайские мифы. От царя обезьян и Нефритового императора до небесных драконов и духов стихий - Тао Тао Лю Страница 6

проще узнавать знаки, были составлены руководства. Здесь стоит упомянуть восемь триграмм (багуа), которые, как говорят, были созданы самим богом Фуси (см. ниже). Каждая из них образована тремя чертами: прерывистые означают инь, а сплошные — ян. Вместе они символизируют один из аспектов мира. Например, первая триграмма из трех сплошных линий — это «небеса» (тянь), она связана с творческой энергией, отцом, головой и северо-западом. Вторая триграмма, «земля» (кунь), состоит из трех прерывистых линий и связана в том числе с принимающей силой, матерью, колоколом и юго-западом. Сочетания триграмм образуют шестьдесят четыре гексаграммы, на которых основана «Книга перемен» («И цзин»). Существуют различные способы даосских гаданий на стеблях растений, монетах, игральных костях. С их помощью составляют триграммы, которые расшифровывают согласно гадательным книгам типа «Книги перемен».

Шаманские обряды нечасто появляются в книгах с описанием древнекитайских мифов, хотя в шестой главе мы познакомимся, например, с рассказом из «Записей историографа» о том, как Симэнь Бао умиротворил бога Хуанхэ (см. ниже). Как пристало конфуцианцу и представителю класса писцов, Сыма Цяня здесь принижает или отвергает элементы шаманизма. По этой причине книги в конфуцианском духе не слишком надежный источник сведений о такого рода обрядах.

РЕЛИГИЯ В СОВРЕМЕННОМ КИТАЕ

В XIX и XX веках появление западных технологий преобразило жизнь крупных китайских городов. На многие народные верования и ритуалы, связанные со старыми богами, стали смотреть свысока и воспринимать как суеверия. В 1949 году к власти в стране пришли коммунисты под руководством Мао Цзэдуна, а в 1966 году он развернул Культурную революцию. Она продолжалась целых десять лет и принесла насилие и разрушения: многие храмы были уничтожены в рамках борьбы со «старыми предрассудками», а традиционные предания о богах попали под запрет. Забыты они, однако, не были. Когда после смерти Мао в 1976 году преследование религии пошло на убыль, ожили сельские храмовые ярмарки, где можно было продать или обменять излишки продукции. С ростом экономики и легализацией частного предпринимательства народ стал богаче, и в храмы снова потекли пожертвования, а с возрождением храмов зазвучали и старые предания.

Туристы в храме Цзинъань в Шанхае. Здание было построено в 247 году у реки Сучжоухэ и в 1216 году перенесено на новое место.

gar1984 / 123RF.com

Глобализация в конце XX и в XXI веке тоже оказалась благотворной. Святыни стали притягивать туристов, интересующихся китайскими традициями и культурой, и местные власти быстро сообразили, что отреставрированные храмы, где проводятся празднества, приносят деньги. Они воспользовались растущей популярностью путешествий, и теперь группы со всего мира могут познакомиться с местными версиями мифов и легенд из уст официальных гидов. Может быть, эти посетители не похожи на прежних паломников, но так ли уж важны убеждения, если люди покупают благовония, бьют земные поклоны и дают неплохую прибыль?

В отличие от материкового Китая с его антирелигиозными кампаниями, жизнь в Гонконге и на Тайване в XX веке не претерпела таких коренных изменений. Многочисленные действующие храмы там стали не только религиозными, но и общинными центрами. Западные туристы любят посещать эти древние святыни. Алтари и изображения богов там по-прежнему такие, какими увидели их иностранцы на закате империи.

Перестав быть объектом преследований, многие древние мифы и предания обрели новую жизнь на телевидении и в кино. Снятые по их мотивам фильмы, особенно мультипликационные, очень популярны и часто включают элементы научной фантастики и фэнтези. Мифологические мотивы присутствуют в названиях научных открытий и технологических проектов. Первый китайский марсоход был назван в честь бога огня Чжужуна, а космические корабли лунной программы КНР названы «Чанъэ» в честь богини луны. Первый из них, «Чанъэ-1», был запущен в 2007 году, а последним на данный момент является «Чанъэ-5» — первая китайская лунная экспедиция, запущенная в 2020 году, которая собрала и доставила на Землю пробы грунта.

Глава 2. Литературные традиции Китая

Впервые китайские государства объединила недолго правившая империя Цинь (221–207 гг. до н. э.), однако новая имперская эпоха по-настоящему началась лишь с воцарением следующей империи — Хань (202 год до н. э. — 220 год н. э.). К этому периоду относится большинство древнейших источников информации о мифах: когда речь заходит о доханьских временах, полагаться в основном приходится на классические труды, например Пять канонов, которые приписывают Конфуцию[26]. В период раздробленности государства были очень локальны, поэтому, например, «Чуские строфы» содержат только песни царства Чу. Раннее государство Чжоу (около 1046–256 гг. до н. э.), которое можно было бы назвать «настоящим» древним Китаем, оставило мало письменных источников — грамотные люди тогда были редкостью.

УСТНЫЕ ПРЕДАНИЯ

Мифы классической эпохи были элементом устной традиции — их знали все, поэтому записывали редко. Мало кто в Древнем Китае умел читать и писать, так что единственным способом сохранения этих преданий был пересказ, передача из поколения в поколение. Наверное, люди тогда не боялись исчезновения этих общеизвестных мифов, однако устные истории имеют обыкновение видоизменяться, а то, что очевидно сегодня, может быть забыто завтра. За две с лишним тысячи лет утрачено многое из того, что не было записано, то же касается и письменных источников. В то же время некоторые мифы пережили столетия и дошли до нас практически без изменений.

Незадолго до эпохи Хань к власти пришли интеллектуалы — люди, умевшие читать и писать. При Восточной Чжоу, в период Сражающихся царств (476–221 гг. до н. э.) произошел рост грамотности среди ши — представителей низшего слоя аристократии (иногда это слово переводят как «рыцари» или «джентри»). Изначально это было сословие воинов, однако благодаря образованию в области литературы и философии ши начали приглашать на роль секретарей и управляющих. В таком качестве у них появилось больше возможностей влиять на власть. Они не были правителями сами, но к их словам прислушивались: стало в порядке вещей убеждать государя, побеждать оппонентов доводами. Подход был практическим, а не философским, а китайцы всегда отличались практичностью.

Устные предания и письменные источники, в которых они иногда зафиксированы, похожи на лоскутное одеяло. Это осложняет реконструкцию древних мифов. Источники времен Хань не столь близки к оригиналу, как нам бы хотелось. Во-первых, значительное число грамотных людей — писцов из класса ши — придерживалось конфуцианских убеждений и предпочитало мифам историю. Во-вторых, записать различные версии преданий, бытовавшие во всех тогдашних государствах, было просто невозможно. Об этом упомянул Сыма Цянь в «Ши цзи»: «Я бывал в местах, где почтенные старцы по отдельности и вместе постоянно рассказывали мне о Хуан-ди, Яо и Шуне. Хотя поверья и поучения, конечно, были различными, <…> я отобрал из них лучшее и наиболее правильное». В разных местах, среди разных народов, на разных наречиях устное наследие развивались неодинаково, поэтому изложения одних и тех же