Давид Сасунский - Наири Егиазарович Зарьян Страница 6

Халиф приказал полководцу:

— Ударь на гяуров!

— Нет, падишах, — возразил полководец, — нам этих пахлеванов не одолеть. Они силачи, разрушат они твое царство, лучше с ними не связываться.

Понял халиф: выхода нет. Смягчился, сказал:

— Теперь я уверился: Цовинар невинна, а богатыри зачаты ею от моря. Цовинар мне жена, а ее дети будут моими детьми.

Протекли годы.

Халиф вновь собрал войско, чтобы идти войной на армянскую землю.

Цовинар сказала:

— Халиф, послушайся ты меня: не воюй!

— Почему?

— Я видела сон: мелкие звезды накинулись на большую звезду. Большая звезда блеснула — ниже, ниже и, наконец, упала возле наших ворот.

Халиф рассмеялся.

— Разумница моя Цовинар! Ты спишь в свое удовольствие, а сны за других видишь. Нет! Пока я молод, я должен воевать.

— Воля твоя, — молвила Цовинар, — но ведь ты же дал слово моему отцу.

— Я раздумал, — отвечал халиф. — Пойду на него войной, соберу дань за десять лет.

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

Бегство халифа

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

…Пришел халиф со своею ратью, осадил Берд-Капутин.

Семь лет длилась война.

Ни людям, ни скоту нельзя было выйти из города. Поля оставались невспаханными, незасеянными, в целину превратились. Все в городе вздорожало. Цены так поднялись, что и за золотой хлеба не купишь. Люди умирали с голоду.

— О господи! — говорили друг другу горожане. — Неужели мы когда-нибудь наедимся досыта?

Царь Гагик скорбел душой, думу тяжкую думал, наконец набрал отважных юношей, составил из них полки. Когда смерклось, он отдал тайное распоряжение:

— Без моего приказа в бой не вступать!

В полночь, когда все стихло, царь Гагик крикнул:

— С нами бог! В бой!

И бой завязался. Вражеское войско дрогнуло. Передовые отряды противника побежали, тыловые части стали их рубить. Кери-Торос и все юные бойцы с мечами и пиками врезались в самую гущу вражеских войск, крушили их, крошили, уничтожали. В этой яростной сече арабы друг друга не узнавали — били, рубили, убивали своих же.

Халиф пребывал в одиночестве. Как увидел он, что его люди уничтожают своих и что бой приближается, сел на дамасского верблюда и пустился в бегство, взывая к идолам:

— Спасите меня, идолы мои, вырвите меня из рук армян, дайте мне благополучно возвратиться домой, а я своих сыновей Санасара и Багдасара в жертву вам принесу!

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

Вновь увидела сон Цовинар: будто в каждой руке у нее по свече, и те свечи, кажется, вот-вот погаснут, а то вдруг разгорятся еще жарче и ярче.

Цовинар встала в кромешной тьме, позвала сыновей и сказала:

— Халиф — в беде, и дал он обет своим идолам принести вас обоих в жертву. Спасайтесь, дети мои! Бегите в страну армян. Ночью укажет вам дорогу ясная звезда, днем спрашивайте, где страна армян, спрашивайте и мчитесь.

Санасар сказал:

— Едем, Багдасар. Мы могли бы одним ударом сразить и халифа и все его войско, да что в этом проку! Чужбина никогда не заменит нам родину.

Тут мальчики встали, взяли каждый по луку, палице и мечу, взяли с собой в дорогу еды, вывели двух ретивых коней, сели, подъехали к матери, поцеловали ее, сказали:

— Прощай, матушка! Пусть теперь халиф приносит нас идолам в жертву!

Помолились своему богу и ночью пустились в путь.

— Армянская земля, где ты?.. Мы спешим к тебе.

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

На утренней заре Цовинар поднялась на дворцовую кровлю поглядеть, как далеко отъехали от города ее сыновья. И что же она видит! Едет халиф на дамасском верблюде, без войска, без полководцев. Почернел халиф, ровно смола. Вот он спрыгнул с верблюда и бросился прямо к воротам.

Цовинар-ханум молвила:

— Здравствуй, халиф! Ой, что это с тобою сталось? Семь лет о тебе добрая шла молва. Что же случилось? Где твое войско? Где полководцы?

Халиф ей на это ответил:

— Ох, жена! Гяуров я прижал к стенам города и уж думал: настал их последний час, город сдастся, как вдруг на заре посыпался огненный град на войско мое и на полководцев, огненный меч пламенел меж рядами, наши крушили друг друга, крошили, уничтожали, я сам чуть было в плен не попал, да сел на верблюда — и скорее домой.

Прошло еще некоторое время.

Однажды халиф сказал:

— Знаешь что, царская дочь?

— Нет, не знаю, царь.

— Мои идолы жертвы хотят.

— За чем же дело стало? Экий ты недогадливый! Разве нет у тебя овец или жирных телок? Зарежь и принеси их в жертву!

— Нет, — молвил халиф, — мои идолы хотят человечины. Я в тот день обещал им за свое спасенье твоих детей.

— Бога ты не боишься! — сказала Цовинар. — Разве дети мои — не твои дети? Делай как знаешь. Возьми зарежь моих детей. Но только где сейчас Санасар, где Багдасар? Где твои идолы? Где мои дети?..

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

…Санасар с Багдасаром всё гнали и гнали коней, наконец приблизились к городу Му́шу и предстали перед царем Муше́гом. Семь раз склоняли они головы, затем сложили на груди руки и стали как вкопанные.

Царь Мушег спросил:

— Что вам, дети мои? В чем вы нуждаетесь?

— Мы ни в чем не нуждаемся, — отвечали они. — На небе заступник наш — бог, а на земле — ты, государь. Прими нас под свою державу, оберегай нас, пусть взор твой будет покровителем нашим, а уж мы в долгу у тебя не останемся.

— Чьи же вы дети?

— Халифа багдадского, — отвечали они.

— Коли так, — рассудил царь Мушег, — я вас не смею задерживать. Отец ваш могуч. Он придет, добычу у нас возьмет, подданных моих в плен угонит. Нет, не могу я вас приютить. Ступайте с богом!

Санасар и Багдасар покинули тот край и дорогой надумали, куда им идти.

Пришли они в Арзрум, к эмиру, стали перед ним, поклонились. Оба брата были широки в плечах, настоящие богатыри — любо-дорого было на них смотреть. Эмиру оба пришлись по душе, и спросил он:

— Что вы за люди? Какого племени? Из какого края?

— Мы сыновья халифа багдадского, — отвечал Санасар.

Эмир насупился и сказал:

— Ай-ай-ай!.. Мы от их мертвецов бежали, а наткнулись на живых. Нет, я вам не покровитель! Ступайте туда, откуда пришли.

Доро́гой Санасар сказал Багдасару:

— Слушай, брат: ведь мы от халифа бежим. Так зачем же мы его имя на шею себе навязали? Не будем больше называть поганое имя, а