Давид Сасунский - Наири Егиазарович Зарьян Страница 67

Мы оба устали: и я и конь.

Сон от себя гони, пробудись!

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Услыхал Оган голос Мгера и в полудремоте сказал:

— Жена! Мне родной голос послышался, и сон мой прошел.

— Спи, несносный старик! — сказала жена. — Ты запер городские ворота, запер свой дом изнутри — чего ж ты боишься?

— Как же мне не бояться? — молвил Горлан Оган. — Я стар, недруги — близко, а защитник наш — далеко.

Видит Мгер, что никто ему не отворяет, взобрался на кровлю и крикнул в окошко:

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Эй! Дед Оган! Отопри мне дверь!

Под окном твоим ждать мне больше невмочь.

Мой дом далеко. На дворе уже ночь.

Я пришел родному Сасуну помочь.

Эй! Дед Оган! Отопри же мне дверь!

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Вскочил Горлан Оган и отворил дверь. Мгер руку ему поцеловал, Оган Мгера поцеловал в лоб и оказал:

— Добро пожаловать, Мгер! На кого ты оставил дом?

— На попечение своей палицы.

Подивился Горлан Оган.

— Что значит твоя палица без тебя? — спросил он.

— Как увидят недруги палицу мою у ворот, скажут: «Стало быть, Мгер дома» — и не посмеют войти.

— Какой знак у твоей палицы?

— В ее рукоять вделан алмаз. Солнце выглянет, алмаз сверкнет — враг не приблизится к моему порогу. Ввечеру свечу зажгут, алмаз и вечером засверкает. Недруги скажут: «Мгер дома».

Обрадовался Горлан Оган.

— Добро пожаловать, добро пожаловать, Мгер! — воскликнул он. — Сасун остался без защитника. Ты пришел, так будь же ты его защитником, займи место отца своего!

— Кто тебя теснит, дедушка?

— Козбадиновы внуки, — отвечал Оган. — Их четверо, и каждый из них — лютый зверь.

— Выйду на заре, всех четырех изловлю, — молвил Мгер. — Как мне поступить: на месте их уложить или живьем доставить тебе?

Подумал-подумал Оган и сказал:

— Хочешь, сам убей, а хочешь, сюда приведи — пусть их убьют сасунцы, душу себе облегчат.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

На заре Мгер понесся на Леранское поле.

Еще издали завидел он шатры Козбадиновых внуков. «Что они от нас хотят? — думалось Мгеру. — Почему они не дают нам спокойно пахать и сеять, хлеб свой добывать?..»

А Козбадиновы внуки тоже еще издали завидели Мгера и прицелились в него из луков. Одна стрела в ногу Джалали впилась. Мгер мечом ударил, стрелу пополам разрубил, половина стрелы в ране засела.

Бой длился недолго. Изловил Мгер всех четырех Козбадиновых внуков и в город привел.

Конек Джалали прихрамывал.

— Что с твоим конем? — спросил дед.

— Стрела у него в ноге, — отвечал Мгер.

Горлан Оган был искусным лекарем. Вытащил он стрелу из ноги коня, растопил яхонт и изумруд и в рану влил. Стала нога у коня здоровее, чем прежде.

Мгер Козбадиновых внуков прибил гвоздями к воротам — двоих справа, двоих слева, — чтобы враги Сасуна поглядели на них, поумнели и не смели больше подходить к Сасунским горам.

…Сорок дней жил Мгер у деда, отдохнул, утолил тоску по родине, а затем сел на Джалали и поехал к Гоар-хатун.

Долго ли, коротко ли, повстречал он сорок пахлеванов. Не на конях сидели они, а на верблюдах. Поздоровался с ними Мгер и спросил:

— Вы откуда? И что у вас за печаль?

Отвечали ему пахлеваны со вздохом:

— Мы — сыновья алепского царя. Наша сестра, старуха, захватила престол нашего отца, а нас прогнала.

— Вот тебе раз! — воскликнул Мгер. — Какая же она сестра, если братьев своих отцовского престола лишила? Хотел бы я на нее поглядеть.

— Надобно тебе знать, что сестра наша — людоедка, — продолжали пахлеваны. — Только на свет родилась — стала человечину жрать. Батюшку нашего съела, матушку нашу съела, всех отцов города съела, а мы убежали — только тем и спаслись.

Подивился Мгер.

— Мир погряз в беззакониях, — сказал он. — До чего мы дожили: человек человека ест! Нет, эту людоедку я должен уничтожить!

Братья-пахлеваны возвеселились духом.

— Будь ты нам старшим братом! — сказали они. — Нас было сорок, а теперь сорок один.

Во главе сорока братьев Мгер въехал в Алеп. Старуха-людоедка вышла навстречу, от радости зубы оскалила.

— У-уххх!.. Обильная добыча сама ко мне идет, — сказала она. — Тут мне еды на сорок дней хватит.

Одним ударом меча-молнии отрубил Мгер старухе голову. Людоедка о таким невообразимым шумом и грохотом рухнула наземь, что попрятавшиеся в погребах жители высыпали на улицу, стали друг друга поздравлять, обступили Мгера и от всей души поблагодарили его.

— Нам не под силу было справиться с людоедкой, — оказали они. — Ты ее убил, ты нас от нее избавил, царствуй же над нами. Ты — царь наш, а мы — твои верноподданные. Клянемся, что будем служить тебе до скончания дней.

Мгер краем атласной одежды людоедки очистил от крови меч-молнию и сказал:

— Нет, братцы мои, ничего мне от вас не надо: ни благодарности, ни золота, ни царства. Я — Мгер Сасунский, сын Давида Сасунского. Смерти мне нет, и нет у меня наследника. Сидеть на месте мне невмоготу.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Погнал Мгер коня в город Джзир.

Через этот город протекала большая река Джзиру-Шат. Сто сорок речек вливалось и впадало в эту реку. Она часто выходила из берегов, затопляла и разрушала город.

Мгер прочел в старинных книгах армянских: «Всегда делай добро, хоть в воду его бросай». Как скоро узнал он о бедствиях города Джзира, то взвалил на спину громадную скалу и бросил ее под городом в реку. Река разделилась на два рукава: один рукав потек направо, а другой — налево. Город теперь стоял меж двух рукавов, и река его уже не затопляла.

А на скале Мгер построил крепость и назвал ее Пестрая башня. Крепость эта и по сей день стоит.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Семь лет скитался Мгер по белу свету, семь дэвов-людоедов убил, семь крепостей построил, по Гоар-хатун стосковался и стрелой полетел в Багдад.

Как поставил Мгер палицу у ворот, когда уезжал, так она с тех пор здесь и стояла.

Вошел Мгер в покои, смотрит — на тахте лежит мертвая Гоар и держит в руке письмо.

Подполз к ней Мгер на коленях, взял письмо и прочел.

Вот что писала Гоар-хатун:

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Мгер! Я умираю с тоски по тебе. Когда воротишься, исполни мою просьбу: в Сасун меня увези и похорони рядом с Хандут-хатун.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Привязал Мгер тело Гоар-хатун к седлу коня своего, привез в