Виктория Горнина - Троя. История первая. Первый поход греков против Трои Страница 7

Где ещё богам было взять всё это, как не у людей? Ведь всё принадлежит теперь Зевсу, верно? Но не будем о грустном.

Следующим шагом на пути укрепления власти стало возведение золотых апартаментов, а вернее, целого квартала прекрасных дворцов на Олимпе.

Как оказалось, у победителя довольно большая семья, и Зевс, не мудрствуя лукаво, роздал все портфели новоиспечённого правительства своим ближайшим родичам. А положение, как известно, обязывает.

Поэтому все братья и сёстры Зевса, а впоследствии и его дети (ибо вскоре Зевс женился) пожелали иметь каждый свою резиденцию на Олимпе, причём устроили своего рода негласное соревнование – у кого роскошнее.

Всех переплюнул, конечно, Аполлон: с его врождённым чувством прекрасного это было несложно. Его трехэтажный особняк с витыми решётками, витражами, фресками, изящными колоннами и позолоченной лепниной вселял зависть в остальных честолюбцев. А чего стоил внутренний дворик в японском стиле с небольшим фонтаном и подсветкой! Не говоря уже о просторной гостиной с открытой верандой, где можно было любоваться видами заснеженных вершин.

Но если другие дворцы и были не столь затейливы, то, по крайней мере, не уступали ему в роскоши. С помощью хитроумных приспособлений и отводов безвестный мастер направил кристальные воды горного ручья к новостройкам, обеспечив их таким образом водой, всегда прозрачной и чистой, огромный агрегат нагнетал тёплый воздух в помещения, противолавинные устройства обезопасили богов от неприятностей, превратив новый посёлок в великолепную, доселе невиданную резиденцию на склонах Олимпа.

Понятно, что для возведения столь чудесных строений потребовались немалые богатства разорённой недавней войной страны. Но Зевс, по неотъемлемому праву победителя, считал все богатства земли своими и всё живое своею собственностью.

Поэтому он, немало не стесняясь, выгнал всё обнищавшее за время военных действий население Эллады из пещер, где люди пережидали божественные катаклизмы, и заставил всех потрудиться во славу новых олимпийских богов.

Люди подчинились, а что им оставалось?

Грандиозный размах затеянной стройки поражал воображение. Сотни тонн мрамора, природного камня, золота, серебра, прекрасного дерева, да и просто строительного материала ушло на создание этих дворцов. А сколько трудов стоило местным и приезжим мастерам создать всё это великолепие. Скольким из них так и не суждено было спуститься с Олимпа: люди погибали от непосильной работы, скудной еды и плохого обращения. Но, какое это имеет значение?

Однако спустя несколько лет новый квартал уже красовался на склоне горы, всем своим видом радуя глаз. Боги остались довольны.

Казалось бы, стоит расслабиться и наслаждаться жизнью. Но не тут то было. Похоже, что всему виной неуёмная жажда чего-то нового, что вызвало бы всплеск адреналина, заставило переживать остро, каждой клеточкой напряжённых нервов, испытать опасность и вопреки всему выиграть.

Именно это, в конечном счёте, послужило истинной причиной неудавшегося восстания богов. А поводом, как известно, явилось высокомерие зазнавшегося Зевса.

План долго созревал в мрачных тайниках души Геры, пока в один прекрасный день она не поделилась им, как мы знаем, в тени лесной рощицы у ручья с теми, кто показался ей наиболее подходящими для этой цели.

Что и говорить, она верно всё рассчитала. Оба бога поддержали её, и теперь, когда столь смелый и простой план рухнул, им грозило наказание, неотвратимое и суровое.

Утро показательной казни выдалось хмурым.

Боги в полном составе неуверенно толпились возле самого края земли, куда им приказано было явиться в обязательном порядке, потихоньку перешёптывались, то и дело оглядывались по сторонам, не показалась ли колесница Зевса, и от делать нечего рассматривали титана.

Мощная фигура Атланта закрывала собой большую часть обзора, его широко расставленные ноги по щиколотку вросли в землю, напряжённые мышцы превратились в камень, капельки пота собирались ручейками и стекали вниз по обнажённому торсу. Титан гнулся под невероятной тяжестью свода, его подбородок упирался в грудь, губы кривились от героических усилий, зубы то и дело издавали скрежет, вены вздулись, на мокром лбу напряжённо пульсировал висок, дыхание было прерывисто и хрипло.

Время от времени Атлант поднимал глаза, тогда всех присутствующих невольно одолевал безотчетный страх, они вздрагивали и спешили отвернуться: так много сразу было в этих налитых кровью глазах – страдание, боль, ненависть, отчаяние – все чувства смешались разом, вспыхивая кроваво-чёрным блеском расширенных зрачков. Судорога пробегала по его лицу, веки опускались вновь, а застывшие в отчаянном усилии руки чуть расслаблялись, чтобы в следующий миг вновь напрячь все мышцы и держать, держать, держать…

Небесный свод, этот огромный купол, покоился на плечах Атланта с тех самых пор, как Зевс стал править миром. Глядя на титана, с таким трудом исполнявшего назначенное наказание, у богов начисто пропала охота бунтовать. Общую мысль, не дававшую всем покоя, озвучил Гермес, весёлый молодой человек никогда не лезший за словом в карман:

– Он нарочно нас здесь собрал.

Никто не посмел поддержать разговор – боги только отводили глаза и мечтали, чтобы всё поскорее закончилось.

Два крылатых коня бережно опустили широкий экипаж более похожий на карету, чем на колесницу, возле собравшейся публики. Все дружно вытянули шеи, пытаясь рассмотреть преступников, но увидели лишь Геру, лежавшую ничком на дне кареты со связанными руками. Зевс небрежно поднял её с пола, поставил на ноги и грубо подтолкнул вперёд, к молчаливо застывшим зрителям, поражённым жалким видом обычно величавой надменной богини. Растрёпанные волосы, заплаканные глаза, дрожащий подбородок, разорванная туника и синяк под глазом – всё говорило о недавней взбучке, устроенной Зевсом дражайшей половине.

Она боялась поднять глаза, покраснела до корней волос и чуть не падала от немыслимого унижения, от сознания, что все видят её такой и, должно быть, смеются над ней. И ей нужно пройти, сделать эти несколько шагов, как сквозь строй, где вместо плёток бичующие взгляды окружающих и никто иной, как её муж, грубо понукает её, побуждая идти. Да легче провалиться мне на этом месте, чем терпеть такое.

– Стой, стерва. Стой, кому говорю.

Зевс подвел её к Атланту, развернул лицом к зрителям и, мрачно ухмыльнувшись, окинул строгим взглядом кучку собравшихся богов.

– Почему все в чёрном? – и, не дождавшись ответа, зычно крикнул: – Гефест, ты принёс, что я велел?

– Да, господин.

– Вот именно – господин. Надеюсь, все слышали? Может, кто ещё сомневается в этом? Что молчите? Все, кто думает иначе, кто, может быть, сейчас сочувствует ей, – он кивнул в сторону жены. – Все, – и это громогласное «все» заставило задрожать самые смелые сердца, – получат сейчас наглядный урок того, что не следует идти против законной власти.

Все головы склонились в знак согласия, между окаменевшими от испуга богами проворно пробирался жилистый хромой мужичок, слишком суетливый и слишком мелкий для бога.

И, тем не менее, это был бог, некогда сброшенный матерью с Олимпа. Гефест тащил за собой наковальню. Установив одну, он немедленно кинулся за второй, пыхтя и отдуваясь на каждом шагу. Судя по глубокой борозде, это занятие было не из лёгких.

Публика застыла в ожидании: совершенно непонятно для чего нужны эти тяжёлые приспособления и что, в конце концов, собирается делать Зевс? Жалкий вид Геры уже пробудил сочувствие, но открыто никто не вступился за преступницу: богини отводили глаза, а боги старались спрятать лица за прелестные головки своих спутниц.

Тем временем непонятно откуда Зевс извлёк тяжёлые золотые браслеты, защёлкнул их на запястьях жены, опять ухмыльнулся в бороду:

– Видишь, мне для тебя ничего не жалко, дорогая. Давай ножку.

Гефест склонился к ногам Геры, опутал крепко-накрепко золотыми цепями лодыжки – теперь Гера была прикована к наковальням, но она и не пыталась бежать: зачем всё это? Заинтригованные против воли, боги подались вперёд, чтобы лучше рассмотреть, что происходит, однако по-прежнему терялись в догадках. Зевс деловито осмотрел оковы, потрогал крепления и остался доволен: молодец, Гефест, отличная работа. Затем скомандовал Атланту:

– А ну-ка, нагнись.

Титан качнулся вперёд так, что зрители невольно ахнули, отпрянули назад, казалось ещё немного – и небо рухнет прямо на их головы.

Атлант согнулся в три погибели, его широкое лицо теперь приблизилось настолько, что можно было рассмотреть мелкие морщинки и капельки пота, он закряхтел от невероятного усилия, снова качнулся вперёд уже нарочно, чтобы испугать собравшихся – и это ему удалось. Слабое подобие улыбки появилось на измученном лице, когда боги вновь попятились назад.