Готфрид Бюргер - «Ленора» Г.Бюргера, «Линор» Э.По и подобные баллады (сборник) Страница 7

1843 г.

Шотландская баллада «Клятва верности»

Перевод - Самуил Маршак

Мертвец явился к Марджери.[22]Взошел он на крыльцо,У двери тихо застоналИ дернул за кольцо.

— О, кто там, кто там в поздний часЖдет у дверей моих:Отец родной, иль брат мой Джон,Иль милый мой жених?

— Нет, не отец, не брат твой ДжонЖдут у дверей твоих.То из Шотландии домойВернулся твой жених.

О сжалься, сжалься надо мной,О, сжалься, пощади.От клятвы верности меняНавек освободи!

— Ты клятву верности мне дал,Мой Вилли, не одну.Но поцелуй в последний раз,И клятву я верну.

— Мое дыханье тяжелоИ горек бледный рот.Кого губами я коснусь,Тот дня не проживет.

Петух поет, заря встает,Петух поет опять.Не место мертвым средь живых,Нельзя мне больше ждать!

Он вышел в сад, она за ним.Идут по склонам гор.Вот видят церковь в стороне,Кругом — зеленый двор.

Земля разверзлась перед нимУ самых, самых ног,И снова Вилли молодойВ свою могилу лег.

— Что там за тени, милый друг,Склонились с трех сторон?— Три юных девы, Марджери,Я с каждой обручен.

— Что там за тени, милый друг,Над головой твоей?— Мои малютки, Марджери,От разных матерей.

— Что там за тени, милый друг,У ног твоих лежат?— Собаки ада, Марджери,Могилу сторожат!

Она ударила егоДрожащею рукой.— Я возвращаю твой обет,Пусть бог вернет покой!

Английская баллада - Мэтью Грегори Льюис

«Алонсо отважный и краса Имоген»

Девица и рыцарь сидели одни.[23]Был рыцарь навеки влюблен.С тоской друг на друга смотрели они.Краса Имоген ее звали в те дни,Алонсо Отважный был он.

«Я еду сражаться в далекой стране,Ты горькие слезы прольешь.Но верной недолго останешься мне.Приедет богатый к тебе по весне,И с ним под венец ты пойдешь!»

«Нет, милый, — ему отвечает она, —Меня укорять ты постой.Любовью навек я тебе отдана,Живой ты иль мертвый — тебе я жена,В том Девой клянусь Пресвятой!

Но если, пока еще луг не отцвел,Мной будет Алонсо забыт,Пусть Бог повелит, чтобы дух твой пришел,Сел рядом со мною за брачный мой стол,Неверной назвал и с собою увелТуда, где твой прах был зарыт!»

Давно в Палестине сражается он.Рыдала она до поры,Но скоро, ее красотой покорен,Приехал к ней свататься знатный барон,Привез дорогие дары.

Сверканием золота ослеплена,Не льет она более слез.Все прежние клятвы забыла она,Барону любовь Имоген отдана,В свой замок ее он увез.

Сидит за столом с молодою супруг.Все дружно здоровье их пьют.И весел и буен пирующих круг.Вдруг гулкий по зале разносится звук —Часы полуночные бьют.

Краса Имоген с изумленьем глядит,Увидела только сейчас,Что рядом с ней рыцарь безвестный сидит,Недвижный, безмолвный, ужасный на вид.Не сводит с лица ее глаз.

Забрало опущено, адски черныШелом и тяжелая бронь.Веселие смолкло, все гости бледны,И жмутся собаки у дальней стены,Стал факелов синим огонь.

Барон содрогнулся, от ужаса нем.Дрожит молодая жена.Но молвит, свой взор опустив перед тем:«О рыцарь, прошу, отстегните свой шлем,Испейте со мною вина!»

Он поднял забрало с лица своего,Шелом отстегнул он от лат.Страшнее не видел никто ничего!Взглянула Краса Имоген на негоИ черепа встретила взгляд.

Узрела она: обитатель гробниц,Змей лоб костяной обвивал,И черви клубились в провалах глазниц.От ужаса гости попадали ниц,А призрак ей глухо сказал:

«Узнай же Алонсо! Наш луг не отцвел,Как я был тобою забыт!И Бог повелел, чтобы дух мой пришел,Сел рядом с тобою за брачный твой стол,Неверной назвал и с собою увел,Туда, где мой прах был зарыт!»

В объятьях свою нареченную сжал.Как жалобен был ее крик!Разверзся у ног его черный провал.Дух прыгнул туда и навеки пропалС Красой Имоген в тот же миг.

Скончался барон. Запустенье и тленС тех пор в его замке царят.Там кару доныне несет Имоген.Господь не прощает лжеклятв и измен,Так «Хроники» нам говорят.

В полуночный час там четырежды в годПротяжный разносится стон.Невеста в фате нареченного ждет.Приходит скелет и с ней рядом встает,И кружится в пляске с ней он.

Из черепа кровь выпивают вдвоем,И духи толпятся у стен,Крича: «Новобрачным мы честь воздаем!За здравье Алонсо Отважного пьемС неверной его Имоген!»

1795 г.

Похожее стихотворение встречается у Карела Яромира Эрбена во втором издании сборника «Букет».

Раскраснелись в пляске лица,шумно, тесно за столом,и невеста веселится —лихо пляшет с женихом.

Пьян от счастья, в шуме, громекрикнул он: «Гей, веселей!Всем, что в погребе, что в доме,всем я потчую гостей!»

За столом поднялся с местагость незваный и чужой:«Жизнь отдал бы, чтоб невестакруга три прошлась со мной!»

Первый круг протанцевали, —замер у невесты смех; круг второй еще в начале, —а она бела, как снег.

«Что, любимая, бледнеешь?Загрустила отчего?Иль на свадьбу звать не смеешьв гости Зденка своего?»

Так шепнул он, с нею вместезавершая третий круг.На руки без чувств невестак жениху упала вдруг.

Все — в смятеньи, — случай странный!Все спешат, чтоб ей помочь.Кто он? Где он, гость незваный?..Сгинул, словно призрак, в ночь.

Скрылся незнакомец мрачный,снова танцы, пир горой,но веселье новобрачнойгость унес навек с собой.

1834 г.

Польская баллада - Адам Мицкевич «Бегство»

Перевод - Михаил Голодный

Он воюет - дни уплыли,[24]Год - не едет; знать, в могиле.Панна, жалко юных лет:Выслал свата князь-сосед.

Князь пирует неустанно,Слезы льет в светлице панна.Уж зеницы - не зарницы,А две мутные криницы;[25]

Ясный месяц - лик девицыНыне будто мгла скрывает:Панна чахнет, панна тает.Мать в кручине и в смятенье,Князь назначил оглашенье.[26]Свадьба едет с гудом, с людом.

«К алтарю не поведете,На погост меня свезете,А постель в гробу добуду.Если мертв он - пусть умру я,Мать, и ты умрешь, тоскуя!»

Ксендз[27] в костеле восседает,К покаянью призывает.Входит кумушка-мегера:«Знаться нечего с попами!Бог и вера - бред, химера!Мы с бедою сладим сами.У кумы найдется в кельеПапоротник и царь-зелье,[28]У тебя ж - дары милого,Вот и все для чар готово!

Змейкой прядь его сплети,Вместе два кольца сведи,Кровь из ручки нацеди,Будем змейку заклинать,В два колечка дуть, шептать,Он придет невесту взять».

Шабаш начат - всадник скачет.Сам в проклятье - внял заклятью.Ледяной открыт приют.Панна, панна, страшно тут!

Все затихло в замке, спит он.Глаз лишь панна не закрыла.Дремлет стража. Полночь било.Панна слышит стук копыта.Будто силы не имея,Пес завыл и смолк, немея.Тихо скрипнули ворота,Кто-то там, внизу, ступает,В коридорах длинных кто-тоДверь за дверью открывает.Входит всадник в белом платьеИ садится на кровати.

Быстро сладкий час промчался.Ржанье вдруг, совы стенанье.Бьют часы. «Конец свиданью,Ржет мой конь, меня заждался;Или - встань и вместе в путь,И моей навеки будь!»

Месяц мглится - всадник мчится,Густ кустарник, ветки бьют.Панна, панна, страшно тут!Мчится полем конь летящий,Мчится чащей - глухо в чаще;Только слышно из-за кленаКрик встревоженной вороны,Да зрачками из-за елкиЛишь посверкивают волки.

«Вскачь, мой конь, во весь опор!Месяц вниз плывет из туч,А пока он в дебрях туч,Одолеть нам девять гор,Десять скал и десять вод;Скоро петел[29] пропоет».

«А куда мы едем?» - «К дому.Дом мой на горе Мендога;[30]Днем доступна всем дорога,Ночью ж - ездим по-иному».«Есть там замок?» - «Замок скоро;Заперт он, хоть без запора».

«Тише, милый, я слабею,Придержи коня немножко».«За седло держись сильнее,Что в твоей ладони, крошка?Не мешочек ли с канвою?»«Мой молитвенник со мною».

«Нет! Вперед погоня рвется,Слышишь топот? Нас настигнут.Конь у пропасти споткнется,Брось книжонку - перепрыгнет».Конь, избавясь от поклажи,Перепрыгнул десять сажен.

По болоту, между кочек,Конь несется что есть силы,От могилы до могилыПролетает огонечек,Словно верный провожатый,След за ним голубоватый,А по следу - конь проклятый.

«Милый, что тут за дорога?Не видать следа людского».«Все дорога, раз тревога,Бегству нет пути прямого.Где следы? В мой замок входаНет для пешего народа:Богатея - ввозят цугом,Победнее - ноша слугам.

Вскачь, мой конь, во весь опор!Загорелся небосклон,Через час раздастся звон.А пока услышим звонМимо речек, скал и горПроносись во весь свой дух:Через час - второй петух».

«Натяни поводья лучше!Конь пугливо скачет боком,За скалу или за сучьяЗацеплюсь я ненароком».

«Что там, милая, надетоШнур, кармашки с ремешками?»«Мой любимый, четки это,Это ладанки с мощами».

«Шнур проклятый! Шнур, сверкая;Пред конем моим маячит:Он дрожит и боком скачет.Брось игрушки, дорогая!»Конь, избавясь от тревоги,Отмахал пять миль дороги.

«Не погост ли это, милый?»«Это замка укрепленья».«А кресты, а те могилы?»«Не кресты, то башен тени.Вал минуем - и дорогаОборвется у порога.

Стой, мой конь ретивый, стой!До зари ты миновалСтолько рек, и гор, и скал:Что ж дрожишь ты, резвый мой,Знаю, маемся вдвоемТы крестцом, а я крестом».

«Опустил твой конь копыта.Веет стужей ветер лютый.Ледяной росой омыта,Вся дрожу - плащом укутай!»

«Ближе! Я хочу недаромЛбом к груди твоей склониться:Он таким пылает жаром,Что и камень раскалится!Что за гвоздь тут, дорогая?»«Это крест, что мать надела».«Крестик тот остер, как стрелы,Лоб он ранит, обжигая.Выбрось гвоздик, дорогая!»

Крест упал и в прахе скрылся,Всадник панну сжал руками,Из очей блеснуло пламя,Конь вдруг смехом разразился,За стену махнул в мгновенье.Слышен звон, петушье пенье.

Ксендз не начал службы раннейКонь исчез и всадник с панной.На погосте тишь царила.В ряд стоят кресты и плиты,Без креста одна могила,И земля вокруг разрыта.У могилы ксендз склонилсяИ за две души молился.

1831 г.