Котик - Громыко Ольга Николаевна Страница 7

В пачке лежало всего четыре пакетика, каждый для приготовления литра раствора. Один из четырех — это еще хуже, заметнее, чем одна из шести котлет. Но если закрыть пачку и засунуть ее поглубже в сундук, хозяин хватится пропажи только когда ему самому понадобится регидрон — как завтра утром, так и через месяц, для более точного прогноза недостаточно данных.

Дыхание хозяина внезапно сбилось. Том заворочался, застонал, пробормотал что-то не распознанное. Киборг окаменел с пакетиком в руке. Никаких оправданий, даже самых абсурдных, его поступку не было. Все бросить, закрыть крышку и вернуться на подстилку до того, как хозяин скажет: «Свет!» киборг не успевал, к тому же это создаст шум, который разбудит Тома уже не с тридцати двух, а с девяностосемипроцентной вероятностью.

— Ах ты ж кур-р-рва! — отчетливо, с нежностью сказал хозяин, почмокал губами и после несколько неровных вздохов снова начал посвистывать носом, а там и всхрапывать.

Киборг беззвучно переместил пакетик в зубы, чтобы освободить обе руки, и вытащил из аптечки шприц на десять миллилитров. Он лежал на самом дне и был в хрустящей упаковке, поэтому на это ушло целых четыре минуты.

Приготовить раствор удалось относительно безопасно, в санузле. Вообще-то киборгу не разрешалось там запираться, но вероятность случайно задеть замок достоверно высока. Пустых бутылок на «Налиме» хватало, главное, спрятать от хозяина наполненную. С таким количеством хлама это тоже труда не составило.

Остаток ночи киборг выпаивал котенка из шприца, опытным путем рассчитав частоту вливаний и разовую дозу, а в промежутках держал Микки за пазухой, подняв собственную температуру до сорока двух и девяти десятых градуса. Хорошо бы и выше, то тогда начиналась необратимая денатурация белков.

К утру Микки стало чуть лучше, он даже начал вяло отбиваться, но тут и хозяин проснулся. Пришлось прятать шприц под подстилку (регидрон под видом воды стоял в миске рядом, вероятность, что хозяин его попробует, составляла доли процента) и накрывать котенка ее краем, чтобы не растерять с таким трудом вбитые в Микки крохи тепла.

Межстанционный полет продолжался, Том отчаянно скучал. Кот подыхал, докапываться к киборгу было неинтересно, к тому же сегодня тот тоже выглядел больным и проявлял просто феерический идиотизм, проще наорать и сделать самому, чем обучить.

Стоило хозяину уединиться в санузле или рубке, как киборг опрометью бросался к коту, чтобы влить в него еще несколько миллилитров жидкости, прижать к груди, растереть холодные лапки. Но к вечеру ночные достижения все равно сошли на нет, разве что хуже не стало.

***

Еще одна ночь борьбы, надежды и страха.

— Микки… — почти без звука, без интонации.

И без программы воспроизведения, само по себе.

***

Когда исхудалый, облезлый котенок впервые за неделю добрел до стола, нашел под ним свой любимый мячик и принялся нехотя, словно с трудом вспоминая, как это делается, перекатывать его лапкой, Том искренне ему обрадовался:

— Вот уж точно — у кошек девять жизней! Особенно у беспородных. А ну-ка подай мне этого засранца…

Киборг наклонился к котенку, но тот шарахнулся от руки, в которой последнее время видел только шприц с ненавистной горько-соленой водой. Есть сухой корм он все еще не мог, приходилось разжевывать и тоже впихивать силой, а то и забираться в запретный холодильник, таская оттуда то ложку сметаны, то тонкий ломтик паштета. Кота даже они не радовали, но, по крайней мере, их он мог проглотить, восполнив уровень энергии.

— Во, видишь, как ты его достал своими «диагностиками состояния»?! Я же говорил — не трогай! Кошки сами знают, что им лучше!

Неблагодарность Микки киборга не задевала, хозяева давно его к ней приучили. Зато к благодарности — только кот. Он дулся на киборга еще несколько дней, потом простил и все пошло по-прежнему.

Сбыв награбленное, Том отвез-таки скотину к ветеринару, устыдился. Врач осмотрел все еще тощего, вялого и грустного котенка, покачал головой и сделал ему укрепляющую инъекцию, но сказал, что жизнь Микки уже вне опасности. Главное, хорошо его кормить и в дальнейшем вовремя прививать, потому что у котов полно и других опасных инфекций, чудо, что он от этой оправился.

Том проворчал, что, мол, в агроколонии у его бабки котов никто отродясь не прививал, и ничего, но ампулу с вакциной взял. Сейчас вводить ее было нельзя, необходимо, чтобы котенок полностью выздоровел.

Киборг проследил, чтобы она не затерялась ни в его кармане, ни в холодильнике.

***

Между пятью и шестью месяцами Микки резко вырос, а с полугода начал матереть, ожидаемо превратившись в самого обыкновенного, категорически беспородного, но пушистого, спокойного и ласкового кота. Тома это только радовало. Гостям он с чистой совестью говорил: «Терпеть не могу породистых животных — корми их по часам, дорогущими шампунями мой, гладь, лечи, следи, чтоб никто не спер, а они в благодарность тебе в тапки ссут. А с этим никаких проблем, от кибера их и то больше!».

Том не догадывался, что роскошная шуба Микки — результат ежедневного получасового вычесывания хозяйской расческой (утром без единой шерстинки лежащей на прежнем месте), иначе тонкая, нежная шерсть быстро сбилась бы в колтуны. Не должно быть ни клочка пуха по углам. Ни крошки вылетевшего из лотка наполнителя. Ничего, на что хозяин когда-либо ругался, грозясь выкинуть кота к такой-то матери. Когда Микки однажды вскочил на стол и случайно свернул только что откупоренную бутылку с ромом, прибежавший из рубки на звон контрабандист застал только стоящего в окружении осколков киборга, тупо глядящего на расползающуюся лужу.

— На диагностику тебя, что ли, загнать? — вслух размышлял Том, пока киборг аккуратно, вручную собирал стекло, не пропуская даже миллиметровой иголочки. Хозяйским одеревенелым копытам с подковами носков она нипочем, а вот кот может лапу наколоть! — Совсем что-то испоганился, уже и координация хромает…

На диагностику киборг не хотел. Кто будет ухаживать за Микки, когда его заберут? А если не вернут?! Хозяин же постоянно повторяет, что он тупой, значит, с его системой действительно что-то не в порядке.

Придется компенсировать ее недочеты, привлекая дополнительные, хоть и непонятно откуда берущиеся ресурсы. Они нигде не отображались и не учитывались, но ощутимо повышали эффективность работы. Раньше киборг побаивался их использовать, предпочитая доверять программе, но если другого выхода нет…

Тому на самом деле тоже не хотелось заморачиваться с отправкой киборга в офис DEX-компани, хотя документы на него были в порядке. Еще «потеряют» или денег за отладку потребуют, придравшись к нарушениям условий эксплуатации, да и время жалко тратить. Тем более, как выяснилось, при должном хозяйском усердии DEX-а вполне можно выдрючить до уровня поганенькой Mary.

Так и жили, целых полгода. Для кого-то — одна восьмая жизни, для кого-то — аж половина.

***

Наверное, все началось с коньячной аферы, на которую Том поставил всю свою наличность.

Или с разрыва с основным поставщиком, у которого была уважительная причина: смерть от рук повстанцев в планетарном конфликте, но Тому от этого было не легче.

Или с полицейского корвета, уже второй раз за год задержавшего «Налим» и на этот раз помимо контрабандного саке изъявшего все содержимое грузового отсека и вкатившего Тому солидный штраф.

А может, черта невозврата была пройдена, когда Том от отчаяния одолжил у Айзека пять тысяч «на расплод», хотя когда-то зарекся связываться с авшурами: они безжалостно освежуют должника что за пять тысяч, что за пять единиц.

Впоследствии контрабандист винил во всем «долбаного копа-япошку», «гребаного вислоуха», предателей-друзей и ужасное стечение обстоятельств, но только не собственную жадность и глупость.

Вовремя вернуть заем не удалось, подошел срок выплаты, и Том притворился, будто завис в глухом космосе, а сам «залег на дно», откочевав в окраинный сектор и лихорадочно пытаясь подработать хоть по мелочи.