Карел Яромир Эрбен - Букет из народных преданий Страница 8

СОЧЕЛЬНИК

С О Ч Е Л Ь Н И К{10}

IОкна окованы тьмой и морозом,в хате теплынь и уют;бабка клюет перед печкою носом,девушки пряжу прядут.«Прялка, быстрей! Веселее жужжанье!близок рождественский пост к окончанью,скоро и святки придут!»{11}

Любо работать девице краснойв зимние хмурые вечера;знает – старанья ее не напрасны,верит - придет и ее пора.

Явится молодец за прилежной,молвит: «Красавица, выйдь за меня!будешь супругой моею ты нежной,верным супругом твоим буду я.

Я тебе мужем; ты мне женою,брачный венец нас с тобою ждет!»Та, что над пряжи клонилась волною, —глядь — уж для свадьбы рубашки шьет.

«Прялка, быстрей! Веселее жужжанье!близок рождественский пост к окончанью,скоро сочельник придет!»

IIОй, ты, щедрый вечерсвяточных гаданий,кому исполненьепринесешь желаний?

Хозяину — хлеба,коровам — кормежку,петух — чеснок любит,курам — горсть горошку.

Плодовым деревьям —со стола остатки;детям — золотыево сне поросятки.[12]

А моя девичьядуша молодаячего-то иногожелает, гадая.

У темного лесанад старой плотинойстолетние вербысклонились с повинной.

Одна верба крутонад землей склонилась,где синее озероподо льдом укрылось.

Тут, говорят, в полночь,при лунном сияньи,в проруби девицесуженый предстанет.

Не страшна мне полночь,к ведьмам нету страху;прорублю я прорубьтопором с размаху.

Погляжу я в прорубьровно к полуночи,суженому тихозагляну я в очи.

III

Мария с Ганной — двое подружек,обе как розы весенней цвет:какая краше, какая лучше,сразу на это не дашь ответ.

Эта ли к молодцу обернется —ради нее хоть в огонь готов!Только вторая ему улыбнется,нету у него для сравненья слов.

Полночь настала. В глуби небеснойвспыхнули звезды. Полночь тиха,звезды вкруг месяца скучились тесно,словно овечки вокруг пастуха.

Ночь наступила — мать над ночами,ночь рождества, путеводной звезды;снег вкруг деревни искрится лучами,по снегу — к озеру видны следы.

Над полыньею одна в душегрее,встала другая подле нее:«Ганнушка, Ганна, скажи мне скорее,что ты там видишь, сердце мое!?»

«Ах, там в тумане, — с открытою дверьюмнится мне Вацлава домика вид —вот прояснело, вижу теперь я,там на пороге парень стоит.

В темнозеленом кафтане он, молод,шапка надвинута набекрень,к ней мной дареный букетик приколот,Господи! Это ж — Вацлава тень!»

Быстро вскочила в жарком порыве,стала над низко склоненной другой:«Ну, мое золотко, что там, Мария!Что тебе видится под водой?»

«Ах, вижу я: вижу скрытые мглою,в дымной завесе, мерцая в ряд,словно бы свечи вокруг аналоя,красные огонечки горят.

Черное что-то туман прикрывает,вот уж из мглы проясняется той: —боже! ведь это ж — подружки рыдают,а между ними — покров гробовой!»

IVВеет ветер ласковыйпо полям, яругам,[13]цвет весенний стелетсяполем, садом, лугом.Загудела музыка от костела звоном,а за ней, осыпана цветом благовонным,едет свадьба цугом.

Молодой жених, красиви лицом и станом,шапку лихо заломил,зелен цвет кафтана,как предстал ей ночью той,так ведет к себе домойкрасавицу Ганну.

Пришла осень. На ветвяхветер листья косит,похоронный слышен звон, —мертвую выносят;в трауре подружки, свечи потухают,клич и причитанья трубы возглашают,заунывно воют:вечному покою!

Чье венок обвил чело,кто в гробу почиет?белой лилиею чьянадломилась выя?Отцвела, как бы затоплена росою,умерла как бы подкошена косою, —бедная Мария!

VОкна окованы тьмой и морозом,в хате теплынь и уют;бабка клюет перед печкою носом,девушки пряжу прядут.

«Прялка, живей! Веселее жужжанье!близок рождественский пост к окончанью,скоро и святки придут!

Ах, сочельник темный,и звезда святая,как тебя я вспомню, —за сердце хватает!

Так же мы сиделивкруг за челноками:год промчался еле —нет двоих меж нами!

Одна косу расплела,волосы густые,распашонки шьет она,а другой — земля тесна,бедная Мария!

Вот сидим мы, как вчера,дружной стайкой тесной,что же с каждой через годстанет? Неизвестно!

Громче жужжанье! Быстрее вращенье!В мире все кружится, все в измененьи,жизнь человеческая, как сон!Лучше, коль завтрашний день им неведом,—людям непрочной надеждою жить,чем — обреченное бурям и бедам —страшное будущее открыть!»{12}

ГОЛУБОК

Г О Л У Б О К[14]

Около погостадорога глухая,шла по ней, рыдая,вдова молодая.

О своем супругеплакала, рыдала:она его навектуда провожала.

От панского домапо травам, долинамедет панич в шапкес пером соколиным.

«Не плачь, не печалься,вдовствуя, горюя;не тумань ты очи,слушай, что скажу я.

Ты свежа, как роза,забудь сердца рану!если муж твой умер, —хочешь я им стану».

День один рыдала,на другой смолкала,а на третий горезабываться стало.

С тех пор об умершемона позабыла:едва минул месяцк свадьбе платье шила.

Около погостас горы путь уклонный:едут по нем, едутжених с нареченной.

Веселая свадьбабыла среди луга:невеста в объятьяхнового супруга.

Шумна была свадьба,музыка гремела:она к нему льнулана него глядела.

«Веселись, невеста,вскинь голову выше:покойник в могилене видит, не слышит.

Обнимай другого,нечего бояться:тесна домовина[15] —мужу не подняться.

Милуйся, красуйсяликом набеленным:кого отравилане встанет влюбленным!»

Бежит, бежит время,все собой меняет:что не было раньше,теперь наступает.

Бежит время мимо,год проходит тенью;одно неизменно:тяжесть преступленья.

Три года промчалось,как того не стало,и его могилатравой зарастала.

Трава над могилой,в головах дубочек,на дубовой веткебелый голубочек.[16]

Голубок на веткеворкует, рыдает,каждому, кто слышит,сердце надрывает.

Не так другим людямслышны его стоны,как той, что рвет косы,вопит исступленно:

«Не воркуй, не гукай,не терзай мне уши:так тосклив твой голос,что пронзил мне душу!

Не тоскуй, не гукай,мутится мой разум,или так уж гукни,чтоб пропасть мне разом!»

Течет вода, льется,волна волну гонит,меж волнами что-тозабелело, тонет.

То нога взметнется,то плечо заблещет:женщины несчастнойдуша смерти ищет!

Вынесли на берег,тайно схоронилитам, где две дорогинакрест проходили.

Никакого гробаей не стали делать,лишь тяжелым камнемпридавили тело.

Не так тяжко камнюлежать над ней кладью,как на ее именивечному проклятью!

ЗАГОРЖЕВО ЛОЖЕ