Льюис Спенс - Легенды и рыцарские предания Бретани Страница 9

Но мы должны очень осторожно вести себя в этой сумеречной глуши, потому что бретонские фейри вовсе не похожи на своих «коллег» из других стран. В поверьях об обитателях лесов говорится, что они довольно злокозненны. Письменные источники в Бретани – большая редкость, но каждый из них – лишний повод для радости. Они горько-сладкие, подобно грустной мелодии, которую музыкант выводит на древней арфе.

Бретонских фейри нельзя назвать друзьями людей. Они не «добрый народ» и не «крошечный народец». Их имена не внушают любовь, которую могли бы испытывать по отношению к ним благодарные крестьяне. Холодные и недружелюбные, они стараются держаться подальше от людей и, если им удается встретить человека, самым жестоким образом выражают свое недовольство тем, что он прервал их занятия.

Мы точно не знаем, как появились бретонские фейри. Они могли быть «преемниками» более древних богов или простыми анимистическими духами, посещавшими эти поляны с того момента, как люди впервые поселились на них. С уверенностью можно сказать лишь то, что на этом странном изолированном полуострове на все, связанное с фейри, был наложен строжайший запрет церкви. Более благоприятное отношение к ним религиозных властей могло бы способствовать их первым робким попыткам подружиться с людьми, но все начинания были отвергнуты, и сейчас легендарные существа считаются злобными и деятельными противниками смертных, готовыми в любой момент испортить жизнь благочестивому крестьянину из-за того, что он, во-первых, набожен, а во-вторых, занимается земледелием.

Самыми жестокими лесными духами, о которых говорится в бретонских легендах, заслуженно стали корриганы, способные опутать своими чарами сердце даже самого верного деревенского парня и обречь его на гибель, заставив полюбить себя. Берегитесь ключей и колодцев леса Броселианд – именно там можно чаще всего встретить этих существ. Их можно узнать по светлым волосам, «похожим на золотую проволоку» (так Спенсер описывает свою даму), красным сверкающим глазам и постоянно улыбающимся губам. Но если вы хотите быть обманутыми одной из корриган, вам лучше всего прийти ночью к источнику, в котором она обитает, потому что эти существа боятся даже полумрака, царящего в Броселианде днем. Крестьяне, рассказывающие о них, говорят, будто корриганы – это бретонские языческие принцессы, не принявшие христианство, когда святые апостолы принесли его в Арморику. За это они, изгнанные и отверженные, вынуждены жить здесь вечно.

Правитель Нанна был очень счастлив, потому что однажды его супруга подарила ему двоих прекрасных детей – мальчика и девочку. Оба они были белы, как майский цветок. Охваченный радостью, счастливый отец обещал своей жене выполнить ее самое заветное желание. Она, не зная, что выбрать, под влиянием какой-то странной фантазии, попросила его принести ей блюдо вальдшнепов с расположенного в долине озера или оленину из леса. Правитель Нанна схватил копье и, вскочив на своего вороного коня, направился к лесу, где он остановился, чтобы прочитать след благородного оленя. Внезапно перед ним появилась серебристая самка и, подобно серебряной тени, убежала в лес.

Увидев добычу, правитель последовал за ней в глубь леса. Его жертва маячила далеко впереди среди листвы, и, захваченный погоней, он попал в самую глухую чащу. Он оказался на небольшой поляне, на которую через переплетающиеся листья попадал солнечный свет, образуя яркие пятна, и увидел странную девушку, сидящую на краю заброшенного колодца. Она расчесывала золотистые волосы и укладывала их при помощи золотых заколок.

Правитель низко поклонился, попросив разрешения напиться. Он уже стал нагибаться, чтобы погрузить губы в воду, когда она на него взглянула. Глаза ее были странные – не голубые, как у его жены, и даже не серые, не карие и не черные, как у других женщин, а красные, подобно крови, пульсирующей в сердце голубя, – и грубо заговорила с ним.

– Кто ты такой, чтобы тревожить воды моего источника? – спросила она. – Знаешь ли ты, что твое поведение заслуживает смерти? Этот колодец заколдован, и, выпив из него, ты умрешь, если не выполнишь одно условие.

– Какое? – спросил правитель.

– Ты должен за час жениться на мне, – ответила девушка.

– Юная леди, – ответил он. Я не могу выполнить твое желание, потому что у меня уже есть честная жена, родившая мне сегодня сына и дочь. Я не умру до тех пор, пока Благой Бог не решит, что пришла моя пора. Тем не менее я прекрасно знаю, кто ты. Лучше я умру на месте, чем женюсь на корригане.

Вскочив на своего коня, правитель развернул его и помчался вон из леса. Приехав домой, он почувствовал, что болен. В воротах замка стояла его мать, решившая, что должна лично рассказать ему о том, какое радостное событие произошло с его женой. Но, не поднимая глаз, он обратился к ней со словами, которые так часто встречаются в фольклорных историях всех народов:

– Милая мама, если ты любишь меня, постели мне постель. Я смертельно болен. Не говори ни слова моей жене, потому что через три дня меня положат в могилу. Я встретил корригану, и она наказала меня.

Через три дня молодая супруга спросила свекровь:

– Скажите, мама, почему звонят колокола? Почему священники так громко молятся?

– Ничего не случилось, дочь моя, – ответила пожилая женщина. – Этой ночью умер бедный незнакомец, который жил здесь.

– А где правитель Нанна? Мама, где он?

– Он уехал в город, дитя мое, и скоро он вернется к тебе.

– Мама, давайте поговорим о чем-нибудь хорошем. Какое платье: красное или голубое – мне лучше надеть в церковь?

– Ни то ни другое, дочь моя. Мода изменилась. Теперь все носят черное.

Влекомые повествованием, мы попадаем в церковь, куда молодая жена отправилась, чтобы поблагодарить Господа за то, что Он подарил ей детей. Она увидела, что семейная усыпальница открыта, и в ее сердце поселился ужас. Она еще раз спросила свою свекровь, кто все-таки умер, и пожилая женщина в конце концов вынуждена была признаться: совсем недавно похоронили правителя Нанна.

Той же ночью молодую супругу погребли рядом с ее возлюбленным мужем. Местные крестьяне рассказывают, будто над могилой выросли два деревца, ветви которых тесно переплелись между собой.

В глубине озера Тегид, в Уэльсе, жила Керидвен, богиня плодородия, у которой был волшебный котел – неотъемлемый признак божества изобилия. Подобно Деметре, ее связывают с безвредной свиньей, символом многих богинь-матерей, которая сама по себе олицетворяет плодородие. Как и корриганы, Керидвен ассоциировалась с водой, благодаря которой растет все живое. Конечно, христианская религия превратила эту потерявшую доверие своих приверженцев богиню в злобное существо, единственной целью которого было уничтожить душу человека. Возможно, с корриганами и Керидвен связана Тридван, или святая Тридвана, почитаемая в Ресталриге, недалеко от Эдинбурга. Там верили, будто она владеет одним из колодцев, к которому неустанные пилигримы на протяжении многих веков приносили подношения.

Существует множество историй, в которых говорится о том, как корриганы похищают детей, оставляя вместо украденного ребенка уродца. Но корригана была больше волшебницей, чем ужасным существом. Мановением своей волшебной палочки она могла превратить укрытие из листьев, где жила, в подобие зала замка, который несчастный странник, соблазненный ею, после скитаний по чаще принимал за рай. Этот воображаемый замок или дворец она наполняла всем, что могло порадовать глаз, и, когда обреченный странник садился, пораженный ее красотой и красотой девяти ее служанок, в его сердце селилась неутолимая страсть к ней. То, что он ценил и любил прежде, – честь, свою жену, даму сердца или невесту – переставало что-либо значить для него, и он с неистовым жаром бросался к ногам своей лесной Цирцеи. Но с первым лучом солнца чары рассеивались, и корригана превращалась в отвратительную ведьму, настолько же уродливую, насколько прекрасной она была до этого. Стены замка и все великолепие, находившееся в нем, снова превращались в деревья и заросли, ковры – в мох, гобелены – в листья, серебряные чаши – в дикие розы, а ослепляющие зеркала – в лужи с застоявшейся водой.

Сэр Роланд Бретонский едет через мрачный Броселианд, на одно лье опережая свое войско. С ним нет ни сопровождающего, ни пажа. Изображение красного креста на его плече свидетельствует о том, что он дал клятву отправиться в Палестину, и, проезжая по покрытой листьями дороге, он боится, что опоздает и не успеет вовремя прибыть на место собрания, став самым медлительным рыцарем из всех, обещавших освободить Святую землю от мусульман. Опасаясь, как бы это действительно не произошло, он пришпоривает своего измученного коня и несется через призрачный лес. С тревогой рыцарь наблюдает, как садится солнце и яркая луна поднимается над верхушками деревьев, бросая голубоватый свет, просачивающийся через листву, на мшистую землю.