Народное творчество - Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым Страница 4

Мастрюк Темрюкович

    В годы прежния,    Времена первоначальныя,    При бывшем вольном царе,    При Иване Васильевиче,    Когда холост был государь,    Царь Иван Васильевич,    Поизволил он женитися.    Берет он, царь-государь,    Не у себя в каменно́й Москве,10 А берет он, царь-государь,    В той Золотой орде,    У тово Темрюка-царя,    У Темрюка Степановича,    Он Марью Темрюковну,    Сестру Мастрюкову,    Купаву крымскую    Царицу благоверную.    А и царскова поезду    Полторы было тысячи:20 Князи-бо́яра, могучие бога́тыри,    Пять со́т донских казаков,    Что н(и) лутчих добрых молодцов.    Здравствует царь-государь    Через реки быстрыя,    Через грязи смоленския,    Через лесы брынския,    Он здравствует, царь-государь,    В той Золотой орде,    У тово Темрюка-царя,30 У Темрюка Степановича.    Он по́нел, царь-государь,    Царицу благоверную    Марью Темрюковну,    Сестру Мастрюкову,    И взял в провожатые за ней    Три ста́ татаринов,    Четыре ста́ бухаринов,    Пять сот черкашенинов    И любимова шурина40 Мастрюка Темрюковича,    Молодова черкашенина.    Уж царскова поезду    Без малова три тысячи,    Везут золоту казну    Ко царю в каменну́ Москву.    Переехал царь-государь    Он реки быстрыя,    Грязи смоленския    И лесы брынския,50 Он здравствует, царь-государь,    У себя в каменно́й Москве,    Во полатах белокаменных.    В возлюбленной крестовой своей    Пир навеселе повел,    Столы на радостех.    И все ли князи-бо́яра,    Могучие богатыри    И гости званыя,    Пять сот донских казаков60 Пьют-едят, потешаются,    Зелено вино кушают,    Белу лебедь рушают,    А един не пьет да не ест    Царской гость дорогой,    Мастрюк Темрюкович,    Молодой черкашенин.    И зачем хлеба-соли не ест,    Зелена вина не кушает,    Белу лебедь не рушает?70 У себя на уме держит:    Изошел он семь городов,    Поборол он семьдесят борцов    И по себе борца не нашел.    И только он думает,    Ему вера поборотися есть    У царя в каменной Москве,    Хочет царя потешити    Со царицею благоверною    Марьею Темрюковною,80 Он хочет Москву загонять,    Сильно царство Московское.    Никита Романович    Об том царю доложил,    Царю Ивану Васильевичу:    «А и гой еси, царь-государь,    Царь Иван Васильевич!    Все князи-бояра,    Могучие богатыри    Пьют-едят, потешаются90 На великих на радостех,    Один не пьет, не ест    Твой царской гость дорогой,    Мастрюк Темрюкович,    Молодой черкашенин —    У себя он на уме держит,    Вера поборотися есть,    Твое царское величество потешити    Со царицею благоверною».    Говорит тут царь-государь,100 Царь Иван Васильевич:    «Ты садися, Никита Романович,    На добра коня,    Побеги по всей Москве,    По широким улицам    И по частым переулачкам».    Он будет, дядюшка    Никита Романович,    Середь Урья Повол[ж]скова,    Слободы Александровы, -110 Два братца родимые    По базару похаживают,    А и бороды бритые,    Усы торженые,    А платья саксонское,    Сапоги с рострубами,    Аб ручку-ту дядюшке челом:    «А и гой еси ты, дядюшка    Никита Романович,    Ково ты спрашиваешь?120 Мы борцы в Москве похваленые.    Молодцы поученые, славные!»    Никита Романович    Привел борцов ко дворцу,    Говорили тут борцы-молодцы:    «Ты, Никита Романович,    Ты изволь об том царю доложить,    Смет(ь) ли н[а]га спустить    С царским шурином,    И смет(ь) ли ево побороть?».130 Пошел он, Никита Романович,    Об том царю доложил,    Что привел борцов ко дворцу.    Злата труба протрубела    Во полате белокаменной,    Говорил тут царь-государь,    Царь Иван Васильевич:    «Ты, Никита Романович,    Веди борцов на двор,    На дворец государевой,140 Борцов ученыех,    Молодцов похваленыех,    И в том им приказ отдавай,    Кто бы Мастрюка поборол,    Царскова шурина,    Платья бы с плеч снял    Да нагова с круга спустил,    А нагова, как мать родила,    А и мать на свет пустила».    Послышал Мастрюк борцов,150 Скачет прямо Мастрюк    Из места большева,    Из угла переднева    Через столы белод[у]бовы,    Через ества сахарныя,    Чрез питья медяныя,    Левой ногой задел    За столы белодубовы.    Повалил он тридцать столов    Да прибил триста гостей:160 Живы да не годны,    На карачках ползают    По полате белокаменной —    То похвальба Мастрюку,    Мастрюку Темрюковичу.    Выбежал тут Мастрюк    На крылечка красное,    Кричит во всю голову,    Чтобы слышел царь-государь:    «А свет ты, вольной царь,170 Царь Иван Васильевич!    Что у тебя в Москве    За похвальные молодцы,    Поученые, славные?    На ладонь их посажу,    Другой рукою роздавлю!».    С борцами сходится    Мастрюк Темрюкович,    Борьба ево ученая,    Борьба черкасская,180 Колесом он бороться пошел.    А и малой выступается    Мишка Борисович,    Смотрит царь-государь,    Что кому будет божья помочь,    И смотрят их борьбу князи-бо́яра    И могучие богатыри,    Пять сот донских казаков.    А и Мишка Борисович    С носка бросил о землю190 Он царскова шурина,    Похвалил ево царь-государь:    «Исполать тебе, молодцу,    Что чиста борешься!».    А и Мишка к стороне пошел, -    Ему полно боротися.    А Потанька бороться пошел,    Костылем попирается,    Сам вперед подвигается,    К Мастрюку приближается.200 Смотрит царь-государь,    Что кому будет божья помочь.    Потанька справился,    За плеча сграбился,    Согнет корчагою,    Воздымал выше головы своей,    Опустил о сыру землю:    Мастрюк без памети лежит,    Не слыхал, как платья сняли.    Был Мастрюк во всем,210 Стал Мастрюк ни в чем,    Ожерелья в пять сот рублев    Без единые денежки,    А платья саксонскова    Снял на три тысячи —    Со стыду и сорому    О карачках под крылец ползет.    Как бы бела лебедушка    По заре она прокликала,    Говорила царица царю,220 Марья Темрюковна:    «Свет ты, вольной царь    Иван Васильевич!    Такова у тебя честь добра́    До любимова шурина?    А детина наругается,    Что детина деревенской,    Почто он платья снимает?».    Говорил тут царь-государь:    «Гой еси ты, царица во Москве,230 Да ты, Марья Темрюковна!    А не то у меня честь во Москве,    Что татары-те борются,    То-то честь в Москве,    Что русак тешится!    Хотя бы ему голову сломил,    Да любил бы я, пожаловал    Двух братцов родимыех,    Двух удалых Борисовичев».

Волх Всеславьевич

    По саду, саду, по зеленому,    Ходила-гуляла молода княжна    Марфа Всеславьевна,    Она с каменю скочила на лютова на змея;    Обвивается лютой змей    Около чебота зелен сафьян,    Около чулочика шелкова,    Хоботом бьет по белу стегну.    А втапоры княгиня || понос понесла,10 А понос понесла и дитя родила.    А и на небе просветя светел месяц,    А в Киеве родился могуч богатырь,    Как бы молоды Вольх Всеславьевич.    Подрожала сыра земля,    Стреслося славно царство Индейское,    А и синея моря сколыбалося    Для-ради рожденья богатырскова,    Молода Вольха Всеславьевича;    Рыба пошла в морскую глубину,20 Птица полетела высоко в небеса,    Туры да олени за горы пошли,    Зайцы, лисицы по чащицам,    А волки, медведи по ельникам,    Соболи, куницы по о́стровам.    А и будет Вольх в полтора часа,    Вольх говорит, как гром гремит:    «А и гой еси, сударыня матушка,    Молода Марфа Всеславьевна!    А не пеленай во пелену чер(в)чатую,30 А не пояс[ай] в пое́сья шелко́выя, -    Пеленай меня, матушка,    В крепки латы булатныя,    А на буйну голову клади злат шелом,    По праву руку – палицу,    А и тяжку палицу свинцовую,    А весом та палица в триста пуд».    А и будет Вольх семи годов,    Отдавала ево матушка грамоте учиться,    А грамота Вол(ь)ху в наук пошла;40 Посадила ево уж пером писать,    Письмо ему в наук пошла.    А и будет Вол(ь)х десяти годов,    Втапоры поучился Вольх ко премудростям:    А и первой мудрости учился —    Обвертоваться ясным соколом,    Ко другой-та мудрости учился он, Вольх, -    Обвертоваться серым волком,    Ко третей-та мудрости учился Вольх —    Обвертоваться гнедым туром-золотыя рога.50 А и будет Вольх во двенадцать лет,    Стал себе Вольх он дружину прибирать,    Дружину прибирал в три годы;    Он набрал дружину себе семь тысячей;    Сам он, Вольх, в пятнадцать лет,    И вся ево дружина по пятнадцати лет.    Прошла та слава великая    Ко стольному городу Киеву:    Индейской царь нарежается,    А хвалится-похваляится,60 Хочет Киев-град за щитом весь взять,    А божьи церкви на дым спустить    И почестны монастыри розарить.    А втапоры Вольх он догадлив был:    Со всею дружиною хора́брою    Ко славному царству Индейскому    Тут же с ними во поход пошел.    Дружина спит, так Вольх не спит:    Он обвернется серым волком,    Бегал-скакал по темным по лесам и по раменью,70 А бьет он звери сохатыя,    А и волку, медведю спуску нет,    А и соболи, барсы – любимой кус,    Он зайцам, лисицам не брезгивал.    Вол(ь)х поил-кормил дружину хоробраю,    Абувал-адевал добрых молодцов,    Насили оне шубы соболиныя,    Переменныя шубы-то барсовыя.    Дружина спит, так Вольх не спит:    Он обвернется ясным соколом,80 Полетел он далече на сине море,    А бьет он гусей, белых лебедей,    А и серым малым уткам спуску нет.    А поил-кормил дружинушку хораброю,    А все у нево были ества переменныя,    Переменныя ества, саха́рныя.    А стал он, Вол(ь)х, вражбу чинить:    «А и гой еси вы, удалы добры молодцы!    Не много не мало вас – семь тысячей,    А и ест(ь) [ли] у вас, братцы, таков человек,90 Кто бы обвернулся гнедым туром,    А сбегал бы ко царству Индейскому,    Проведал бы про царство Индейское,    Про царя Салтыка Ставрульевича,    Про ево буйну голову Батыевичу?».    Как бы лист со травою пристилается,    А вся ево дружина приклоняется,    Отвечают ему удалы добры молодцы:    «Нету у нас такова молодца,    Опричь тебя, Вол(ь)ха Всеславьевича».100 А тут таковой Всеславьевич    Он обвернулся гнедым туром-золотыя рога,    Побежал он ко царству Индейскому,    Он первую скок за целу версту скочил,    А другой скок не могли найти;    Он обвернется ясным соколом,    Полетел он ко царству Индейскому.    И будет он во царстве Индейском,    И сел он на полаты белокаменны,    На те на полаты царския,110 Ко тому царю Индейскому,    И на то окошечко косящетое.    А и буйныя ветры по насту тянут,    Царь со царицею в разговоры говорит.    Говорила царица Аздяковна,    Молода Елена Александровна:    «А и гой еси ты, славной Индейской царь!    Изволишь ты нарежаться на Русь воевать,    Про то не знаешь-не ведаешь:    А и на небе просветя светел месяц,120 А в Киеве родился могуч богатырь,    Тебе царю сопротивничик».    А втапоры Вол(ь)х он догадлив был:    Сидючи на окошке косящетом,    Он те-та де речи повыслушал,    Он обвернулся горносталем,    Бегал по подвалам, по по́гребам,    По тем по высоким теремам,    У тугих луков титивки накусывал,    У каленых стрел железцы повы́нимал,130 У тово ружья ведь у огненнова    Кременья и шомполы повыдергал,    А все он в землю закапывал.    Обвернется Вольх ясным соколом,    [В]звился он высоко по поднебесью,    Полетел он далече во чисто поле,    Полетел ко своей ко дружине хоро́брыя.    Дружина спит, || так Вольх не спит,    Разбудил он удалых добрых молодцов:    «Гой еси вы, дружина хоробрая,140 Не время спать, пора вставать,    Пойдем мы ко царству Индейскому!».    И пришли оне ко стене белокаменной,    Крепка стена белокаменна,    Вороты у города железныя,    Крюки-засовы все медные,    Стоят караулы денны́-нощны́,    Стоит подворотня дорог рыбей зуб,    Мудрены вырезы вырезено,    А и только в вырезу мурашу́ пройти.150 И все молодцы закручинилися,    Закручинилися и запечалилися,    Говорят таково слово:    «Потерять будет головки напрасныя,    А и как нам будет стена пройти?».    Молоды Вольх он догадлив был:    Сам обвернулся мурашиком    И всех добрых молодцов мурашками,    Прошли оне стену белокаменну,    И стали молодцы уж на другой стороне,160 В славном царстве Индейскием,    Всех обернул добрыми молодцами,    Со своею стали сбруею со ратною,    А всем молодцам он приказ отдает:    «Гой еси вы, дружина хоробрая!    Ходите по царству Индейскому,    Рубите старова, малова,    Не оставьте в царстве на се́мена,    Оставьте только вы по выбору    Не много не мало – семь тысячей170 Душечки красны девицы!».    А и ходят ево дружина по царству Индейскому,    А и рубят старова, малова,    А и только оставляют по выбору    Душечки красны девицы.    А сам он, Вольх, во полаты пошол,    Во те во полаты царския,    Ко тому царю ко Индейскому.    Двери были у полат железныя,    Крюки-пробои по булату злачены,180 Говорит тут Вольх Всеславьевич:    «Хотя нога изломить, а двери выставить!».    Пнет ногой во двери железныя —    Изломал все пробои булатныя.    Он берет царя за белы́ руки,    А славнова царя Индейскова,    Салтыка Ставрульевича,    Говорит тут Вольх таково слово:    «А и вас-та, царей, не бьют-не казнят».    Ухватя ево, ударил о кирпищетой пол,190 Расшиб ево в крохи говенныя.    И тут Вольх сам царем насел,    Взявши царицу Азвяковну,    А и молоду Елену Александровну,    А и те ево дружина хоробрыя    И на тех на девицах переженилися.    А и молоды Вольх тут царем насел,    А то стали люди посадския,    Он злата-серебра выкатил,    А и коней, коров табуном делил,200 А на всякова брата по сту тысячей.

Сергей Хорош