Коллектив авторов - Недавно друг вернулся из АТО и рассказывал… Страница 6

— Гони 50 гривень і їдь собі!

Засмеялся седой, пошептался с напарником. Высунулся к Богдану.

— У, кровосіс… На, держи!

Дал водила Богдану 50 гривен, и фура и растворилась в темной донецкой ночи. А Богдан стоял ни живой, ни мертвый. Знай только про себя бормотал: «Слава Украине, Слава Украине, Слава Украине!».

Утром вышли из блиндажа побратимы, а у всего подразделения шапки пропали. Вот вчера были, а куда сегодня делись, никто не знает. Побежали они к Богдану, спросить побратима за те шапки, а он весь седой стоит.

— Братцы мои, — говорит. — Мне ночью такое привиделось… Будто Янукович вернулся…

А в руке у него зажата бумажка. Да так крепко зажата, что насилу всем блок-постом разжали ему пальцы. Смотрят, а там лежит один доллар. И тот фальшивый.

А на следующий день блок-пост сепары взяли. Всех побратимов убили, а Богдана отмудошили, да отправили в Донецк, в рабство департамента ЖКХ. Побои, сказали, будешь отрабатывать.

От таки дела.

Автор неизвестен

Зверев

Недавно друг с АТО вернулся, он там киборгом служил. Такое рассказал…

Держал он с хлопцами аэропорт Донецка. Там жарко было: когда чечены и сепары кончились, русня в атаку омоновцев и ГРУ бросила. Потом десант пошел и морская пехота. Но киборги их всех положили — горы трупов до сих пор в аэропорту лежат. Ну, те трупы, которые не вывезли белые фуры.

После морпехов обычная пехота пошла. Потом мабутовцы — киборги в плен много раз брали русню, допрашивали. Потом дивизия из таджиков, узбеков и кыргызов наступала. «Чорные халаты» называлась. Вся полегла.

Пленные рассказывали, что путиноиды в тайге эвенков ловят. Садят в поезда и на Донбасс везут. За русский мир, говорят, воюйте, чурки. Да эвенки не особо горят воевать: больше прячутся и откупаются шкурками китайских курток.

В общем, плохи дела у ваты были.

И вот сидели как-то побратимы в одном из терминалов, отбив очередную танковую атаку, как вдруг по ним пулемет заработал. Точнее, не по ним, а куда-то повыше голов. И очереди такие странные — длинные. Явно, не прицельно.

Подползли киборги к пулеметчику, чтобы живьем его взять, а он стреляет и стреляет куда-то.

Хлопцы скрутили его, смотрят, а это, глябуду… Сергей Зверев! Вылитый! У парней как раз его плакат в блиндаже висел.

Стали его от пулемета отдирать… не, не в том смысле, он прикован был. А он плачет, кричит, что невиноватый, слава Украине и Крым не наш.

Насилу успокоили. Он и рассказал.

Собрал, значит, Путин всех артистов в Кремле. Так, мол, и так, говорит. Время трудное сейчас. Санкции, Крымнаш, Сочи, все дела. Экономике пипец. Армия кончилась. Пришло время, значит, вам послужить Родине и Режиму, бессмысленные клоуны. Загримируют вас под шахтеров и трактористов. И на Донбасс. Аэропорт брать.

Артисты было в крик: да как так?! мы не поедем! А Путин им сказал, что тогда их ни на одну елку не пустят. Ни на один корпоратив. Даже перед работниками ЖЭУ-8 из Южно-Сахалинска выступать не будете, гляди крашеные. Будете как Макаревич на Брайтон-бич в переходе «новый поворот» лабушить.

Поплакали артисты, да делать нечего. Собрались и поехали. Басилашвили в танк посадили. Кобзона завскладом назначили. А Зверева приковали к пулемету в аэропорте. Изображай, мол, пулеметное гнездо, голубь сизый.

Серега сказал, что они могут изнасиловать его, но стрелять в укропов не будет. А они засмеялись и сказали, что в соседнем терминале сам Пореченков стреляет и ничего. А если зверевский пулемет замолчит, то его сепары градом накроют. Так что…

На этих словах побратимы переглянулись, но сказать ничего не успели. Потому что точку сепары накрыли градом как раз.

А на тех ракетах, что были заряжены в град, белой краской было написано «простите нас, укры». Потому что Ахеджакову поставили град заряжать.

От таки дела, хлопци.

Автор неизвестен

Черный Мичман

Друг недавно с АТО вернулся, рассказывал.

Воевал он киборгом на Восточном фронте, сепаров валил без счету. Остальные все из нашего городка — кто без ног, кто без рук, кто без вести… Но по большей части уже сразу в гробах вернулись. А Панас все самые горячие точки пешком прошел — и ни царапины на нем. Киборг одним словом. Ну, понятное дело, сели, выпили. Закусили. Дальше насели мы на него: «Как, мол, получилось у тебя так? Ну в смысле что без единой царапины? Или секрет какой знаешь, или заговорен ты против пули сепарской? Колись, давай, брат Панас, а не то мы тебя как в туалете в седьмом классе, помнишь?»

Помолчал Панас немного, по сторонам так странно оглянулся, голову чуть пригнул, накатил стакан и заговорил тихо.

— Вы, хлопцы, про Черного Мичмана слыхали? Вот и я раньше не слыхал. Рассказывали, что он впервые в Крыму появился. Ну, когда там эта бодяга с «вежливыми» началась. Он тогда почитай всех наших без потерь вывел. Ну, тех, кто хотел. Длинный такой, худющий, бушлат на нем даже в самый лютый холод распахнут. На ветру как знамя полощется. Глаза горят. Лысый. Говорят, сам по себе появился. Но я думаю, это покровитель наш. С того света. Ну, армии нашей. Украинской. Еще говорят, при жизни он мичманом на флоте служил. Вроде даже на «Сагайдачном», но точно никто не знает…

Потом я с ним уже сам у Изварино из окружения в августе выходил. Такая, скажу вам, из него великая сила Духа Украинского выходит — даже рашковское оружие стрелять отказывается. Сами сепары говорили. Расступались. Глаза отводили. Так мы с Черным Мичманом из первого котла и вышли. Без единого выстрела. А как вышли — он и исчез куда-то.

Потом я в Донецке воевал. Там нас Черный Мичман из Аэропорта вывел. Сначала ввел, потом вывел. Прямо через сепарские позиции. Он тогда в районе ДАПа постоянно показывался. Сепары, думаю, и сами его уважали. Сам видел: как только Черный Мичман на горизонте покажется, так у сепаров их ухмылки поганые как рукой снимало. Не то что стрельнуть — кашлянуть громко боялись. Вывел он нас — и опять нет его, видать остальных выручать отправился…

А в конце я прям из Дебальцево с ним вышел. Из самого пекла. Вот так просто взял — и вышел. С Черным Мичманом. Одна беда — он технику на дух не переносит. Поэтому только пешком. Но мне не привыкать — я ж киборг. И опять террористы с бурятами расступились. Ну, вышли мы, а как к своим уже подходить, глядь — а Черный Мичман опять сгинул. Как и не было его. Я все сфоткать его хотел, да батарейка на телефоне у меня как раз на разрядке тогда была…

Сказал это Панас, хлопнул еще стопарь первача да повалился замертво. И захрапел. А из кармана телефон вывалился. «Моторола». Видать, трофейный. Решили мы с хлопцами диковинку эту рассмотреть поближе. А он возьми и включись. Глянули — а там фотки… А на них — Белый Прапор. И Панас с ним. С белым прапором. В Изварино с белым прапором. В аэропорту. И в Дебальцево с белым прапором. А Черного Мичмана нет на фотках.

Дрянь, в-общем, эта ваша моторола, даже фотик нормалный сделать не могут. Даром что трофейная. Мы Панасу решили на Йотафон скинуться. Крутой, говорят, аппарат. Вернется с отпуска в Марик — и в следующем котле Черного Мичмана уж точно сфоткает.

А, чуть не забыл. Пока спал Панас, мы его все равно… Как тогда, в туалете в седьмом классе…

Автор неизвестен

50 оттенков сепара

Недавно друг из АТО вернулся. Выпили, посидели. Он рассказал историю — божится, что все чистая правда. Жила, короче, на Житомирщине одна дивчина. Да такая страшная, что ее не только замуж не брали, но собаки поднимали вой, когда она шла в сельпо за солью и спичками. В общем, не было в ее личной жизни никакого эротического просвета. Пока не случилось ней вот такая история.

Надя — так дивчину звали — пошла добровольцем в батальон «Донбасс», который сейчас героически защищает Крещатик от зрадников. Но в те дни стоял тот батальон на Донбассе.

В то время украинская армия тяжелые времена переживала, не то, что сейчас. Тогда снаряды к пушкам выдавали по разнарядке: столько-то на школу, столько — на детский садик, а что останется, всадить в больницу. И не дай Б-г промахнуться! Затаскают по СБУ.

Но армия придумала пускать в сепарские города своих наводчиков, которые переодетые в ватники бродили возле школ и больниц, да корректировали артналеты. Чтобы ни один снаряд зря не пропал. Надька, само собой, на эту работу добровольно вызвалась. Хочу, сказала, побольше ваты истребить.

Так и прозвали ее за это рвение: Надька-налетчик.

Да только недолго она корректировала. Схватили ее саперы, помяли немного, притащили на подвал, допросили. Потом хотели изнасиловать — у сепаров так положено. Да вот тут загвоздка вышла: никто не решался.

Тот сепар, что спичку вытянул, сказал, что он лучше на танк без гранатомета нападет. А тут он трусит, и нечего ржать. Потом пришел чеченец, который вечно своими сексуальными подвигами хвастался. Да тоже не смог, оробел. Видел, сказал, много разного. Но тут не могу, не тот случай.