Черный спектр - Сергей Анатольевич Панченко Страница 10

— Что случилось? — спросил Максим, подойдя к Маше и ее отцу.

— Я был в подвале, собирал инструмент, и вдруг потух свет. Дальше я почти ничего не помню, кроме сгущающейся тьмы. Я там чувствовал чей-то взгляд, жуткий такой, — у Ильи Витальевича мелко тряслись руки, которыми он постоянно тер свой лоб и щеки.

Видно было, что человек пережил крайнюю степень потрясения. Маша обняла отца.

— Ты меня так сильно напугал!

— Прости, Машк, я себя не контролировал. Максим, почему погас свет?

— Я не знаю, — Максим посмотрел на провода, идущие от столба к фронтону домика. — Может быть, электростанцию отключили?

— Вряд ли, — засомневался Илья. — У нас там трансформатор в пяти кварталах стоит. Его иногда выбивает. Надо глянуть, может быть, это в нем проблема.

— Его отсюда видно? — спросил Максим.

— Ну да, — Илья открыл ворота.

Они выглянули вдоль улицы, в сторону, где стоял на бетонных «ногах» трансформатор, похожий на робота. От него, юркнув в проезд между домами, мелькнула серая машина. Максим и Илья Витальевич переглянулись. Не сговариваясь, они пришли к одинаковому выводу: отключение света было диверсией. Неугомонный водитель серого седана еще не отказался от своих планов завладеть чужим имуществом.

— Если я его убью, мне ничего не будет, — произнес в сердцах Илья Витальевич.

— Не надо никого убивать, — Маша обняла отца. — Поехали скорее отсюда.

Максим был согласен с ней. Внимание со стороны этого мужика напрягало. Неизвестно, на что он был готов пойти. Максим снял ружье с плеча и взял его в руки.

— Теперь надо быть осмотрительнее. Этот тип решил нас попугать, чтобы мы самоликвидировались, — предположил он. — Руки не хотел марать.

— Смотри, как быстро он приспособился, — удивился отец Маши. — Не прошло и двух дней. Такое ощущение, что он всю жизнь ждал этого события.

— А может, и ждал. У меня двое знакомых было, повернутых на подготовке к глобальному событию типа зомби или экологической катастрофы. Они каждое утро просыпались в ожидании — ну вот, сегодня этот мир рухнет, будто не было для них счастливее дня начала конца света.

— И дождались? — поинтересовался Илья.

— Не знаю. Не уверен, что они готовились к чему-то подобному, но тушенки и патронов у них было достаточно, — Максим потряс ружьем. — В этом сценарии конца света от тьмы ружьем не отбиться.

— Хватит уже нагонять страху, — попросила Маша. — Давайте скорее соберемся и уедем.

Мужчинам пришлось ей подчиниться. Они заправили машину. Залили бензин в две пластиковые канистры. Затем взяли фонарь и вынули из подвала инструменты, которые не успел собрать Илья Витальевич. Маша тем временем собрала продукты из шкафов и холодильника, кое-какую железную посуду, старый чайник, который можно было подвесить над костром, алюминиевую кастрюлю. Набрала во всю пластиковую посуду чистой воды. Отец, оглядев добро, которое она приготовила, присвистнул от удивления.

— Ты тоже к этому готовилась, дочь?

— Пап, не считай меня ребенком. Я уже взрослая, — Маша бросила смущенный взгляд на Максима.

Тот решил, что девушка выросла под опекой родителей, оберегающих ее от житейских проблем. Отец поцеловал Машу в макушку.

— Взросла ты моя, — произнес он с любовью в голосе. — Грузимся.

Минут через пятнадцать микроавтобус был забит грузом так, что задние амортизаторы немного просели.

— Ерунда, машина старая, — пояснил Максим. — Когда мы грузились в него всей компанией с рюкзаками, он проседал еще сильнее.

Машину завели и выехали на улицу. Ничего подозрительного увидеть не удалось. Поселок был пуст и безмолвен. Лишь несколько дымных столбов от горящих домов поднимались в небо, усугубляя тяжкое ощущение наступления конца старого мира.

Глава 3 «Точка Лагранжа»

Глава 3 «Точка Лагранжа»

Дорога и обочины были усеяны опустевшими автомобилями. Максим ехал впереди микроавтобуса. Ему часто приходилось объезжать места массовых ДТП, в которых собиралось до десятка автомобилей. Поток машин из города стал совсем редким, но в самый пик любое происшествие мгновенно превращалось в столкновение большого количества машин. На самой дороге машины были повреждены не особо сильно, если только это не было столкновением с грузовиком или автобусом, а вот слетевшие на обочину машины часто выглядели ужасно. Некоторые из них сгорели, или еще тлели, курясь черным дымом. Огромное количество опустевших автомобилей выглядело очень апокалиптически.

Перед выездом мужчины договорились, что Максим будет в их паре ведущим, а Илья ведомым. Примерно через полчаса, как они выехали на трассу, им впервые повстречались люди. Максим немного притормозил, предположив, что людям могла понадобиться помощь. В то же время он взял одной рукой ружье и выставил его в открытый проем пассажирского окна. Люди ему не понравились. Они как-то слишком подозрительно косились на него, будто боялись, что Максим застукает их за каким-то непотребным делом.

Он не стал останавливаться, наоборот, прибавил скорости и проскочил мимо. Через несколько секунд зазвонил телефон. Это была Маша.

— Максим, а ты почему не остановился? — поинтересовалась она.

— Они мне не понравились, — признался он. — Они там не просто так стояли. Я решил, что они обчищают машины.

— Не знаю, — засомневалась она. — Нам с папой они показались нормальными.

Максиму захотелось сказать ей, что они с папой невероятно доверчивы, но он промолчал.

— Возможно, я ошибся, но лучше лишний раз перестраховаться, чем вляпаться в неприятности из-за желания всем помочь, — ответил он. — Машин брошенных кругом сотни, выбирай любую и езжай себе, куда глаза глядят.

— А если там были раненые?

— Я не врач, от меня помощи никакой.

— Максим, ну ты хоть притормози, узнай, чем можем помочь, — Маша мягко настаивала на своем.

— Хорошо, — пообещал он, совершенно не желая этого делать.

— Спасибо, Максим, — Маша отключилась.

— Семейка альтруистов, — ухмыльнулся Максим и бросил телефон на полку.

Почему-то в сложившейся действительности он ощущал, что подобное поведение может стать причиной многих проблем. Люди уже были настроены друг к другу настороженно и ожидали подвоха, в особенности там, где считали себя беззащитными, как на дороге. С каждым днем ситуация должна была усугубляться, потому что до самых последних человеколюбов должно было дойти понимание, что теперь каждый сам решает, как ему жить дальше. И мораль в этом случае задвигалась глубоко на задний план, оставляя место прагматичному желанию сцапать кусок пожирнее раньше другого.

От этой мысли Максиму стало не по себе. Он даже почувствовал волну насилия, нависшую над человечеством, и ему стало страшно. Не прошло и мгновения, как страх стал умножаться, будто