Век Наполеона. История европейской цивилизации от 1789 г. до 1815 г. - Уильям Джеймс Дюрант Страница 10

Статья 10. Никто не может подвергаться беспокойству из-за своих взглядов, в том числе религиозных, если их проявление не нарушает установленный законом общественный порядок.

Статья 11. Свободное общение идей и мнений является одним из наиболее ценных прав человека. Каждый гражданин может, соответственно, свободно говорить, писать и печатать, но несет ответственность за такие злоупотребления этой свободой, которые будут определены законом.....

Статья 17. Поскольку собственность является неприкосновенным и священным правом, никто не может быть лишен ее, кроме случаев, когда общественная необходимость, определенная законом, явно требует этого, и то только при условии, что владелец предварительно получил справедливое возмещение.34

Даже в этом утверждении демократических идеалов оставались некоторые недостатки. Во французских колониях Карибского бассейна рабство сохранялось до тех пор, пока Конвент не отменил его в 1794 году. Новая конституция ограничивала избирательные права и право занимать государственные должности только теми, кто платил определенный минимум налогов. Гражданские права по-прежнему не предоставлялись актерам, протестантам и евреям. Людовик XVI не дал согласия на принятие декларации, мотивируя это тем, что вызовет новые волнения и беспорядки. Парижанам оставалось лишь принудить его к согласию.

V. В ВЕРСАЛЬ: 5 ОКТЯБРЯ 1789 ГОДА

Весь август и сентябрь в Париже происходили беспорядки. Хлеба снова не хватало, домохозяйки дрались за него в булочных. Во время одного из таких бунтов булочник и муниципальный чиновник были убиты разъяренными жителями. Марат призвал к походу на Собрание и королевский дворец в Версале:

Когда общественная безопасность находится под угрозой, народ должен вырвать власть из рук тех, кому она доверена.... Посадить эту австрийку [королеву] и ее шурина [Артуа] в тюрьму.... Схватить министров и их клерков и посадить их в кандалы.... Убедитесь, что мэр [бедный, приятный, любующийся звездами Бейли] и его лейтенанты; держите генерала [Лафайета] в поле зрения и арестуйте его подчиненных.... Наследник престола не имеет права на ужин, в то время как вам нужен хлеб. Организуйте отряды вооруженных людей. Маршируйте к Национальному собранию и немедленно требуйте еды..... Потребуйте, чтобы беднякам страны было обеспечено будущее за счет национального вклада. Если вам откажут, вступайте в армию, берите землю и золото, которые зарыли негодяи, желающие примириться с голодом, и делите их между собой. Снять головы с министров и их прислужников. Настало время!35

Напуганный шумом и беспорядками в Париже, а также массовыми демонстрациями в Версале, Людовик вернулся к совету своих министров - привлечь солдат, еще не тронутых революционными идеями, для защиты его самого, его семьи и двора. В конце сентября он послал в Дуэ за Фландрским полком. Он прибыл, и 1 октября королевский Гард дю Корпус приветствовал его банкетом в оперном театре дворца. Когда появились Людовик и Мария-Антуанетта, войска, полупьяные от вина и видимого величия, разразились бурными аплодисментами. Вскоре они заменили национальные трехцветные эмблемы на своих мундирах кокардами цветов королевы - белыми и черными; в одном из отчетов говорилось, что отброшенные цвета, теперь уже дорогие Революции, впоследствии топтались под ногами танцующих.36 (Мадам Кампан, первая фрейлина при королеве и очевидец, отрицала эту деталь.37)

По мере того как эта история доходила до Парижа, она все более расширялась, и к ней добавилось сообщение о том, что под Мецем собирается армия, намеревающаяся двинуться на Версаль и разогнать Собрание. Мирабо и другие депутаты осудили эту новую военную угрозу. Марат, Лустало и другие журналисты потребовали, чтобы народ заставил королевскую семью и Собрание переехать в Париж, где они могли бы находиться под бдительным присмотром населения. 5 октября рыночные женщины города, не понаслышке знавшие о нехватке продовольствия, возглавили бригаду, которая двинулась на Версаль, расположенный в десяти милях от города. По мере продвижения они призывали мужчин и женщин присоединиться к ним; тысячи присоединились. Это не было трагическим или мрачным шествием; его приправлял задорный французский юмор: "Мы вернем булочника и жену булочника, - кричали они, - и мы будем иметь удовольствие услышать Мирабо".38

Прибыв в Версаль под проливным дождем, они бессистемно собрались в количестве восьми тысяч человек перед высокими воротами и железным тыном королевского дворца и потребовали доступа к королю. Делегация отправилась в Собрание и настояла на том, чтобы депутаты нашли хлеб для толпы. Мунье, председательствовавший в то время, отправился с одной из делегаций, красавицей Луизон Шабри, к Людовику. Увидев его, она так задохнулась от волнения, что смогла только воскликнуть: "Больно!" - и упала в обморок. Когда она пришла в себя, Людовик пообещал ей найти хлеб для мокрой и голодной толпы. Уходя, она попыталась поцеловать его руку, но он обнял ее, как отец. Тем временем многие привлекательные парижанки смешались с фламандскими войсками и убедили их, что джентльмены не стреляют в безоружных женщин; несколько солдат забрали голодных сирен в свои казармы и дали им еду и тепло. В одиннадцать часов вечера Лафайет прибыл с пятнадцатью тысячами национальной гвардии. Его принял король, пообещал ему защиту, но вместе с Неккером посоветовал ему принять требование народа, чтобы он и королева переехали жить в Париж. Затем, обессиленный, он удалился в отель де Ноай.

Рано утром 6 октября изможденная, разъяренная толпа влилась через случайную щель в воротах во двор дворца, и несколько вооруженных людей прорвались по лестнице в апартаменты, где спала королева. В нижнем белье и с дофином на руках она бежала в комнату короля. Дворцовая охрана оказала сопротивление вторжению, и трое из них были убиты. Лафайет, пришедший с опозданием, но услужливый, утихомирил беспорядки заверениями в согласии. Король вышел на балкон и пообещал переехать в Париж. Толпа кричала "Vive le Roi!", но требовала, чтобы королева показала себя. Она показалась, и стояла на своем, когда один человек из толпы направил на нее мушкет; его оружие было отбито теми, кто был рядом с ним. Лафайет присоединился к Марии-Антуанетте и поцеловал ей руку в знак верности; смягчившиеся мятежники поклялись любить королеву, если она приедет и будет жить в столице.

Ближе к полудню образовалась небывалая в истории процессия: впереди Национальная гвардия и королевский корпус, затем карета с королем, его сестрой мадам Елизаветой, королевой и двумя ее детьми, затем длинная вереница повозок с мешками муки, затем торжествующие парижане, некоторые женщины сидели на пушках, некоторые мужчины держали на пиках головы убитых дворцовых стражников; в Севре они останавливались, чтобы напудрить и завить эти головы.39 Королева сомневалась, что доберется до Парижа живой, но в ту