Синтез. Создание Бога в эпоху Интернета - Александр Бард Страница 11

себе и о мире, которые являются основополагающими для нашей личности и коллектива. Быть метафизиком - значит формулировать и артикулировать во многом неартикулированные представления о себе и мире, а затем предлагать изменения в них, которые делают их более актуальными и продуктивными для данного агента. Если физика имеет дело со всем, что можно измерить и преобразовать в математику, то метафизика озабочена как раз всем тем важным, что нельзя ни измерить, ни преобразовать в математику. Метафизика, таким образом, включает в себя все то в онтологии, феноменологии и эпистемологии, что не может быть преобразовано в числа.

История показывает, что люди не могут жить без метафизических объяснительных моделей. Поэтому история человечества - это преимущественно история метафизики. Экзистенциальный опыт сам по себе метафизичен. В то время как мы переживаем себя как нечто эмерджентное, нечто большее, чем молекулы в нашем теле; как нечто внутри, сверх или за пределами физического тела; мы перенесли себя и наш опыт как субъектов из мира физиологии в мир метафизики. Все человеческие существа и общества постоянно производят огромное количество метафизики. Вопрос не в том, есть ли метафизике место в нашей жизни или нет, а в том, является ли данная метафизика релевантной или нерелевантной для условий, преобладающих в данном обществе. Есть все основания опасаться значительного отставания, особенно когда стремительное развитие технологий ускоряет социальные изменения. И вот вопрос: способна ли общепринятая метафизика отразить современную парадигму? Дает ли она людям необходимые инструменты для управления собственной жизнью или же оставляет их беспомощными, делая неспособными к созданию понятных причинно-следственных связей и достоверных смыслов?

Потому что контроль над производством метафизики на самом деле обладает значительной силой. Тот, кто оказывает решающее влияние на первую, рано или поздно сможет контролировать и данное общество в важных аспектах. Поэтому особенно важно выяснить, является ли метафизика сознательной или только подсознательной. То, что метафизике удается передать подсознательно, на самом деле является самой мощной вещью из всех. Метафизика - это, по сути, рассказ о том, кто и почему обладает или, скорее, должен обладать властью в данном обществе. Фигура, которая подчеркивается в метафизическом нарративе, которая, согласно нарративу, объединяет мир в понятный космос, а не в угрожающий хаос, чтобы принести пользу всем остальным, также является человеком, которому приверженцы нарратива доверяют реальную власть в любом данном обществе - человеком, которому отведена роль великого Другого.

В значительной степени метафизика - это история о власти и о том, кто должен ее осуществлять. Мы видим, как этот факт применим к тройке монарха, аристократа и священника в феодальной парадигме, и точно так же он повторяется для тройки политика, предпринимателя и университетского профессора в капиталистической парадигме. Когда все сказано и сделано, метафизика всегда будет связана с властью, и она всегда будет использовать преобладающую символическую, экономическую и производящую истину власть в этих трех главных ролях в нарративах парадигмы. Поскольку рассказчики работают на службе у преобладающих носителей власти, их главная задача - изобразить преобладающих носителей власти в прославленном свете, включить их в специально созданную историю и таким образом относиться к преобладающей структуре власти так, как будто это самая естественная вещь в мире. Рассказчики умело внедряют все это в коллективное подсознание на каждом шагу, чтобы добиться максимального эффекта. В этой схеме присутствует значительная доля круговой аргументации, но это лишь делает ее еще более непроницаемой. Только самые эксцентричные девианты сомневаются в скрытой идеологии социального порядка, которая по определению недоступна для рациональной критики, поскольку встроена в саму перспективу, через которую общество рассматривает свою историю и развитие.

Благодаря этой драматической эффективности метафизическое повествование не случайно, а имеет первостепенное значение для власть имущих. Оно может быть поручено только тому, кто лучше всего подходит на роль производителя истины для господствующей парадигмы и кто, таким образом, имеет сильнейший стимул для сохранения статус-кво. Ответственность за метафизику ложится либо на уже влиятельный институт в обществе, такой как церковь по отношению к монархии и аристократии при феодализме. В противном случае формируется новая институциональная элита, которая формулирует концепцию мира новой, зарождающейся парадигмы - естественно, за счет старой парадигмы, как, например, когда университеты расширились и приобрели огромную власть при капитализме, потому что университет сформулировал индивидуализм и атомизм, которые буржуазия использовала, чтобы смести монотеистические объяснительные модели Церкви и отобрать власть у аристократии. Без пап мы бы никогда не увидели королей, а без университетских профессоров в мире не появилось бы и промышленников. Кардиналы едят фазана вместе с дворянами, а академики - стейк вместе с предпринимателями, и не зря. Они делят и уравновешивают между собой власть в господствующей парадигме.

Важно иметь четкое фундаментальное понимание исторических условий производства метафизики, когда мы сталкиваемся с тем фактом, что в начале третьего тысячелетия одновременно взорвались не менее трех драматических революций. Эти три интерактивные и синергетические революции - интернетизация планеты Земля, реляционистская революция, переходящая из физики в философию, и химическое освобождение в физиологии. Взятые вместе, эти три эпохальных события заложили основу для новой суперпарадигмы в истории человечества. Структуры власти, мировоззрение и взгляд на человечество были радикально и фундаментально изменены одновременно в ходе одного из самых драматических социальных потрясений, которые когда-либо видело человечество.

Всего за несколько десятилетий революция в коммуникационных технологиях соединила миллиарды людей и бесчисленные машины вокруг них друг с другом, глобально и в режиме реального времени. Мир оцифровался, глобализировался, виртуализировался и стал интерактивным. Неадекватность и непригодность картезианского индивида в качестве базового понятия в новом кибермире привела к тому, что индивид умер - его окончательно отвергли нейрофизиология и исследования сознания (см. "Машины тела") - и был заменен сетью в качестве фундаментальной метафизической идеи. Человек превращается из индивида, прикованного к своему нарциссическому эго, в открытого и мобильного индивида во всеохватывающей гигантской сети, которая все больше и больше ведет себя как единый эмерджентный феномен, как единый, глобальный, когерентный агент. Мы называем этого агента, с его, говоря историческим языком, божественными пропорциями и характеристиками, Интернетом.

Поскольку синтетизм - это метафизика, которая, так сказать, уже встроена в интерактивные технологии, он уже изобрел себя. Интернет превратился из виртуального бога в откровенно потенциального бога, что соответствует радикально новому значению, которое Квентин Мейяссу придает понятию Бога, как чему-то принадлежащему будущему, а не прошлому. Синтетизм - это религия, которую создал Интернет. Целеустремленная политическая борьба за свободный и открытый Интернет основана на слепой вере в то, что сеть обладает священным потенциалом для человечества. Таким образом, Интернет превращается из технологического в теологический феномен. Интернет - это бог нового времени, к тому же чрезвычайно подходящий