Еретик. Книга 3 - Вера Золотарёва Страница 12

Не помня себя, мужчина выхватил монеты и печенья из протянутых рук Рени, будто боялся, что она передумает, а затем заключил ее в свои объятия, рассыпавшись в горячих благодарностях. Рени хотела отстраниться, но почему-то замерла. Мужчина продолжал твердить «спасибо» и бормотать какие-то молитвенные слова, на которые девушка понятия не имела, что может ответить.

Чуть поодаль от них на улице начали собираться какие-то люди, и Рени услышала обличительный возглас:

– Вот он! С этой рыжей.

– Ступай, сын мой, – спокойным, чуть глуховатым голосом отозвался кто-то другой. – Тебе воздастся за твою помощь.

Рени повернула голову и увидела перед собой мужчину в окружении солдат и нескольких монахов. Он был странно одет, на голове его сидел непомерно огромный, смотрящий ввысь головной убор, который невольно заставил Рени усмехнуться. Прежде ей никогда не доводилось видеть таких странных облачений.

Заметив приближающихся к ним людей, мужчина, назвавший себя еретиком, резко отстранился от Рени, едва ли не оттолкнув ее от себя. Он упал на колени перед незнакомым человеком в высоком головном уборе, когда тот остановился и заглянул прямо в глаза рыжеволосой девушке, которая даже не подумала почтительно приклониться перед ним.

Подождав некоторое время, но так и не получив от Рени ничего, кроме непонимающего, слегка удивленного взгляда, мужчина в необычном головном уборе скорбно посмотрел на нее и глубоко вздохнул.

– Объяснись, дитя, – снисходительно проговорил он. – Кто ты? Что ты здесь делаешь?

Рени инстинктивно отступила на шаг. Солдаты, сопровождавшие этого человека, сомкнулись плотнее, словно ожидали, что девушка попытается прорваться мимо них и сбежать. Монахи остались неподвижны.

– Я просто вышла в город за покупками, – тихо ответила Рени.

– Вышла в город, – кивнув, повторил мужчина. – Ты не живешь здесь?

Рени снова оглядела его. Крепко сбитый, с квадратным лицом, длинным носом и острыми колкими глазами, он жил на земле уже явно больше пяти десятков лет, хотя сохранял удивительно моложавый вид. Зоркий и цепкий взгляд его темных глаз внимательно изучал Рени: внешний облик, амулеты на шее, рыжие волосы, веснушки, платье…

– Где именно ты живешь? – продолжал спрашивать незнакомец.

– В лесном домике, – осторожно ответила Рени. Она внимательно вслушивалась в слова этого человека, потому что из-за странного выговора его было непросто понять. – Недалеко от города.

– Недалеко, – вновь кивнул мужчина, словно соглашался с собственными мыслями. – Скажи, дитя, что связывает тебя с этим человеком?

– Ничего, – честно отозвалась Рени. – Я просто дала ему денег и печенья.

– Когда я застал тебя в его объятиях, он что-то шептал тебе на ухо. Что именно?

– Слова благодарности, – покачала головой Рени. – И, кажется, молитву.

– Кажется? – вновь переспросил мужчина. Его манера постоянно переспрашивать показалась девушке раздражающей. Тем временем он обратился к коленопреклоненному мужчине, который так и не решался подняться: – Ты был осужден святейшим судом инквизиции на ношение крестов, – утвердил он. – В какой ереси тебя уличили?

– Я состоял в секте вальденсов, монсеньор, но глубоко раскаиваюсь в своем прегрешении и надеюсь вернуться в лоно истинной Церкви.

Взгляд пожилого мужчины чуть смягчился.

– Как твое имя?

– Венсан.

– Как долго ты исполняешь свое наказание, Венсан?

– Уже два года, монсеньор.

– И за это время ты не впадал повторно в еретические заблуждения?

– Нет, монсеньор.

– До этого самого дня? – уточнил пожилой господин, и эти слова заставили Венсана сжаться от страха. – Какую молитву ты шептал этой женщине на ухо? И как давно ты знаком с нею?

Венсан протестующе покачал головой.

– Я вижу эту добрую женщину впервые! Она лишь проявила ко мне милосердие, монсеньор, прошу! Я молился святой Деве Марии о помощи и благословении для нее.

– Но, насколько я понимаю, вы, мадемуазель, обычно взываете не к Пресвятой Деве? – Тот, кого назвали «монсеньор» вновь обратился к Рени.

Она не ответила. Как и ожидалось.

Руан.

Гийом де Борд не горел желанием посещать этот город, однако на то был прямой приказ папы, адресованный архиепископу Амбрена как доверенному лицу, на которое можно положиться. Ему пришлось прервать свою деятельность по объезду гористых местностей своего прихода, где он проповедовал вальденсам, и отправиться сюда. Треклятый скандал, случившийся в этих краях четыре года тому назад, так и не был разрешен: катар Ансель де Кутт до сих пор пребывал на свободе. Гийому де Борду было поручено беспристрастно выяснить, замешаны ли в затягивании этого скандала сотрудники руанского отделения инквизиции. Заодно понять, что творится в этом городе – в общем и целом.

Поездка была спешной, и на то, чтобы собирать подробные сведения о незнакомом городе, к которому де Борд понятия не имел, как подступиться, особенно не было времени. Однако вкратце он узнал, что недавно здесь была обнаружена, допрошена и осуждена целая секта вальденсов. Некоторые из них даже были отправлены на костер. Де Борд отнесся к этому решению с крайней степенью неодобрения.

«Вальденсы – мирные и податливые люди. Я находил на них управу в окрестностях Амбрена не единожды, не дважды и даже не трижды, обходясь при этом спокойными методами, преисполненными лишь доброты и умения убеждать! То, что Лоран этого не сумел, говорит лишь о том, сколь он не подходит на должность инквизитора».

При этом де Борд успел узнать о Руане и то, что некоторые его жители ходят за лечением от всякой хвори к некоей «лесной знахарке с золотистыми волосами», которая живет «недалеко от города в лесу». Она, по словам жителей, была «дерзка и диковата». Ритуалов колдовских за ней никто не замечал, да и как знахарка она была хороша, но ее показная независимость и уединенность настораживали де Борда. А еще он слышал, что она не носит креста. Он задумывался о том, чтобы вызвать эту женщину на допрос и хорошенько сбить с нее спесь. Но, похоже, знахарка нашла его сама.

Рыжеволосая девушка все молчала. Судя по всему, это была та самая знахарка: действительно диковатая, с пронзительным взглядом, явная одиночка, увешенная языческими амулетами, демонстрировавшими явное пренебрежение к христианской вере. А в рыжих кудрях и впрямь сиял золотистый блеск, особенно сильный на солнце.

Тяжело вздохнув, Гийом де Борд обратился к вальденсу Венсану.

– Венсан, сын мой, властью, данной мне Его Святейшеством Иннокентием VI, я разрешаю тебе снять кресты со своей одежды. Ты выдержал свое испытание с должным христианским смирением и отныне прощен.

Венсан изумленно поднялся с колен.

Архиепископ протянул ему руку с увесистым золотым перстнем, и прощенный еретик припал к нему губами, вновь начав обливаться слезами.

– Да благословит вас Бог, монсеньор!

– Ступай с миром, сын мой. Во имя Отца, Сына и Святого