Теогония. Труды и дни - Гесиод Страница 13

В поле ищи и в горах и, нашедши, домой относи их:

Нет превосходнее скрепы для плуга, чем скрепа такая,

430 Если рабочий Афины[216], к рассохе кривую ту скрепу

Прочно приладив, гвоздями прибьет ее к плужному дышлу.

Два снаряди себе плуга, чтоб были всегда под рукою, —

Цельный один, а другой составной; так удобнее будет:

Если сломаешь один, остается другой наготове.

435 Дышло из вяза иль лавра готовь, – не точат их черви;

Скрепу из падуба делай, рассоху – из дуба. Быков же

Девятилетних себе покупай ты, вполне возмужалых:

Сила таких немала, и всего они лучше в работе.

Драться[217] друг с другом не станут они в борозде, не сломают

440 Плуга тебе, и в работе твоей перерыва не будет.

Сорокалетний за ними да следует крепкий работник,

Съевший к обеду четыре куска восьмидольного хлеба[218],

Чтобы работал усердно и борозду гнал бы прямую,

Вбок на приятелей глаз не косил бы, но душу в работу

445 Вкладывал. Лучше его никогда молодой не сумеет

Поля засеять, чтоб не было нужды в посеве вторичном.

Кто помоложе, тот больше на сверстников в сторону смотрит.

Строго следи, чтобы вовремя крик журавлиный услышать,

Из облаков с поднебесных высот ежегодно звучащий;

450 Знак он для сева даст, провозвестником служит дождливой

Зимней погоды и сердце кусает мужам безволовным.

Дома корми у себя в это время волов криворогих.

Слово нетрудно сказать: «Одолжи мне волов и телегу!»

Но и нетрудно отказом ответить: «Волы, брат, в работе!»

455 Самонадеянно скажет иной: «Сколочу-ка телегу!»

Но ведь в телеге-то сотня частей! Иль не знает он, дурень?

Их бы вот загодя он на дому у себя заготовил!

Только что время для смертных придет приниматься за вспашку,

Ревностно все за работу берись – батраки и хозяин.

460 Влажная ль почва, сухая ль – паши, передышки не зная,

С ранней вставая зарею, чтоб пышная выросла нива.

Вспашешь весною, а летом вздвоишь – и обманут не будешь[219].

Передвоив, засевай, пока еще борозды рыхлы.

Пар вздвоенный детей от беды защитит и утешит[220].

465 Жарко подземному Зевсу[221] молись и Деметре пречистой,

Чтоб полновесными вышли священные зерна Деметры.

В самом начале посева молись им, как только, за ручку

Плужную взявшись рукой, острием батога[222] прикоснешься

К спинам волов, на ярмо налегающих. Сзади с мотыгой

470 Мальчик-невольник пускай затруднение птицам готовит,

Семя землей засыпая. Для смертных порядок и точность

В жизни полезней всего, а вреднее всего беспорядок.

Склонятся так до земли наливные колосья на ниве, —

Только бы добрый конец пожелал даровать Олимпиец!

475 От паутины очисти сосуды[223]. И будешь, надеюсь,

Всею душой веселиться, припасы из них доставая.

В полном достатке до светлой весны доживешь, и не будет

Дела тебе до соседей, – в тебе они будут нуждаться.

Если священную почву засеешь при солновороте[224],

480 Жать тебе сидя придется, помалу горстями хватая;

Пылью покрытый, не очень-то радуясь, свяжешь колосья

И понесешь их в корзине; никто на тебя и не взглянет.

Впрочем, изменчивы мысли у Зевса-эгидодержавца,

Людям, для смерти рожденным, в решенья его не проникнуть.

485 Если посеешься поздно, то вот что помочь тебе может:

В пору, когда куковать начинает кукушка в дубовой

Темной листве, услаждая людей на земле беспредельной,

К третьему дню пусть Кронид задождит и струится, доколе

В уровень станет с воловьим копытом, – не выше, не ниже.

490 Так и посеявший поздно сравняется с сеявшим рано.

Все это в сердце своем сбереги и следи хорошенько

За наступающей светлой весной, за дождливыми днями.

Не заходи ни в корчму, разогретую жарко, ни в кузню

Зимней порою, когда человеку работать мешает

495 Холод: прилежный работу найдет и теперь себе дома.

Бойся, чтоб бедность жестокой зимою тебя не настигла:

Будешь ты тискать рукой исхудалой опухшие ноги[225].

Часто лентяй, исполненья надежды пустой ожидая,

Впавши в нужду, на дела нехорошие сердцем склонялся.

500 Трудно тому бедняку, кто в корчмах заседает, надеждой

Тешится доброй, когда он и хлеба куска не имеет.

Предупреждай домочадцев, когда еще лето в разгаре:

«Помните, лето не вечно продлится, – готовьте запасы!»[226]

Месяц очень плохой – ленеон[227], для скотины тяжелый.

505 Бойся его и жестоких морозов, которые почву

Твердою кроют корой под дыханием ветра Борея:

К нам он из Фракии дальней приходит, кормилицы коней,

Море глубоко взрывает, шумит по лесам и равнинам.

Много высоковетвистых дубов и раскидистых сосен

510 Он, налетев безудержно, бросает на тучную землю

В горных долинах. И стонет под ветром весь лес неиссчетный.

Дикие звери, хвосты между ног поджимая, трясутся —

Даже такие, что мехом одеты. Пронзительный ветер

Их продувает теперь, хоть и густокосматы их груди.

515 Даже сквозь шкуру быка пробирается он без задержки,

Коз длинношерстных насквозь продувает. И только не может

Стад он овечьих продуть, потому что пушисты их руна, —

Он, даже старцев бежать заставляющий силой своею.

Не продувает он также и девушки с кожею нежной;

520 Дома сидеть остается она подле матери милой,

Чуждая мыслей пока о делах многозлатной Киприды;

Тщательно нежное тело омывши и смазавши жирно

Маслом, во внутренней комнате спать она мирно ложится

В зимнюю пору, когда в своем доме холодном и темном

525 Грустно бескостый[228] ютится и сам себе ногу кусает;

Солнце не светит ему и не кажет желанной добычи:

Ходит оно далеко-далеко, над страной и народом

Черных людей, и приходит к всеэллинам много позднее[229].

Все обитатели леса, без рог ли они иль с рогами,

530 Щелкая жалко зубами, скрываются в чащи лесные.

Всем одинаково душу тревожит им та же забота:

Как бы в лесистом ущелье каком иль скалистой пещере

Скрыться от холода. Выглядят люди тогда, как триногий[230]

Со сгорбленной круто спиной, с головою, к земле обращенной:

535 Бродят, подобно ему, избегая блестящего снега.

В эту бы пору советовал я, для укрытия тела,

Мягкий плащ надевать и хитон, до земли доходящий,

Вытканный густо уточною нитью по редкой основе[231],

В них одевайся, чтоб волосы кожи твоей не дрожали

540 И не стояли по телу торчмя, не ерошились зябко.

На ноги – обувь из кожи быка, что не сдох, а зарезан;

Впору тебе чтоб была и выстлана войлоком мягким.

Шкуры козлят первородных, лишь холод