Век Людовика XIV. История европейской цивилизации во времена Паскаля, Мольера, Кромвеля, Мильтона, Петра Великого, Ньютона и Спинозы: 1648—1715 гг. - Уильям Джеймс Дюрант Страница 15

Именно Генриетта подарила королю первую из его самых публичных любовниц. Луиза де Ла Вальер родилась в Туре в 1644 году и с беспрекословной верой приняла религиозное воспитание, данное ей матерью и дядей-священником, будущим епископом Нантским. Она едва достигла возраста первого причастия, когда умер ее отец. Ее мать снова вышла замуж; новый муж, метрдотель Гастона, герцога Орлеанского, обеспечил Луизе место фрейлины при дочерях герцога; а когда после смерти Гастона женился его племянник и наследник Филипп, он взял Луизу с собой в качестве фрейлины Генриетты (1661). В этом качестве она часто виделась с королем. Она была ослеплена его великолепием, властью и личным обаянием. Как и сотни других женщин, она влюбилась в него, но едва ли мечтала о разговоре с ним.

Ее красота была скорее характером, чем формой. У нее было слабое здоровье, она немного прихрамывала, и, по словам одного критика, у нее "не было груди, о которой можно было бы говорить"; и она была ужасно худой. Но ее хрупкость сама по себе была очарованием, поскольку порождала в ней скромность и мягкость, которые обезоруживали даже женщин. Генриетта, чтобы пресечь сплетни о том, что она сама является королевской любовницей, заставила короля обратить внимание на Луизу. Замысел сработал слишком хорошо; Людовика привлекла эта робкая девушка семнадцати лет, так непохожая на гордых и агрессивных дам, окружавших его при дворе. Однажды, найдя ее одну в садах Фонтенбло, он предложил ей себя, не имея при этом никаких благородных намерений. Она удивила его признанием в любви, но долго сопротивлялась его настойчивым просьбам. Она умоляла его не заставлять ее предавать и Генриетту, и королеву. Тем не менее, к августу 1661 года она стала его любовницей. Все было хорошо, если на то была воля короля.

Тогда король в свою очередь влюбился, и никогда не был так счастлив, как с этой неуверенной птенчихой. Они пикники, как дети, танцы на балах и баловство в балетах; на охоте она теряла свою робость и скакала так стремительно, что, по словам Дуэ д'Энгиена, "даже мужчины не могли с ней". 108 Она не воспользовалась своим триумфом; она отказалась принимать подарки или участвовать в интригах; она осталась скромной в адюльтере. Она стыдилась своего положения и страдала, когда король представил ее королеве. Она родила ему несколько детей; двое умерли рано; третий и четвертый, узаконенные королевским указом, стали конте де Вермандуа и очень красивой мадемуазель де Блуа. Во время этих материнских кризисов она видела более красивые лица, чем ее, привлекавшие взоры короля; к 1667 году он был очарован мадам де Монтеспан, и Луиза начала подумывать о том, чтобы искупить свои грехи, проведя остаток жизни в женском монастыре.

Чувствуя это настроение, Людовик оказывал ей много знаков внимания и думал удержать ее в своем мире, сделав герцогиней. Но между Монтеспан и войной у него оставалось все меньше и меньше времени для нее, а при дворе она не заботилась ни о ком, кроме него. В 1671 году она отказалась от своих мирских владений, надела самое простое платье, какое только смогла найти, зимним утром выскользнула из дворца и бежала в монастырь Сен-Мари-де-Шайо. Людовик послал за ней, признаваясь в своей любви и страданиях, и она, все еще оставаясь девицей, согласилась вернуться ко двору. Она оставалась там еще три года, разрываясь между любовью к неверному королю и стремлением к религиозному очищению и покою; уже втайне она практиковала во дворце аскезы монастырской жизни. Наконец она уговорила короля отпустить ее. Она присоединилась к босоногим монахиням-кармелиткам на улице д'Анфер (1674), стала сестрой Луизой де ла Мисерикорд и прожила там в аскетическом покаянии оставшиеся тридцать шесть лет. "Моя душа так довольна, так спокойна, - говорила она, - что я поклоняюсь благости Божьей". 109

Ее преемница в фаворе у короля не снискала такого всеобщего прощения. Франсуаза Афинаис Рошешуар появилась при дворе в 1661 году, служила королеве в качестве фрейлины и вышла замуж за маркиза де Монтеспан (1663). По словам Вольтера, она была одной из трех самых красивых женщин Франции, а двумя другими были ее сестры. 110 Ее белокурые локоны, усыпанные жемчугом, ее томные гордые глаза, ее чувственные губы и смеющийся рот, ее ласковые руки, ее кожа цвета и текстуры лилий - так описывали ее современники, и так изобразил ее Анри Гаскар на знаменитом портрете. Она была набожна, строго постилась в постные дни, благочестиво и часто посещала церковь. У нее был скверный характер и резкое остроумие, но поначалу это было для нее проблемой.

Мишле цитирует ее слова о том, что она приехала в Париж с намерением схватить короля; 111 Но Сен-Симон сообщает, что когда она увидела, что ускоряет королевский пульс, она умоляла мужа немедленно отвезти ее обратно в Пуату. 112 Он отказался, уверенный в своей власти над нею и любящий ореол двора. Однажды ночью в Компьене она легла спать в комнате, обычно отведенной королю. Некоторое время он пытался спать в соседней комнате; ему было трудно; в конце концов он завладел ее комнатой и ее (1667). Маркиз, узнав об этом, надел одеяние вдовца, задрапировал свою карету в черное и украсил ее углы рогами. Людовик собственной рукой написал акт о разводе маркиза с маркизой, послал ему 100 000 экю и велел покинуть Париж. Придворные, совершенно лишенные морали, улыбались.

В течение семнадцати лет мадам де Монтеспан была хозяйкой королевской постели. Она дала Людовику то, чего не мог дать ему Ла Вальер, - умный разговор и стимулирующую живость. Она хвасталась, что она и скука никогда не могут быть в одном месте в одно и то же время; так оно и было. Она родила королю шестерых детей. Он любил их и был благодарен ей; но не мог устоять перед возможностью время от времени переспать с мадам де Субиз или юной мадемуазель де Скоррайль де Руссиль, которую он сделал герцогиней де Фонтанж. Подобные отклонения заставляли госпожу де Монтеспан обращаться к колдуньям за волшебными снадобьями или другими средствами, чтобы сохранить любовь короля; но история о том, что она планировала отравить его или своих соперниц, скорее всего, была легендой, распространенной ее врагами. 113

Дети стали ее погибелью. Ей нужен был кто-то, кто позаботился бы о них; мадам Скаррон порекомендовали, и она была помолвлена; Людовик, часто навещая свой выводок, заметил, что гувернантка была