Либерализм и его недостатки - Фрэнсис Фукуяма Страница 17

проблема обеспечения такой гармонии между каждой индивидуальной свободой и другими заключается не в том, чтобы найти компромисс между конкурентами, между свободой и законом, между общими и индивидуальными интересами, общим и частным благосостоянием в сложившемся обществе, а в том, чтобы создать такое общество, в котором человек не будет больше порабощен институтами, которые с самого начала виктимизируют самоопределение.

Аналогичным образом, свобода слова не является абсолютным правом; нельзя мириться с неправильными высказываниями, если они осуществляются репрессивными силами, защищающими статус-кво.

Маркузе, как и многие радикалы "новых левых" того времени, утверждал, что традиционный рабочий класс перестал быть потенциально революционной силой и вместо этого стал контрреволюционным - по сути, он был перекуплен капитализмом. В дальнейшем он писал о сексуальности как факторе борьбы за освобождение человека. Таким образом, Маркузе стал важнейшим мостом на стыке между прогрессизмом ХХ и ХХI веков, который все больше определял неравенство не в терминах широких социальных классов, таких как буржуазия и пролетариат, а в терминах более узких групп идентичности, основанных на расе, этнической принадлежности, гендере и сексуальной ориентации.

Системная критика основополагающих принципов либерализма имела несколько различных составляющих. Она началась с отказа от исходной предпосылки доктрины - изначального индивидуализма. Как и Маркузе, прогрессивные критики утверждали, что в существующих либеральных обществах индивиды фактически не способны осуществлять индивидуальный выбор. Либеральные теоретики, такие как Гоббс, Локк и Руссо, или Ролз в его "исходной позиции", представляли изолированных индивидов в состоянии природы, которые добровольно решили заключить общественный договор, создающий гражданское общество. По словам Джона Кристмана,

Известно, что западная политическая философия в современную эпоху, в которой доминирует то, что в целом характеризуется как либеральная теория, исходит из того, что модель личности, которая должна использоваться в этих контекстах, является фундаментально индивидуалистической... Кроме того, образ гражданина справедливого государства не включает никаких конкретных ссылок на знаки социальной идентичности, такие как раса, пол, сексуальность, культура и так далее, которые многие реальные люди могли бы немедленно упомянуть при описании себя. Образцовый человек в либеральной традиции характеризуется без существенных связей с прошлым или настоящим других людей или внешними по отношению к "нему" социальными факторами.

Ранние критические теоретики, такие как Чарльз У. Миллс, осуждали Роулза за то, что он написал теорию справедливости, в которой не рассматривается конкретно один из крупнейших исторических источников несправедливости - доминирование одной расы над другой. Это, конечно, было особенностью, а не ошибкой методологии Роулза, поскольку его исходная позиция требует лишения индивидов всех "контингентных" характеристик.Но тонкость оставшегося автономногосубъекта была серьезным недостатком теории. В этом отношении Миллс составлял подгруппу "коммунитарных" критиков Ролза, утверждавших, что не существует выбирающего индивида до того, как у него появились конкретные атрибуты, такие как раса, пол или сексуальная ориентация.

Критики либерализма также утверждают, что индивидуализм - это западная концепция, которая не согласуется с более общинными традициями других культур. Утверждалось, что индивидуализм не прижился в Восточной и Южной Азии, на Ближнем Востоке или в Африке к югу от Сахары так, как в Европе и Северной Америке; либеральная вера в универсализм индивидуальных прав человека, таким образом, является следствием близорукого европоцентризма.

Вытекающие из этой критики первобытного индивидуализма критические теоретики далее ссылались на неспособность либерализма признать значение групп. Либеральная теория склонна считать, что индивиды сами организуются в группы, будь то семьи, компании, политические партии, церкви или организации гражданского общества, причем все это на добровольной основе. Критики теории утверждали, что она не учитывает того факта, что в реальном мире общества организованы в недобровольные группы, в которых люди распределяются по категориям в соответствии с такими характеристиками, как раса или пол, над которыми они не имеют никакого контроля. По словам Энн Кадд,

Мы - индивиды, принадлежащие к социальным группам, некоторые из которых мы выбираем сами, а некоторые - независимо от того, выбрали бы мы их или нет, если бы могли. Однако социологи, философы и теоретики часто затуманивают эт укартину социальной жизни, игнорируя, сокращая или отрицая один или оба вида социальных групп.

Либеральная тенденция считать, что все членство в группах является добровольным, напрямую связана с теориями коллективных действий, исповедуемыми экономистами-неоклассиками; как отмечалось в главе 3, группы существуют только для того, чтобы удовлетворять интересы своих индивидуальных членов. Критическая теория, напротив, утверждает, что наиболее значимые группы являются продуктом доминирования одних групп над другими.

Из этого наблюдения вытекает обвинение в том, что либерализм не смог предоставить достаточной автономии культурным группам и стремится навязать культуру, основанную на европейских ценностях, разнородному населению с другими традициями. Группы определяются не просто своей виктимностью, а глубокими культурными традициями, которые их связывают. Таким образом, либеральный плюрализм должен признавать не только автономию индивидов, но и автономию культурных групп, составляющих то или иное общество. Культурная автономия заключается в способности группы контролировать образование, язык, обычаи и нарративы, определяющие понимание группой своего происхождения и нынешней идентичности.

Третья критика либерализма связана с использованием теории договора. Гоббс, Локк, Руссо и Роулз прямо ссылаются на общественный договор, согласно которому справедливое общество может быть сформировано на основе добровольного соглашения между его членами. Разумеется, между ними существуют различия: Гоббс считает, что люди могут добровольно подчиниться монархии, а Локк полагает, что договор должен быть одобрен явным согласием управляемых. Но все они исходят из того, что участниками договора являются индивиды, способные осуществлять выбор.

В книге "Сексуальный договор" писательница-феминистка Кэрол Пэйтман подвергла атаке волюнтаристские постулаты классической либеральной теории. Она отметила, что многие ранние теоретики контрактов верили в легитимность рабского договора: если слабый человек стоит перед выбором между жизнью в рабстве или смертью от рук более сильного человека, то первый может добровольно выбрать рабство. Аргумент Патеман перекликается с марксистской критикой концепции "свободного труда" в капиталистических обществах: контракты, заключенные между людьми с очень разным уровнем власти, не являются справедливыми только потому, что они кажутся добровольными. Она отметила, что это особенно относится к сексуальным отношениям. Джону Локку в его "Трактатах о государстве" традиционно приписывают нападки на патриархальную теорию Роберта Филмера, в которой монархическая власть прямо обосновывалась властью отца над семьей. Однако, по мнению Патеман, Локк отделял политическое общество от естественного общества семьи: первое было добровольным и консенсуальным, а второе оставалось естественным и иерархическим. Она утверждала, что сформированное таким образом новое политическое общество освобождает только сыновей:

Секс-право или супружеское право, первоначальное политическое право, становится полностью скрытым. Это сокрытие было выполнено настолько хорошо, что современные политические теоретики и активисты могут "забыть" о том, что частная сфера также содержит - и имеет свой генезис- договорные