Путешествие банкира. Как Эдмонд Дж. Сафра построил глобальную финансовую империю - Daniel Gross Страница 17

Хотя у него не было опыта торговли золотом или ведения каких-либо финансовых дел, Рахмо был проницательным и дотошным. А главное, он был семейным. Рахмо согласился на предложение Якова Сафры переехать в Гонконг и участвовать пятьдесят на пятьдесят в прибыли, которую он рассчитывал получить. 14 мая 1948 года, в день, когда Израиль официально провозгласил свою независимость, Насер отправился в тяжелое и одинокое путешествие в Гонконг, оставив жену и детей. В Гонконге, где не хватало жилья, он остановился у двоюродного брата.

Участие в торговле золотом было сродни игре в шахматы на международной доске. Пока Жак Тавиль оставался в Цюрихе, Эдмон отправился в Амстердам, на исторический финансовый рынок, который вновь открылся, пока лондонский рынок золота был закрыт (он оставался таковым до 1954 года). Там Эдмон купил у Ротшильдов золота на 1 миллион долларов (около 14 миллионов долларов США в 2021 году). Путешествуя, Эдмонд постоянно сталкивался с людьми, которых знал, или с теми, кто знал о нем и членах его семьи. Эзекиль Шуэла, сириец из Алеппо, переехавший сначала в Египет, а затем в Милан, в 1948 году находился в амстердамском зале ожидания Центрального банка Нидерландов, когда увидел молодого человека, представившегося секретарю как Эдмонд Сафра. "Вы случайно не родственник Якова Сафры?". Молодой человек ответил: "Да, он мой отец". Шуэла спросил: "Что вы здесь делаете?". Он ответил: "Я покупаю золото для своего отца".

В апреле 1948 года он отправился в Париж на поиски золота. Вместо того чтобы задержаться на несколько недель, как это было в Цюрихе и Амстердаме, Эдмон пробыл в Париже несколько месяцев. Париж оказался привлекательной и оживленной базой. План Маршалла, принятый в 1948 году, начал направлять помощь во Францию и другие европейские страны. Здесь, как и в Милане, Эдмон направился в центр делового мира и финансового истеблишмента - на Правый берег.

Французское правительство сокращало продажи золота, в то время как спрос со стороны частного сектора рос. Эдмон быстро убедился, что, несмотря на ограничения на торговлю, золото в Париже стоит дороже, чем в Цюрихе или Амстердаме, что давало возможность ввозить золото из Цюриха и других мест. Перемещение золота по Европе и вокруг нее, понял Эдмонд, может быть столь же выгодным, как и доставка его из Европы на Дальний Восток.

Учитывая его свободное владение языком и давнее присутствие многих французских банков в Бейруте, Эдмон нашел Париж подходящим местом. Эмиль Саадиа, профессор права, ставший банкиром из Бейрута, находился в штаб-квартире своей компании, BCNI, на бульваре Итальянцев. "Я нашел Эдмона Сафра из Милана в банке, чтобы увидеться с людьми и наладить контакты", - вспоминает он и поручается за него. Как и в Милане, группа сирийских и ливанских евреев, ровесников и старших, училась или открывала бизнес - или, как в случае с Мори Манном, соседом Эдмона по интернату в Антуре, тратила свое наследство в квартале красных фонарей Пигаль.

Эдмон и Манн жили в одном номере в Гранд-отеле рядом с крупнейшими французскими и иностранными банками. Кафе де ля Пэ, расположенное на первом этаже отеля, привлекало финансовую элиту города. Бизнес и светская жизнь были неразрывны, а расширенный круг друзей Эдмона выполнял роль суррогатной семьи. Нессим Двек приехал из Милана, а Сирил Двек, его сын, учился в парижской школе-интернате. Среди других парижских друзей Эдмона был Леон Аслан Сассун, прозванный "сэром Филипом" в честь сэра Филипа Сассуна, аристократического отпрыска сефардской банковской династии. Не имея официальных домов или офисов, они проводили свое рабочее и свободное время в ресторанах, кафе, коммерческих и банковских офисах. Поблизости находилось казино Cercle Haussmann на площади Мадлен, которое было популярно среди ливанцев. Хотя Эдмона вряд ли можно назвать воздержанным, даже в подростковом возрасте он обладал чувством самоконтроля и самообладания. Он не любил азартные игры, выпивал рюмку-другую, но никогда не напивался до бесчувствия.

В Париже находилась штаб-квартира AIU, а также Нормальная восточная исраэлитская школа (ENIO), ее учебная академия. Подобно братству с отделениями во многих городах, это учебное заведение объединяло своих выпускников в сеть родственных связей, давая им не только рабочие знания французского языка, но и общее прошлое и чувство солидарности. Поэтому, когда Эдмону понадобилось разрешение на работу, чтобы вести бизнес в Париже, он пришел в ENIO, где учился друг семьи из Бейрута Исаак Оберси, и спросил, "может ли он попросить Альянс помочь ему с документами". Когда администрация помогла Сафре и документы были получены, Эдмонд отреагировал двумя способами, характерными для его подхода к бизнесу. Он повел Оберси и еще одного друга-подростка в шикарный ночной клуб - "с таким же успехом на нас могли быть короткие брюки", - вспоминает Оберси. И в знак признания своей (и Джейкоба) веры в связь между успехом в бизнесе и благотворительностью, Эдмонд спросил, не нужно ли школе что-нибудь, и предложил купить коммерческий холодильник, который, по мнению администрации, был бы очень кстати. Администрация, не зная, стоит ли воспринимать этого молодого человека всерьез, позвонила в Альянс в Бейруте и спросила, настоящий ли Эдмонд Сафра. Ответ пришел утвердительный. (В 2011 году "Альянс" переименовал свою учебную академию в Центр "Альянс Эдмон Ж. Сафра").

Это была не единственная благотворительная акция, которую заметили коллеги и соратники. Однажды поздно вечером в 1948 году, по словам Манна, Эдмонд взял новое пальто, которое он купил в тот день, и накинул его на бездомного. (Манн в шутку умолял его: "Эдмонд, да хабиби, отдай ему мое пальто, а свое отдай мне".)

Будучи подростком, Эдмон одновременно входил в мир беззаботных подростков, таких как Манн, и в серьезный мир взрослых. В 1948 году Рахмо Насер прислал Эдмонду телеграмму с просьбой принять у себя посла Панамы в Гонконге, который собирался посетить Париж. Не имея собственных водительских прав, Эдмонд попросил Манна стать его водителем, купил "Бьюик" и отправился с послом на юг Франции - в Канны, Монте-Карло и Ниццу. Во время поездки на новом автомобиле их остановила полиция, и подвыпивший Манн был брошен в тюрьму на неделю.

Манн без конца раздражал Эдмона. Когда в 1948 году Эдмон дал ему деньги, чтобы он сделал пожертвование Еврейскому агентству в израильском посольстве в Париже, Манн проиграл их в азартные игры. В конце года, растратив большую часть своего наследства и немалую часть доброй воли Эдмона, Манн переехал в Израиль. Но они остались на связи. Когда позднее Манн столкнулся с финансовыми трудностями, Сафра предоставил ему ежемесячное пособие.

Первый визит Эдмона на юг Франции,