Party of One: The Rise of Xi Jinping and China's Superpower Future - Chun Han Wong; Страница 19

Окончательное голосование в октябре 2007 года было формальностью. Когда новый правящий совет партии из девяти человек вышел на трибуну в Большом зале народных собраний для встречи с прессой в порядке старшинства, Си оказался шестым в очереди, сразу после Ли. Китай узнал, кто будет их следующим лидером, но для многих он был просто именем. "Кто такой Си Цзиньпин?" - начиналась популярная в то время шутка. "А, это муж Пэн Лиюань".

Наследный принц

Роль наследника чревата опасностями в разных культурах и на протяжении всей истории. Имперский Китай видел свою долю кронпринцев, которых сбили с пути или убили до того, как они заняли трон, а в Народной Республике дела обстояли не лучше: Мао и Дэн свергали потенциальных преемников. Хотя Си готовился к власти, любая ошибка или несчастье могли сорвать его восхождение.

За пять лет пребывания на посту дублера Ху Си пришлось многому научиться. Он на собственном опыте ощутил огромную ответственность за управление государственным кораблем, столкнулся с этнической напряженностью и социальными волнениями, вызванными быстрым, но бессистемным ростом. За рубежом он столкнулся со вспышками антикитайских настроений, ошеломляющим крахом западных финансов, а также с восстаниями "арабской весны", разгоревшимися в социальных сетях на Ближнем Востоке с конца 2010 по 2012 год. Будучи членом высшего руководства, ответственным за сплоченность партии, он помогал формировать ответы Пекина на эти вызовы, одновременно разрабатывая собственные стратегии укрепления авторитарного правления.

Первой важной задачей Си было возглавить партийный комитет, контролирующий последние приготовления к Олимпийским играм 2008 года в Пекине. Это было непростое испытание - обеспечить успех грандиозной "вечеринки выхода в свет" Китая, феерии "мягкой силы", которая обошлась в 42 миллиарда долларов на новые стадионы и инфраструктуру, подтяжку облика столицы и кропотливые усилия по очистке задымленного неба путем закрытия и переноса заводов, ограничения дорожного движения и посадки миллионов деревьев. Несмотря на тщательное планирование, подготовка к играм вряд ли могла пройти хуже. Кровавые беспорядки вспыхнули в Тибете в марте 2008 года, обнажив сдерживаемый гнев большинства буддийского населения против жесткого правления партии. Два месяца спустя сильное землетрясение разрушило юго-западную провинцию Сычуань, унеся жизни более восьмидесяти тысяч человек, включая бесчисленное количество детей, раздавленных обрушением некачественно построенных школ.

Власти сдерживали внутренние последствия с помощью цензуры и пропаганды, включая пышные сообщения о том, что жена и дочь Си принимают участие в оказании помощи. Но они оказались менее искусными в реализации послания Пекина за рубежом. Правозащитники осудили то, что они назвали "Олимпиадой геноцида", чтобы оказать давление на Пекин в связи с его предполагаемой ролью в содействии конфликту в Дарфуре с помощью поставок оружия в Судан. Даже эстафета огня, задуманная как глобальный пиар, была омрачена крупными антикитайскими демонстрациями вдоль маршрута в Западной Европе и Северной Америке, где протестующие критиковали положение с правами человека партии и высказывались в поддержку независимости Тибета.

К счастью для Си, игры прошли гладко. Серьезных инцидентов в сфере безопасности не произошло, а страшный смог остался в стороне, хотя СМИ обнаружили фальсификацию на церемонии открытия, где фотогеничная девушка подпевала вместо настоящей певицы, у которой были кривые зубы. Когда китайская звезда легкой атлетики из-за травмы вынужденно снялась с соревнований, Си обратился к спортсмену с утешительным посланием - редкий жест со стороны высокопоставленного лидера. Китай впервые возглавил медальную таблицу, что принесло партии пропагандистский переворот.

Наследие Олимпийских игр оказалось для Китая гораздо менее радужным на мировой арене. Его имиджевые усилия провалились среди западных стран, чьи лекции о правах человека раздражали китайских чиновников еще больше, поскольку мировой финансовый кризис обнажил то, что Пекин считает фундаментальными недостатками либеральных демократий. "Есть некоторые иностранцы, которым нечем заняться после того, как они наелись досыта, указывая пальцем на наши дела", - сказал Си во время визита в Мексику в качестве вице-президента в феврале 2009 года. «Китай, во-первых, не экспортирует революцию; во-вторых, мы не экспортируем голод и нищету; и в-третьих, мы не создаем для вас проблем. Что еще нужно сказать?» Это был первый пример националистического прямого разговора, который Си будет вести в качестве верховного лидера, резкого для иностранных ушей, но освежающе откровенного для китайской аудитории. Пользователи социальных сетей приветствовали его откровенность и сравнивали ее с корсетным поведением Ху Цзиньтао. Цензоры вскоре вычистили запись из китайского интернета.

Внутри Китая социальное разжигание, подпитываемое трудовыми спорами, захватом земель, деградацией окружающей среды и другими проявлениями неравенства, доминировало во внутренней повестке дня партии. Несмотря на призывы Ху к созданию "гармоничного общества", по оценкам китайских исследователей, ежегодный объем "массовых инцидентов" - официального эвфемизма для протестов, забастовок и других форм беспорядков - к 2010 году вырос до 180 000 по сравнению с 87 000 в 2005 году и примерно 10 000 в начале 1990-х годов. Самые бурные из них вспыхнули в северо-западном пограничном регионе Синьцзян, где проживают миллионы уйгуров, в основном мусульманского этнического меньшинства, многие из которых возмущены растущим влиянием ханьцев на их культуру и экономику. В июле 2009 года, всего через несколько недель после поездки Си в Синьцзян, в столице региона Урумчи вспыхнули кровавые беспорядки между уйгурами и ханьцами, в результате которых погибло около двухсот человек и более семнадцатисот получили ранения. Политические потрясения за рубежом, особенно "арабская весна", усилили беспокойство партии.

Администрация Ху придерживалась жесткого подхода к "вэйвэнь", или "поддержанию стабильности", что стало мантрой для чиновников, чей карьерный рост зависел от их способности поддерживать мир и обеспечивать рост. В 2011 году запланированные расходы Китая на общественную безопасность впервые превысили оборонный бюджет, поскольку правительство увеличило финансирование правоохранительных органов, внутренней разведки и судебных органов. Ежегодные расходы на внутреннюю безопасность более чем удвоятся в течение второго пятилетнего срока Ху, достигнув в 2012 году 710 миллиардов юаней - эквивалента примерно $112 миллиардов на тот момент. Интернет-регуляторы усилили контроль над социальными сетями, особенно после того, как смертельное крушение высокоскоростного поезда вызвало взрыв гнева и эмоций в китайских социальных сетях, которые переполнили правительственные цензоры.

Си осознал необходимость "вэйвэнь". Будучи президентом Центральной партийной школы, элитной учебной академии в Пекине, он приказал более чем двум тысячам уездных начальников пройти недельные курсы обучения в конце 2008 года, где занятия были