Записки Иуды Искариота - Алексей Леонидович Курилко Страница 2

Так говорит Учитель. Разум мой пока не может принять этого, но душа моя блаженно слушает.

17

Подставить левую щёку, получив удар по правой, – значит вызвать либо жалость, либо очередную пощёчину. И за то, и за другое я готов человека убить. Поэтому, в основном из человеколюбия, я всегда отвечаю ударом на удар.

Если же быть серьёзным до конца – то и этого мало. «Око за око» – не есть предел справедливости. Ибо моё око далеко не равно чужому. Моё мне дороже.

18

Только себя любишь искренне и безмерно. Всем сердцем и до самой смерти. Все люди таковы на самом деле. Так я думал раньше. Но вот пришёл Иисус из Назарета…

19

Спит Он три-четыре часа в сутки. И всегда в разное время. Зачем так растрачивать свои силы?

Он очень бледен. И круги вокруг глаз.

20

По дороге в Священный город повстречали мы великое множество людей, идущих к Иоанну, сыну Захарии, по прозвищу Креститель. На берегу Иордана, близ города Иерихона, сей молодой пророк крестил водой и отпускал грехи, говоря, что Царство Божие уже близко.

Мы пришли за людьми, стали в стороне и наблюдали. Иоанн был худым, сутулым, с нездоровым жёлтым цветом лица. Одет был в рваные лохмотья, но не стыдился того. И в такие же лохмотья были одеты и ученики его.

Когда подошла наша очередь, первым к нему приблизился Иисус.

–– Соверши надо мной свой обряд, Иоанн, –– сказал Он Крестителю. –– Но вот грехов на Мне нет. Чист Я перед Небом.

Удивлённо приподняв брови, желтолицый Иоанн внимательно посмотрел на Учителя, затем коротко взглянул на своих учеников-оборванцев и ехидно изрёк:

–– Тогда это мне надобно креститься от тебя, а ты ко мне пришёл.

Оборванцы за спиной Иоанна загрохотали неyдержимым смехом. Все мы были оскорблены, а пуще всех Пётр.

–– Что вы ржёте, как кони на привязи? –– закричал он, краснея от злости.

А Иисус сказал Иоанну:

–– Зачем слова? Лучше молча исполнить то, что нам надлежит исполнить.

Иоанн задумался, погрустнел и … кивнул утвердительно.

21

Я люблю слушать Учителя. Тепло от слов Его и приятно. Так хочется верить…

22

А с другой стороны, подумал я, как страшно, если люди поверят Ему. На какие ужасные муки может обречь себя человек ради… ничего.

23

Сегодня к Учителю люди привели женщину, которую обвиняли в прелюбодеянии.

— Что делать с ней? – спросили Его. — Мы знаем, что её нужно побить камнями и выгнать из города.

— Кто из вас без греха, пусть первым бросит в неё камень.

Так сказал Учитель. Хорошо сказал.

И сначала никто не бросил. Никто не мог решиться. Но затем, как по сигналу, градом посыпались камни.

А Матфей написал, будто никто вообще и камня не бросил.

— Как же так? – спросил я Учителя. – Матфей написал неправду. Я был там и видел то, на что лучше было не смотреть.

— Ну что ж, – ответил Учитель, – Матфей написал так, как должно было быть.

— Но ведь не было! – закричал я.

— Было. Но ты смотришь глазами, а не душой. И слушаешь ушами, а не сердцем.

А Матфей глядел на меня так, словно хотел раздавить. Эй, Матфей, а как насчёт «возлюбить, как себя самого»?

24

Ох, чувствую, не только смирение и кротость может принести людям подобное учение.

25

Страшно болел зуб. Учитель прикоснулся, и боль ушла.

26

Одна подробность. На любой вопрос у Иисуса есть ответ. Конечно, так и должно быть, раз Он Христос; так и должно быть, раз Он Сын Божий. Но я бы скорее поверил в него, когда бы на какой-нибудь вопрос он ответил – «не знаю».

27

Все утро болит голова.

28

Снился сон. Иду я по полю, а за мной тянется кровавый след. Сам я весь в крови, но понять, моя это кровь или чужая, – не могу. Всю ночь длился кошмар.

29

Утром Иоанн и Пётр рассказывают, что ночью, пока все спали, Учитель молился. И будто когда Он молился, морщины на Его лице разгладились, а одежда Его сделалась белой. И будто с небес сошел к Нему ангел. И разговаривали они между собой, но слов понять было нельзя.

— С голоду да без сна и не такое привидеться может, – говорю я. Но самому обидно, что в эту ночь я спал.

30

Мне хочется разобраться.

31

Сегодня нас выгнали из города, бросали в нас камни, точно мы бешеные псы.

— Сказываю вам, – говорит Учитель, – что Содому будет куда отрадней, нежели этому городу.

Матфей бросается записывать эти слова. Я же думаю: «А за что?»

— Ибо отвергающий Меня отвергает и Пославшего Меня, – говорит Учитель.

32

Я долго думал над Его словами, и в голове у меня засел вопрос: «Откуда людям знать, что ты им несёшь?» Словно читая мои мысли, Учитель говорит: «Даже среди вас есть неверующие».

И никто не спрашивает: кто это?

33

Я заметил, что мне Иисус позволяет больше, чем остальным.

В Вифсаиде, например, я ушёл и не появлялся двое суток. Когда вернулся, Учитель не спросил, где я пропадал.

А на днях, чтоб хоть как-то снять напряжение, напился и молол всякую чушь.

Называл их то братьями, то врагами рода человеческого. Плакал и говорил, что одинок среди них. Ещё говорил, что хочу следовать всем заповедям, но просто так, а не в угоду какому-то богу. Ибо человек есть бог, когда думает и поступает, как Бог. И человек есть дьявол, когда думает и поступает, как Дьявол.

Говорят, Учитель успокаивал меня, а, уложив спать, укрыл меня и гладил по голове, как отец гладит сына, когда тот болен.

У Него есть любимчик, Иоанн. Но, думаю, даже ему Он не простил бы такого поведения.

Вот и на следующее утро Он сказал:

— Знай, Иуда, трудно найти другого такого, как ты.

— Ты знаешь, какой я?

— Лучше, чем самого себя.

34

Ни Пётр, ни Матфей, ни Иоанн не понимают