Диктатор - CMD Страница 20

во время завтрака к Дамблдору в приблизительно таком стиле: "Господин директор! Мои родовые дары подразумевают изучение некромантии и магии крови. Не могли бы вы подобрать для меня наставника и обеспечить практические занятия, пока я не начал в учебных целях практиковаться на соседях?" Ах… Но воображаемые глаза профессуры и учеников не стоят смены места обучения и преподавателей с Хогвартса с его учителями на Азкабан с его дементорами. Хотя да, там точно есть отличная возможность насмотреться на темную магию в практическом изложении. Правда, есть нюансы некоторые… Ладно. Шутки в сторону. Попроситься, что ли, в ученики к мадам Помфри?

Впрочем, есть и другой вариант. В каноне робко и во многих фиках прямо высказываются идеи, что Хогвартс — разумный замок, а Шляпа — один из его способов для связи. Плюс, Основатели не могли оставить смысл своей жизни без пригляда. Ушли ли они душами на следующий круг перерождения, но оставить здесь свои Тени в том или ином виде — есть же портреты, к примеру — наверняка могли. Тем более, замок Хогвартс стоит на охрененно сильном источнике магии, так что магическую не-жизнь можно организовать долгую и стабильную. А ведь помимо Шляпы, которая лежит на хранении в кабинете директора, есть и еще один способ связи. Да-да-да, тот самый, который принимает тот вид, какой хочется страждущему.

Но для начала следует прикрыть тылы от любителей, как наш декан, и профессионалов, как директор, во всем видеть подвох. И случай не преминул представиться в ближайшую пятницу. Утомленные двумя подряд домашними заданиями по истории от профессора-призрака, мы уселись в гостиной, во весь голос возмущаясь состоящей из одних гоблинских восстаний историей Магической Британии. Хотя там было достаточно много весьма любопытных для меня фактов. Одни магические Великие пожары, с которых традиционно начинались восстания гоблинов и от которых регулярно выгорал весь Лондон, включая немаггловскую часть, стоили того, чтобы на их картины посмотреть. В маггловской истории, кстати, из всех пожаров упоминается лишь последний, который вообще не был связан с волшебниками, но который удачно похоронил под собой следы предыдущих.

— Неужели вся наша история — только череда гоблинских восстаний? — возмутилась Паркинсон.

— Мне дома рассказывали о Мерлине и Основателях, — вскользь заметила Гринграсс.

— Основатели? — замирая в душе от привалившей удачи, тупо переспросил я.

— Основатели Хогвартса. Четыре Великих Мага. Неужели тебе не рассказывали дома, Винс? Ты прям как магглорожденный Поттер, — не удержался от подколки Малфой.

— Наши архивы не такие полные, как у вас, — обиженно отозвался я. Ну же, Драко, ну! Давай!

— Ах да… В роде Малфой самые лучшие архивы! Мой отец…

— Расскажи, что знаешь! — попросила Дэвис. — А то в "Истории Хогвартса" об Основателях всего по одному футу написано. Когда я писала эссе, то еле-еле два фута из заданных трех смогла выжать из себя.

— И о Мерлине потом, — попросил не совсем англичанин Забини.

— Если что, я смогу дополнить ваш рассказ, мистер Малфой, — подключился к разговору староста Гамильтон.

Дальнейшая говорильня не принесла мне практически никаких полезных фактов. Большую часть я знал и так, поскольку дома у Крэббов, как и предполагал Драко, Винсу было дано достаточно неплохое образование. Включена в этот список была и история, с упором на темных магов конечно же. Но главное было сделано. Если кто будет проверять, а проверять, если у меня что-то не получится, обязательно будут, то можно будет честно сослаться на этот разговор и на прозвучавшие в нем легенды.

И сейчас, тихо выскользнув из гостиной, я крался по темным замковым лестницам вверх, туда, где одна из этих самых легенд находилась вполне себе в реальности. Восьмой этаж, картина с кретином, учащим троллей балету. Три раза туда-сюда, представляя в голове место, где я увижусь с Основателями. И вот в монолитной стене появляются очертания старинной грубой двери. Я открываю ее, делаю шаг в темноту и появляюсь в… зале инквизиторского суда.

Я оказался прикован цепями к допросному креслу, стоящему по центру зала. На возвышении передо мной — массивный, древний на вид стол, за который с противоположной от меня стороны придвинуты четыре монументальных кресла, куда там Дамблдору с его псевдотроном в Большом зале. В креслах сидели четыре полупрозрачные тени, а прямо по центру стола, на подставке, лежала Шляпа.

— Демон! — прорычала фигура, в которой можно было узнать знакомые по портретам в учебнике черты Салазара Слизерина. — И ты посмел явиться сюда? Воззвать к нам? Легилименс!!!

Куда там моя защита болью от аккуратного и мягкого Дамблдора. Ощущения были таковы, будто прямо сквозь лоб, пробив дикой болью череп, в мою голову вползла огромная змея, медленно ворочавшаяся внутри и пожирающая мои мозги. Пытка была невыносима, и я закричал.

— Фините. Осторожнее, Салазар, — взмахнула рукой призрачная Ровена Рейвенкло, и резкая боль сменилась тупыми отголосками. Но если я поверил в ее доброту, то следующие слова вернули меня обратно с небес на землю. — Не повреди мозг интересного образца. Легилименс!

Если проникновение Салазара было похоже на питание хищной голодной рептилии, старающейся поскорее выхватить самые вкусные куски из тела добычи, то легилименция Ровены напоминала скорее хирургическое вмешательство… доктора Менгеле. Меня тщательно и аккуратно резали на куски, при этом совершенно не интересуясь согласием или испытываемыми подопытным ощущениями. А они были вполне под стать образу, так что я рыдал, орал, выл и пытался разбить свою голову о спинку кресла, но передвинувшиеся подобно толстым металлическим змеям цепи жестко зафиксировали меня.

Сколько это продолжалось, я не знаю, по ощущениям — две или три вечности, но все же настал тот радостный миг, когда прозвучало божественно звучащее слово.

— Фините, — Ровена закончила свои исследования. — Хм. Весьма и весьма любопытно. Это в очередной раз доказывает мою теорию об абсолютной бесконечности страниц в Книге Миров. А вы еще имели глупость спорить со мной, тогда как…

Что там еще придумала Рейвенкло, я не услышал, потому что призрачную палочку поднял Годрик.

— Легилименс!

В исполнении Гриффиндора легилименция напоминала нападение орды варваров на беззащитный город. Сопротивляющихся — убить, что приглянулось — схватить, все остальное — поломать и сжечь. Голос я уже давно сорвал, из глаз и носа текла кровь, а боль уже во всем теле была такова, что о смерти мечталось как о чем-то невероятно прекрасном, но несбыточном.

— Фините. Ну надо же. Однако я хочу сказать, что потомки ощутимо