Философия для полярных исследователей - Эрлинг Кагге Страница 22

Магнус Карлсен стал чемпионом мира по шахматам в 2013 году. Незадолго до того, как он завоевал титул, мое издательство выпустило книгу о его карьере. Во время ее написания я спросил его, как ему удается сохранять мотивацию, когда все больше и больше его мечтаний исполняются. У Карлсена не было хорошего ответа. В марте 2019 года, после нескольких чемпионатов мира, я задал ему тот же вопрос. На этот раз у него был ответ. Моя мотивация - учиться. Я чувствую, что в шахматах еще так много вещей, которых я не знаю". Интересно, что он сомневается, будут ли все новые знания преимуществом: "Я не знаю, приведет ли это к тому, что я буду играть лучше". Знаний может быть слишком много. У меня создается впечатление, что ему почти странно думать о том, как мало он понимал в игре шестью годами ранее, когда впервые стал чемпионом мира.

Проблема многих моих коллег в мире экспедиций заключается в том, что их амбиции основаны на достижении одной цели: покорить определенную гору или добраться до одного конкретного места. В этом смысле они немного похожи на Гари Каспарова, который думал только о том, чтобы стать чемпионом мира, и рискуют испытать то же чувство потери, что и он, когда достигнут цели. Не знаю, сколько раз я слышал рассказы о той пустоте, которую испытывают искатели приключений после достижения цели. Волнение на протяжении всего пути, а затем нисходящая спираль, когда не остается ничего, к чему можно было бы стремиться. И я сам испытал это на себе. Я помню, каково это - достичь Южного полюса и почувствовать, что я стою на конце радуги, почти забыв о своих других мечтах.

Для меня стало жизненно важным достигать новых целей. Норвежский философ Петер Вессель Запфе писал о том, что можно назвать дилеммой исследователя. Жизнь исследователя должна закончиться трагически: после того как он достиг чего-то выдающегося, публика ожидает большего, а исследователь в какой-то момент либо не может, либо не хочет пытаться. Вскоре о нем забывают, как и о Роальде Амундсене после его великих экспедиций. Или исследователь пытается сделать что-то еще более сложное, чем в прошлый раз, и терпит неудачу; или начинает жульничать, чтобы сделать свои достижения более впечатляющими.

Эверест, третий полюс, был моей целью - стать первым, кто достиг трех полюсов мира. Я не хочу сказать, что все эти экспедиции были для меня достижением. Я считаю, что знакомство с миром природы должно быть именно таким, а не связано с установлением или побитием рекордов. С другой стороны, я не сомневаюсь, что личные достижения являются важным стимулом для большинства исследователей, хотя они часто не упоминают об этом, когда говорят о мире, сохранении природы, климате и культурной гармонии. Во всяком случае, для меня совершенно очевидно, что если бы меня в первую очередь интересовал вид, то вполне хватило бы и одной из соседних вершин: гораздо дешевле, менее утомительно и вид гораздо лучше. Ко всему прочему, я бы увидел самую высокую гору в мире вблизи.

После восхождения на Эверест я понял, что в глубине души должен мыслить более масштабно. Я был на пороге завершения всех приключений, о которых мечтал... Я знал, что не перестану ездить в экспедиции, а, скорее, сокращу количество поездок и какое-то время буду меньше времени проводить под звездами. И тут, почти само собой, произошло то, что я вдруг стал отцом в первый, второй и третий раз. Это был замечательный сюрприз. Мечта исполнилась, и это, в свою очередь, породило бесчисленное множество новых мечтаний и видений. С легкой усмешкой я назвал свою роль отца "четвертым полюсом". До него, конечно, было легче всего добраться, но впоследствии он оказался самым сложным.

Зимой 2004 года я был в Копенгагене с другом. Однажды утром мы гуляли по городской площади Чамберс. Было жутко холодно, и, как обычно в этот час, сразу за железнодорожным вокзалом стояло несколько бездомных. Один из них подошел к нам, чтобы продать датский аналог The Big Issue, 50 процентов денег от которого достается тому, кто его продает. У нас было много времени, поэтому мы стояли и разговаривали. Ему было холодно, и он чувствовал горечь по отношению к обществу, которое, по его мнению, не смогло его , но ему все равно удавалось сохранять хорошее настроение. Я же, напротив, не чувствовал себя обманутым жизнью - совсем наоборот, - но в очередной раз поразился, насколько мы все похожи, хотя живем такими разными жизнями.

Поэтому я купил экземпляр газеты, которую продавал этот парень. На первой странице была статья о мечтах, о том, как трудно бывает выразить их словами и как жизненно важно все же попытаться. В статье рассказывалось об исследовании, в ходе которого у многих бездомных наркоманов спрашивали, какие сны они видят. Большинство ответили, что у них нет никаких мечтаний. Я понимаю, почему человек в их положении может так думать. Я и сам порой с трудом определяю свои мечты. Но именно последняя строчка статьи не дает мне покоя с тех пор. О да, у вас есть мечты. Пожалуйста, мечтайте снова.

Будучи исследователем, я часто думаю о том, что никто ничего не знает наверняка. Я не знаю, какие вершины внезапно появятся передо мной, на которые я решу - или меня заставят - взобраться, или я просто решу оставить их в покое. Я думаю, что мечты и интерес к окружающему меня миру - это то, что поможет мне идти вперед, какой бы путь я ни выбрал. И я постараюсь придерживаться своей собственной философии там, где смогу, хотя время от времени я оступаюсь и, вероятно, буду продолжать это делать. Из всех правил, которые я установил для себя за эти годы, есть два, которых я неизменно стараюсь придерживаться.

Во-первых: будьте добры. Каждый день. Даже в одиночной экспедиции вы зависите от десятков других людей - тех, кто делает ваши ботинки, палатку, спальный мешок и анорак, диетолога, спонсоров, - и доброта отвечает на доброту. Быть добрым - одна из самых разумных вещей, а когда от этих людей может зависеть ваша жизнь, не относиться ко всем хорошо просто глупо.

Второе - это неписаное правило гор и лесов Норвегии, а именно: вы всегда