The Cold War: A New History - Джон Льюис Гэддис Страница 24

международного контроля над ядерным оружием, то, по крайней мере, соглашений о том, как им управлять. Первое такое соглашение было заключено в 1963 году в рамках Договора об ограниченном запрещении ядерных испытаний, отменившего ядерные испытания в атмосфере. Затем, в 1968 г., был подписан Договор о нераспространении ядерного оружия, обязывающий страны, обладающие ядерным оружием, не помогать другим государствам в его приобретении. А в 1972 году Временное соглашение об ограничении стратегических вооружений ограничило количество баллистических ракет наземного и морского базирования, разрешенных каждой из сторон, причем проверка соблюдения этого требования должна была осуществляться с помощью разведывательных спутников.

Но самое интригующее, что в 1972 г. Советский Союз и США подписали Договор о противоракетной обороне, запрещающий защиту от ракет дальнего действия. Это было первое официальное признание обеими сторонами идеи Черчилля и Эйзенхауэра о том, что уязвимость, связанная с перспективой мгновенного уничтожения, может стать основой для стабильных и долгосрочных советско-американских отношений. Это также отражало согласие Москвы на взаимное гарантированное уничтожение, которое далось нелегко: убедить русских в том, что пытаться защитить себя - плохая идея, было задачей первостепенной важности. Успех этих усилий - то, что американские официальные лица теперь могут обучать своих советских коллег тому, как следует думать о национальной безопасности, - свидетельствует о том, насколько далеко продвинулись дела с тех пор, как в первые годы холодной войны каждая из сторон, разрабатывая ядерное оружие, наводила ужас на другую.

И так, перефразируя Курта Воннегута, оно и было на самом деле. Холодная война могла привести к горячей войне, которая могла бы положить конец жизни людей на планете. Но поскольку страх перед такой войной оказался сильнее всех разногласий, разделявших США, Советский Союз и их союзников, появились основания надеяться, что она никогда не состоится.

 

XII.

Через четыре десятилетия после Кубинского ракетного кризиса другой писатель, Ян Мартель, опубликовал роман "Жизнь Пи" - невероятную историю о спасательной шлюпке, которая могла стать смертельным судном. Главные герои - мальчик и бенгальский тигр, потерпевшие кораблекрушение и оказавшиеся вместе на неудобном маленьком судне, дрейфующем по Тихому океану. Не имея общего языка, они не могли вести рациональную дискуссию. Но была совместимость интересов: у тигра - в том, чтобы мальчик ловил рыбу и ел ее, у мальчика - в том, чтобы не быть съеденным самому. Оба как-то это поняли и выжили.

Басня о холодной войне? Задумывал ли Мартель ее как таковую, вряд ли имеет значение, ведь признак хорошего романа - это то, что он может заставить читателя увидеть, даже если это лежит за пределами видения самого автора. Ядерное оружие заставило государства увидеть - даже в отсутствие общего языка, идеологии или интересов - что они заинтересованы в выживании друг друга, учитывая тигра, которого они сами создали, но с которым теперь должны научиться жить.

 

ГЛАВА 3. КОМАНДА ПРОТИВ СПОНТАННОСТИ

 

Два народа, между которыми нет ни общения, ни симпатии, которые не знают привычек, мыслей и чувств друг друга, как если бы они были жителями разных зон или обитателями разных планет; которые сформированы разным воспитанием, питаются разной пищей, имеют разные манеры поведения и не подчиняются одним и тем же законам.

-БЕНДЖАМИН ДИЗРАЭЛИ, 1845 Г.

 

 

Вместо единства великих держав - как политического, так и экономического - после войны наблюдается полная разобщенность между Советским Союзом и сателлитами, с одной стороны, и остальным миром - с другой. Короче говоря, вместо одного мира существует два.

-ЧАРЛЬЗ Э. БОЛЕН, 1947 Г.

 

 

ОДИНАКОВАЯ ПЛАНЕТА, которую разделяют сверхдержавы, имеющие общие средства уничтожения друг друга, но теперь заинтересованные в выживании друг друга. Пока все хорошо. Но что это за выживание? Какой будет жизнь в каждой из систем? Сколько места останется для экономического благополучия? Для социальной справедливости? Для свободы выбора жизненного пути? Холодная война была не только геополитическим соперничеством или гонкой ядерных вооружений, но и соревнованием за ответы на эти вопросы. Проблема, стоявшая на кону, была почти такой же важной, как проблема выживания человечества: как лучше организовать человеческое общество.

"Хотите вы этого или нет, но история на нашей стороне", - заявил однажды Никита Хрущев перед группой западных дипломатов. "Мы вас похороним". Он до конца жизни объяснял, что он имел в виду. По словам Хрущева, он говорил не о ядерной войне, а об исторически обусловленной победе коммунизма над капитализмом. Советский Союз действительно может отставать от Запада, признал он в 1961 году. Однако уже через десятилетие дефицит жилья исчезнет, потребительские товары будут в изобилии, а население будет "материально обеспечено". В течение двух десятилетий Советский Союз "поднимется на такую высоту, что по сравнению с ним основные капиталистические страны останутся гораздо ниже и далеко позади". Коммунизм, попросту говоря, был волной будущего.

Однако все сложилось не совсем так. К 1971 г. экономика Советского Союза и его восточноевропейских сателлитов находилась в состоянии стагнации. К 1981 г. уровень жизни в СССР снизился настолько, что сократилась средняя продолжительность жизни - беспрецедентное явление для развитого индустриального общества. К концу 1991 года прекратил свое существование и сам Советский Союз, служивший образцом коммунизма во всем мире.

Прогнозы Хрущева, как теперь ясно, были основаны на выдаче желаемого за действительное, а не на жестком анализе. Однако поражает то, как много людей в то время воспринимали их всерьез, причем далеко не все из них были коммунистами. Джон Кеннеди, например, столкнувшись с Хрущевым на саммите в Вене в 1961 году, нашел идеологическую самоуверенность советского лидера весьма пугающей: "Он просто выбил из меня дух", - признался новый президент. Кеннеди "выглядел довольно ошеломленным, - отметил вскоре после этого британский премьер-министр Гарольд Макмиллан, - как человек, впервые встретившийся с Наполеоном (на пике его могущества)". Дж.Ф.К. был не одинок: коммунизм пугал государственных деятелей и государства, которыми они управляли, на протяжении более века. Причина заключалась в том, что он вдохновлял и возбуждал многих граждан, которые видели в марксизме-ленинизме обещание лучшей жизни. В начале холодной войны наступил пик запугивания и вдохновения. К концу холодной войны надеяться на коммунизм было уже не на что, а бояться - нечего.

 

I.

Для того чтобы понять, каким уважением пользовался коммунизм и какие тревоги он вызывал, лучше всего начать с другого романа. Он назывался "Сибил", вышел в свет в 1845 г., а его автор, Бенджамин Дизраэли, стал премьер-министром Великобритании. Под заголовком "Две нации" Дизраэли подразумевал богатых и бедных, которые неспокойно сосуществовали в обществе, где промышленная революция - главное достижение Великобритании за