Инженер. Часть 7. Вторая итерация - Евгений Южин Страница 3

темной бездне, а привычный мир – лишь тени потока случайных встречных. В голове начинают ворочаться какие-то образы – вероятно, символы базового языка хозяев Храма, но я не в силах дождаться их осознания. Сильнейшее ощущение, что я сам распадаюсь на кусочки, что я сам – лишь тень, лишь проекция мимолетных событий. Чувство было настолько подавляющим, что я терял контроль над собственным разумом и, естественно, тут же выныривал, отгораживался от неприятных видений, пытаясь сохранить себя, свою целостность. Вероятно, надо было бы не сопротивляться, дождаться фиксации хотя бы одного понятия, но это было слишком – добровольно потерять личность, даже если тебе обещали ее вернуть с премией! Да, собственно, никаких мыслей или страхов и не было – я не выбирал, терпеть или нет. Честно, много раз пытался с одним и тем же результатом. Стоило лишь потерять себя, как я судорожно, рефлекторно, как это делает утопающий, выдергивал свое существо на поверхность к привычному сладкому воздуху и синему небу. Это здесь, на краю бездны, я мог бояться и преодолевать – там срабатывал какой-то древний участок мозга, который не интересовался моими стремлениями. Он тупо спасал тело и разум так, как считал нужным.

Болтая ногами на высоком табурете, осторожно прикоснулся к кружке – еще горячая. Ну, да, и я никуда не спешу. Выцепил из лепешки кусок вяленого мяса, бросил в рот и вздрогнул – подчинявшаяся до того только мне и ветру тишина лопнула, впуская далекий звон. Это у меня такой дверной звонок – в крохотной беседке на краю обрыва висит небольшой медный колокол, лупить в который полагается караванщикам, извещая мое инопланетное величие о прибытии. Однако сегодня я никого не ждал, как, впрочем, и в ближайшую пару дней.

С сожалением покосился на стынущий завтрак, уже понимая, что любопытство побеждает голод – кого там черти принесли? Метнулся за штанами, накинул подобающую статусу короткую безрукавку, исчерканную цветными узорами Уров, торопливо куснул лепешку и выбрался на крышу, жалея, что мой импровизированный аналог кофе еще не остыл – жевать всухомятку еще то удовольствие. Летательный аппарат никуда не делся. Перекинул ноги через глубокий вырез в стенке корзины, окинул взглядом внутренности – забытые мешки, намокшие от прошедшего дождя, тубус с подзорной трубой, висящий на крючке, слабый аромат парфюмерии – так пахла мокрая древесина одного из местных растений, – и сдвинул привод. Последний делала Ана, сдержанно возбужденная и радостная оттого, что я не особенно сопротивлялся требованию отдать ключи от машины, фигурально выражаясь, так что никаких механических вертушек – иначе пришлось бы переименовывать ступу Бабы-яги в пепелац из-за очевидной схожести.

Корзина вздрогнула, пол наклонился – я повис на приводе, как на поручне вагона метро в далеком прошлом, слегка чиркнуло днище по доскам, и ступа наклонно устремилась в сторону пропасти, слегка набирая высоту. Обернувшись, я разглядывал знакомые черты монументального утеса, давшего приют моему убежищу. По мере того, как он удалялся, справа и слева распахивался вид на протяженный обрыв Облачного края, поросший высоким лесом, нависающий широкой светло-желтой полосой над темным подножием долины. Показалось, что облачный потолок слегка приблизился, дуновением ветра шевельнуло одежды, когда из-за края скалы стала заметна светлая беседка на самом изломе кромки плато. Наученный опытом, я предпочитал начинать знакомство с гостями издалека. На этот раз вроде никаких неожиданностей – заметна одинокая фигурка рядом и какое-то копошение вдали под еще не рассеявшейся тенью деревьев. Все по протоколу – можно приблизиться, пожалуй. Я поправил привод и начал медленный спуск по широкой дуге, одновременно извлекая подзорную трубу. Никаких пятнышек, никакого мельтешения отблесков искусства – значит, никаких скелле или магических сюрпризов. Беседка понемногу приближалась. Под деревьями удалось рассмотреть пару палаток, которые, похоже, прямо сейчас сворачивали несколько человек. Выходит, кто бы там ни был, они пришли еще вчера и терпеливо дожидались утра, не решаясь тревожить мой отдых, – хороший знак. Еще минута неспешного полета, и я узнал фигуру рядом с беседкой – Домдрусвал, по-простому – Дом, один из штатных караванщиков, которому доверил эту почетную роль сам Сардух. Чего это он раньше срока?

Медленно и неспешно опустился. Дом приветливо улыбался, не торопясь подходить, – правила поведения были намертво заучены всеми караванщиками. Одна небрежность, и ты мгновенно потеряешь и непыльную работу, и почетное положение посредника между простыми коммерсантами и таинственным элем, легко конвертируемое, как я подозревал, в изрядный доход – во всяком случае, я ни разу не слышал, чтобы бывший староста платил караванщикам. Ну, ладно – меня все устраивает. Выбираемся.

– Дом, что случилось? Я не ждал вас сегодня.

Караванщик расслабился и зашагал навстречу:

– Я с гостями. А их никогда не ждешь – они сами приходят.

– Ну, если незваные, то да – сами.

Молодой высокий парень, с традиционным хвостом волос обитателей фронтира, улыбчивым хитрым лицом индейца и очень темными глазами, остановился напротив:

– У них письмо от Сардуха. Пришлось вести. Ждать не захотели. – Он кивнул за спину.

Я всмотрелся – от леса неторопливо приближалась троица незнакомцев. Хотя почему незнакомцев – одного я точно знаю! Хотя в походной одежде просто так и не угадать столичную штучку, человека, которому доверены многие тайны двора, – архивариуса. Как там его? Сомтанар – с трудом протиснулось в память забытое имя. Лысый, невысокий, но живой и деятельный мужчина в возрасте, с умными глазами.

Присмотрелся к сопровождающим, и по телу медленно прокатилась неприятная волна, пальцы нащупали шарик с кристаллом в кармане жилета. Двое. Разные люди, разные волосы, одежда, обувь, но при этом неуловимо одинаковые – поджарые мужчины, бесстрастные лица, цепкие быстрые глаза. До боли, в буквальном смысле, знакомый типаж – именно тот, который я меньше всего желал видеть поблизости от моей драгоценной тушки. Пусть даже они уверены, что перед ними могущественный эль, способный стереть в пыль целую улицу, что мне делать, если им придет в голову это проверить? Ведь я-то знаю, что теперь моих способностей едва ли хватит на пару незамысловатых фокусов.

Вздохнув, потащил шарик наружу. Ослабевшие чувства не дали бы определить направление на источник, но дар Храма, по счастью, жил своей жизнью – стоило едва заметно напрячься, и будущее вырастало за спиной. А чтобы не отключиться в тошнотворном водовороте, много не надо – только сориентировался, и снова в привычный мир, где рука уже накрывает тень звезды суррогатом конвертера – смоляным шариком с наглухо вмурованным кристаллом какой-то соли. Караванщик догадался, что происходит, перестал улыбаться и, почти пригибаясь, отступил на пару шагов. Знакомого касания магии едва хватило, чтобы