Seven Crashes - Harold James Страница 33

Министр финансов Карл Гельфферих был главным сторонником идеи о том, что Германия начала войну с позиции уникальной финансовой мощи. Он все еще отстаивал эту позицию в конце второго полного года войны. В качестве способа продемонстрировать силу Германии в мобилизации ресурсов он выбрал облигации, а не налоги: возможность продать облигации означала вотум доверия населения и связывала богатые классы с судьбой отечества. В марте 1915 года он заявил Рейхстагу следующее:

[битва], которая решит исход этой борьбы народов, и которая будет вестись не только оружием войны, но и оружием экономики и финансов. Враг понял, что это значит, как для него, так и для нас. Пока что мы находимся на переднем крае финансовой борьбы; никто из наших противников даже близко не подошел к уровню нашей деятельности. Без всяких уловок и обмана мы привлекли около 25 миллиардов марок в ходе трех огромных выпусков облигаций со все возрастающим успехом. Франция еще не смогла консолидировать 10 миллиардов марок своих военных расходов в своем единственном крупном внутреннем выпуске облигаций, так называемом "Облигации победы"; Британия пока что собрала от 18 до 19 миллиардов в консолидированных облигациях против наших 25 миллиардов. Мы побили первую облигацию Англии результатом нашей второй, ее вторую облигацию - результатом нашей третьей. Англия до сих пор не выполнила нашу третью облигацию. Ее краткосрочный долг растет до неизмеримых размеров; к концу этого месяца долг не будет превышать 15 миллиардов, включая пятилетние американские облигации, а возможно, он уже превысил эту сумму. Тем не менее, министр финансов Великобритании колеблется и упирается.

Самым знаменитым обещанием Гельффериха было то, что конфликт в конечном итоге не будет стоить победившему немецкому народу больших затрат: побежденные державы заплатят за все.

Поэтому пока остается единственный путь - отложить окончательное урегулирование расходов на войну с помощью кредитов до мирного времени. И я хотел бы сегодня еще раз подчеркнуть, что если Бог даст нам победу и, следовательно, возможность сформировать мир в соответствии с нашими жизненными потребностями, то мы не можем и не должны забывать вопрос о расходах наряду со всем остальным; (энергичное согласие) мы обязаны это сделать ради будущего нашего народа. (Очень верно!) Весь будущий уровень жизни нашего народа должен, насколько это возможно, оставаться свободным от огромного бремени, которое порождает война. (Очень верно!) Зачинщики этой войны заслужили свинцовый груз миллиардов; (очень верно!) пусть они, а не мы, протащат его через десятилетия. (Очень хорошо!) Господа, я не перестаю понимать, что огромное финансовое ослабление, которое война уже наложила на наших противников, сделает задачу, о которой я только что говорил, особенно трудной. (Очень правильно!) Но то, что может быть сделано в этом направлении, будет сделано. (Браво!)

Выплаты могут быть в виде репараций или в виде уступки территории. Гельфферих входил в группу, которая предполагала послевоенную Миттельевропу под руководством Германии с добавлением Бельгии (прежде всего из-за портов); также его все больше интересовали обширные территории независимой Украины, которая могла бы обеспечить потребности Германии в продовольствии. Такого же рода обещания можно было использовать для создания и привязки союзников: в феврале 1917 года в печально известной телеграмме Циммермана Германия предложила Мексике территории Техаса, Нью-Мексико и Аризоны, если Мексика присоединится к Германии в будущей войне с США. В то же время деньги немцев были бы призваны на временную службу:

Господа, важно дать понять всем людям, что эта война ведется больше, чем любая другая, не только кровью и железом, но также хлебом и деньгами. Для этой войны существует не только всеобщая воинская повинность, но и всеобщая финансовая повинность, обязанность экономить и всеобщая обязанность платить. (Очень правильно!) Никто не должен уклоняться от этой воинской повинности, даже самый скромный и ничтожный человек. Расточитель необходимой пищи или раб мамоны, который не может отделить себя от своих сбережений, ничуть не лучше дезертира, уклоняющегося от воинской обязанности.

Этот призыв означал подписку на облигации. Первая серия, выпущенная в 1914 году, имела номинальную доходность 5 процентов, а через десять лет могла быть конвертирована в обычные 4-процентные облигации. Это был успех, и Хелфферих (тогда еще в Deutsche Bank) заявил, что удалось собрать вдвое больше, чем ожидалось. В феврале 1915 года акция была повторена. В апреле 1915 года была предпринята попытка привлечь 10 миллионов долларов в Соединенных Штатах, но она не увенчалась успехом и не была повторена. Немецкая информационная служба распространила в Нью-Йорке комментарии Гельффериха для Рейхстага. Выдающийся немецкий банкир Макс Варбург лоббировал своего влиятельного младшего брата Пола, который эмигрировал через Атлантику, чтобы стать одним из создателей Федеральной резервной системы. Нью-Йорк Таймс «относительно благоприятно отозвалась о выпуске немецких облигаций, но просто отметила, что иностранный спрос был "умеренным». "Уолл Стрит Джорнал" произвел подсчет ежедневных расходов на войну: 8 миллионов долларов для Германии и 4 миллиона долларов для Австро-Венгрии, по сравнению с 10 миллионами долларов для Великобритании, 8,65 миллиона долларов для Франции и 8,5 миллиона долларов для России. Потопление "Лузитании" 7 мая 1915 года, в результате которого погибли 128 американцев, поставило крест на реальных шансах Германии получить доступ к денежному рынку Нью-Йорка.

В отличие от Германии, провал австрийского военного займа в начале 1915 года многие восприняли как признак того, что старая империя разваливается. В частности, чешские промышленники и крупные землевладельцы приобрели лишь символические суммы несмотря на то, что духовенство с амвонов развернуло кампании, требуя патриотического самопожертвования.

Гельфферих считал, что шаги по ограничению заработной платы и прибыли подрывают усилия по мобилизации. Он яростно сопротивлялся предложениям промышленника Ричарда Мертона ограничить свободу действий производителей в ценообразовании. После того как Мертон официально представил длинный меморандум о ценообразовании, его отправили с миссией по установлению фактов на особо опасный участок фронта. Любая альтернатива свободному рынку, по мнению Гельфериха, требовала бы невозможной "степени бескорыстия, чувства долга, подчинения". Новый налог сделал бы невозможным для Германской империи «ведение новой войны в обозримом будущем, если только она не будет полностью основана на национализированной экономике». Налоги стали бы зримым и заметным напоминанием о стоимости и боли войны - лучше вести войну никогда, Tod auf Raten, mort à credit (название сюрреалистического романа 1936 года Луи-Фердинанда Селина о бессмысленности существования).

Исключение эффективных налогов и в то же время невозможность получить дополнительные реальные ресурсы извне, либо через внешние