Бывшие. Без срока давности - Диана Ярина Страница 37

Надо было вернуться домой.

Там меня ждали.

Ждут.

Любят…

— Андрей, от елки хоть что-нибудь осталось?

— Немного. Подрубить придется.

— Грузи, что есть, и по домам. Достаточно на сегодня, нас семьи ждут.

***

Домой пришлось зайти с макушкой от ели, в высоту она едва доставала от пола до моего пупка.

— Какая у нас ель… — иронично произнесла Настя, вытирая руки о полотенце, торчащее из кармана фартука. — Дементьев, я так и знала, что ты о елке забудешь.

— Я не забыл, Насть. Ель была большая, клянусь. И поверь, то, что ты видишь — самая лучшая в мире ель. Она мне жизнь спасла.

Настя немного побледнела.

— Как? — ахнула она.

— Все хорошо, просто водитель несся, слепой. Ель сломало, но я лишь шишкой отделался.

Настя мгновенно меня обняла бережно, поцеловала, даже на шишку подула, как маленькому. Мне так приятно стало, я едва не расплавился.

— Давай украшать, что ли? Яна еще не спит?

— Не спит, конечно. Тебя ждет, — обняла меня Настя. — Скажи, это была случайность?

— Это было происшествие, которому точно нет места на празднике, — ответил я, не желая омрачать праздничную атмосферу. — Мы вместе, это главное. А ты почему такая встревоженная? Плакала? — забеспокоился я. — Что тебя расстроило?

— Мама звонила, немного поговорила с сестрой, — вытерла слезинки Настя.

— Как она? — поинтересовался я.

Как и предполагала Настя, Мурзалиев не спешил становиться отцом внебрачного ребенка и, узнав о беременности Даши, послал ее на аборт и обозвал всячески. Ему и так приходилось несладко, отвечая за ошибки сына, жена родила, еще и любовница на шею сесть хотела? Нет, все закончилось грандиозной ссорой, Даша успела сделать аборт, но потом впла в меланхолию и только недавно оправилась, ее будто подменили.

— Она даже извинилась, — шмыгнула носом Настя. — Я что-то расчувствовалась!

Моя светлая девочка с чистой душой и добрым сердцем была готова простить всех, даже тех, кто не был к ней так же внимателен. Я вдруг понял, что если бы в прошлом… Настя решила поступить так же, как ее сестра, испугавшись сложностей, моя жизнь стала бы совершенно иной. Я бы никогда не стал счастливым.

— Спасибо тебе за дочь, за Яну. За все. Спасибо за все, родная, — обнял и поцеловал Настю.

— Папа? — позвала Яна из зала. — Папа, ты пришел?

— Иду!

Я поспешил к дочери, на звонкий голосок, безумно радостный, что она идет на поправку, и что вопрос с наглой содержанкой Пушненко был под контролем. Я намеревался идти до конца.

В конце концов, это моя мужская работа — ограждать свою семью, любимых от посягательств кого бы то ни было…

***

Через несколько дней Михаил рассказал о том, как развернулась ситуация. Быстро установили, что виноват в наезде, действительно, бывший подельник Хелен. Только когда пришли арестовывать молодчика, он свалил всю вину на Хелен.

Арестовали обоих.

При аресте между бывшими любовниками вспыхнула ссора на лестничной площадке. Он толкнул Хелен и та полетела вниз, погибла, свернув шею. Ее подельник отправился за решетку, теперь уже надолго. С этим было покончено навсегда.

Теперь я знал, что наше счастье больше ничто не побеспокоит и с чистым сердцем сделал Насте предложение руки и сердца, на которое она ответила уверенным «да» без лишних раздумий.

***

Она

Спустя время

Мы с Богданом сыграли свадьбу в конце мая.

— Папа, пойдем танцевать. Папа! — потянула Яна отца на танцпол.

Я с любовью смотрела на нашу красавицу, в нежном, пышном платье карамельного оттенка она смотрелась настоящей принцессой. Ее темные локоны вились, глаза светились счастьем. Я никак не могла нарадоваться, что к дочери вернулось здоровье, и теперь ее было не удержать на месте, она стала еще более активной и радостно выплясывала.

— Дементьева, меня похищает на танец наша дочь! — успел поцеловать меня Богдан. — Хочешь с нами?

— Немного передохну, — отозвалась я, поглаживая беременный живот. — Мы только что с тобой танцевали, теперь очередь сына.

— Буянит?

Богдан приложил горячую ладонь к животу, погладил, в ответ толчки только стали сильнее.

— Мне тоже можно? — поинтересовалась дочка, повторяя за папой, хихикнула. — Он толкается! Тоже хочешь танцевать? Тебе еще рано! Подрасти! — обняла меня, поцеловав, и все же увела Богдана на танец.

Он адресовал мне жаркий воздушный поцелуй и отправился танцевать с дочерью. Я смотрела на них и тоже мысленно кружилась в танце из лепестков счастья, эйфории, лаская взглядом любимого, единственного мужчину в своей жизни.

Нам понадобилось обрести друг друга, потерять и снова сложить любовь из осколков, чтобы понять у настоящей любви нет срока давности, она всегда глубоко в сердце.