Шанхай Гранд. Запретная любовь и международные интриги в обреченном мире - Taras Grescoe Страница 44

Она попросила сэра Виктора, поскольку у него есть влияние на Микки, "попытаться удержать ее от того, чтобы она не рассказывала о своей сексуальной жизни всему городу".

Отвечая на бланке Cathay Hotel, сэр Виктор отругал Бернардину: "Кажется немного странным, что после того, как вы с таким трудом предупредили одну из своих подруг быть осторожнее в высказываниях на публике, вы несколько легкомысленно повторяете те самые вещи, о которых в первом случае вы не хотели упоминать".

Однако его беспокоило все большее погружение Микки в китайский город. Когда она недавно ночевала на его яхте, то, казалось, не могла перестать хныкать. Он заметил, что ее зубы стали коричневыми, а кожа в купальном костюме выглядела желтоватой - верные признаки привычки к опиуму.

Однажды за обедом в отеле Cathay Микки произнес имя одного из своих немецких друзей-евреев, владельца магазина одежды, с мандаринским акцентом - как "Мэй-лин". Хлопнув рукой по столу, сэр Виктор закричал: "Его зовут герр Гамалинг! Вы становитесь слишком китайским, черт возьми".

Сэр Виктор обвинил Синмэя. Бернардина, обиженная потерей любимого китайского поэта, рассказала ему об интрижке Микки. Ему не очень нравился этот человек, и он считал, что тот оказывает на него дурное влияние.

Несмотря на разногласия с сэром Виктором, когда в конце ноября 1935 года он отплыл в Бомбей на корабле SS Corfu, чтобы провести ежегодную инспекцию интересов Сассунов в Индии, Микки призналась Хелен, что чувствует себя обделенной.

"Виктор уехал вчера, - написала она.

Он приберег свой последний вечер для Бетти Моссетт, ее сестры Конни и меня, чтобы мы могли повеселиться с нашей детской болтовней, невинным обожанием и детскими поцелуями, и мальчик, он все это съел. Но на самом деле Хелен я действительно люблю; все, что мы о нем знаем, и все такое. Мне будет ужасно его не хватать, ведь я стала Жителем и кошкой, как и все остальные. Я копил все свои царапины, чтобы делать это с ним, раз в неделю в Башне.

Все согласились, что с отъездом сэра Виктора в Шанхае стало не до геев.

Осенью 1935 года Микки наладил отношения с Бернардиной настолько, что начал репетировать роль в новом фильме "Интернэшнл".

Постановка Художественного театра. Режиссером, по предложению сэра Виктора, стала Алин Шоулз, сестра Бернардины; пьеса - знаменитая комедия Аристофана "Лисистрата", в которой одноименная героиня убеждает женщин Греции отказаться от секса со своими мужьями, чтобы положить конец Пелопоннесской войне. Микки Ханн, естественно, сыграет главную женскую роль.

В городе, где ходили слухи о войне, выбор Лисистраты был неоднозначным. Тяжелая политическая ситуация в Китае заставляла нервничать даже Микки. "Мы ожидаем войны каждую минуту, - писала она Хелен, - а вчера вечером, когда посреди репетиции "Лисистраты" заглохла машина, а другие девочки завизжали от радости и бросились к окну, мне стало плохо, и я чуть не намочила штаны".

Представление в театре Capitol на Сучжоу-роуд вызвало неоднозначную реакцию. "Поскольку в Шанхае мы страдали от вечной войны, мы считали его ужасно неподходящим", - вспоминала много лет спустя одна британская жительница Шанхая, дочь торговца чаем. "Я ушла в середине".

"Похоже, я был очень хорош", - писал Микки Хелен. "Я никогда не знал, что могу играть, но эта роль не требовала от меня особых движений. В основном я стояла на одном месте с благородным видом и повторяла: "Женщины Афин!"". Собственная газета Микки, North-China Daily News, прорекламировала спектакль. Сопровождаемая карикатурой Сапажу, изображающей голого Микки в тунике, газета признала, что "Эмили Ханн в роли Лисистраты была великолепна на протяжении всего спектакля", но раскритиковала его как не соответствующий оригиналу, объявив "очень слабой попыткой поставить старую фруктовую комедию".

Рецензия была подписана "R.T. P-G.": Ральф Томас Пейтон-Грин, редактор, который нанял Микки. "Редактор газеты теперь очень влюблен в меня, - сообщил Микки Хелен, - и постоянно присылает мне записки. Я намерена как-то поквитаться с ним, как только у меня появится время". Она так и сделала, написав письмо редактору с подписью "Лисистрата": "Я думала, что мы нравимся публике. На самом деле, я уверена, что понравились. Они смеялись в нужные моменты". В заключение она говорит на серьезной ноте: "Мы находимся в Китае. Чуть севернее, на большой территории страны, происходят радикальные политические изменения... Не кажется ли вам, что мы теряем много времени из-за трупа древнегреческого драматурга?"

Если Микки Ханн, гордая неполитическая богема, и начала обращать внимание на новости, то во многом благодаря своим отношениям с Зау Синмай. "Похоже, в Северном Китае что-то происходит", - писала она Хелен в конце ноября. "Японская армия захватила много железнодорожных станций, заглянула во многие багажные поезда, а потом вдруг снова ушла".

Но сейчас были праздники, и нужно было идти на вечеринки. Сочельник она провела в одном из самых горячих танцевальных заведений Шанхая - бальном зале "Парамаунт". Вместе с подругой из "Ивнинг пост энд Меркьюри" она "случайно" зажгла петарды под соседним столиком, за которым, как оказалось, сидели самые отъявленные китайские гангстеры.

"Как будто я взорвала маленькую бомбу под Аль Капоне", - пишет она. "Мы были до смерти напуганы, потому что у кого-то сгорели штаны". Позаимствовав дипломат с другого столика, она сумела заставить обиженного гангстера принять извинения - и затем танцевала с дипломатом остаток ночи.

Девятнадцать тридцать пять лет подходили к концу. Микки ощущала угрозу в Янцзепу каждый раз, когда приезжала навестить семью Синмая.

Вспоминая о своем душевном состоянии, несколько лет спустя она напишет: "По ту сторону ручья стояли японцы и ждали. Я начала это понимать, но я была счастлива".

В своих материалах для New Yorker Микки не пыталась скрыть имя жены Синмая, которую она латинизирует как "Пей-ю".

Синмай, в свою очередь, иронизировал над автором "Доброй земли". Отметив для Микки тот факт, что кладбища западного образца китайцы предпочитают для ночных занятий любовью, он предложил эпитафию: "Деревенские жители, пожалуйста, не трахайтесь. Здесь лежит миссис Бак".

Пэйюй оценил Микки менее лирично. "Она была высокой, с короткими черными вьющимися волосами", - написала вдова Синмая в мемуарах, опубликованных в Китае в 2012 году. "Она не была ни худой, ни толстой, но у нее была большая попа. Хотя у нее не было голубых глаз, она была хороша собой...

Она мне нравилась, хотя я завидовал тому, что она независима и может приехать в Китай и зарабатывать на жизнь своим писательством".

12: Космополис на Вангпу

Здание по адресу 374 Kiangse Road,