Борьба за евразийские пограничные территории. От возвышения империй раннего Нового времени до окончания Первой мировой войны - Alfred Rieber Страница 48

уния завершила длительный процесс объединения Королевства Польского и Великого княжества Литовского в единое государство с общим монархом и парламентом. На выборах 1573 года шляхта добилась признания принципа viritim, согласно которому каждый дворянин королевства получал право участвовать в избрании короля. Это привело не только к дальнейшему ограничению влияния магнатов, но и к превращению голосования в нечто, напоминающее аукцион. Выиграл Генрих Валуа, который согласился на целый ряд уступок (Энриковы статьи), фактически низведя короля до уровня гувернера. Следующее избрание трансильванского князя Стефана Батория королем в 1576 году приостановило падение. Он завоевал уважение шляхты своей энергией и военными навыками, не прибегая к институциональным реформам. Баторий был не только военным гением, но и осознавал необходимость постоянной армии. Он создал первые регулярные пехотные части и зачислил 500 казаков в состав платной кавалерии, уменьшив тем самым свою зависимость от шляхетского леве. Расширение и укрепление этих сил зависело от финансового одобрения сейма, в котором доминировали шляхтичи. Когда Сигизмунд II Август (Зигмунт Август) (1587-1632 гг.) потребовал постоянного ежегодного субсидирования армии, которое должно было утверждаться большинством голосов, он столкнулся с сильной оппозицией. Шляхта восприняла это как вызов их традиционным свободам, справедливо заподозрив его в автократических, централизаторских притязаниях, чтобы продвинуть свои претензии на шведский трон, где меньше ограничений на королевскую власть. Короткая гражданская война была подавлена королевской армией, но дело конституционной реформы погибло.

Другой король-воин, Ян Собеский, смог вписать славную страницу в военную историю Польши, помогая снять осаду Вены в 1683 году. Однако в дальнейшем история армии - это почти непрерывный спад численности и финансирования. Сейм 1699 года сократил армию с 38 000 до 24 000 человек. Во время Северной войны численность армии была ненадолго увеличена до 90 000 человек, но "тихий сейм" 1717 года вернул ее к довоенному уровню и резко сократил налоговую базу. Военные расходы Польши в том году составляли лишь малую часть от расходов окружающих имперских соперников: около 43 % от прусских, 27 % от русских и 16 % от габсбургских. К середине века прусская армия насчитывала 80 000 человек, русская - 200 000, а австрийская - 67 000. Фактическая численность польской королевской армии составляла около 16 000 человек.

Менталитет szlachta также глубоко проник в тактическую военную сферу. Их "эквофилия", как называет ее Норман Дэвис, привела к "преувеличенной зависимости от кавалерии", от которой полякам было трудно избавиться даже в XX веке. Они публично демонстрировали рыцарское отношение, которое становилось все более оторванным от реальности по мере того, как Польша погружалась в анархию.20 Более чем за полвека до Первого раздела окружающие державы поняли, что способ контролировать Польшу заключается в сохранении ее традиционных свобод, которые гарантировали ее военную слабость. Это был переломный момент, когда Польша де-факто утратила свою независимость.

 

Монархия Габсбургов

Габсбурги столкнулись с теми же сложными проблемами государственного строительства, что и польские короли, однако им удалось решить их или, по крайней мере, отсрочить их разрушительные последствия на длительный срок. Административная власть и создание профессиональной армии в империи Габсбургов были достигнуты скорее путем умелого торга и переговоров, чем принуждением. С момента отделения Австрии от Испании в 1521 году и до 1740 года рост центральных институтов был нерегулярным и бессистемным процессом. По словам Роберта Канна, "на протяжении большей части периода между объединением Венгрии, Хорватии и Богемии с наследственными землями Габсбургов в 1526-1527 годах и ликвидацией монархии в 1918 году сама концепция империи Габсбургов как конституционного образования вызывала серьезные споры"."В результате, - заключает Чарльз Инграо, - за три столетия монархия пережила восемь крупных кризисов, которые потрясли самые ее основы и угрожали расчленением: в 1618-1620, 1683, 1704-1705, 1740-1741, 1790, 1809-1810, 1848-1849 и 1916-1918 гг. С самого начала монархия была фактически хофштатом, который управлял коллекцией территорий, собранных не путем завоевания, а посредством брака и наследования, связанных между собой средневековыми договорами и союзами. Вена вела бесконечный "торг" с местными корыстными интересами. Этот процесс стал постоянной чертой истории Габсбургов и позволил империи пережить бури войн и восстаний на протяжении почти пяти веков.

Уже в правление Фердинанда II (1619-1637), которого часто считают первым абсолютистом, династия закрепила свою власть на двойных принципах - первородства и наследственности, установила свое исключительное право держать войска под оружием и подчинила сословия суверенитету правителя. Она стремилась создать "габсбургское дворянство", раздавая земли по всей территории монархии (за исключением Венгрии) в обмен на абсолютную преданность трону с целью ослабления региональных связей. Политика культурной и социальной ассимиляции, достигшая своего апогея в католическом барокко, не имела точного аналога в административной сфере. Двумя основными центральными учреждениями, отвечавшими за финансирование и содержание армии в длительных пограничных войнах с турками, были Хофкригсрат и Хофкаммер. Оба органа были коллегиальными и выполняли дублирующие функции. Взносы на содержание армии поступали в результате сложного процесса торга с провинциальным ландтагом наследственных земель (Erblande). Следовательно, невозможно было сказать, сколько доходов будет поступать из года в год. В случае необходимости правительству приходилось искать дополнительное финансирование за счет иностранных займов и субсидий (в основном испанских на протяжении большей части XVI и XVII веков, а затем британских) и добровольных пожертвований церкви и крупных дворянских семей.

Регулярная армия Габсбургов начала формироваться после разрушительных военных эксцессов Тридцатилетней войны. Ее прототип был создан Фердинандом III в 1649 году, когда он отказался распустить имперские войска. Таким образом он пытался обойти сопротивление традиционных сословий, представленных в провинциальном ландтаге, в деле обеспечения рекрутов. Его инициативы ослабили власть наемных полковников, чьи частные армии были бичом Центральной Европы. Впоследствии императоры также могли в кризисные моменты привлекать контингенты из других государств Священной Римской империи.24 Если не считать русских, его преемникам не удалось централизовать финансирование, снабжение и рекрутирование, которые оставались в основном в руках наследственных земель вплоть до середины XVIII века.25 Тем не менее, способность собрать мощную армию разительно контрастировала с тем, что происходило за границей в Речи Посполитой.

В рамках системы военных предпринимателей наемные полковники собирали собственные войска и нанимали командиров более мелких подразделений независимо от происхождения и статуса. Это надолго повлияло на этническую и социальную структуру корпуса Габсбургов. Большинство полковников, которым принадлежали полки в XVII веке, были иностранными наемниками, в основном итальянцами и немцами из Священной Римской империи, с небольшим количеством представителей других национальных групп. Леопольд I (1657-1705) признавал, что армия - единственный институт, помимо двора, который подчинялся его личной власти без необходимости опираться на местную элиту и ее выборные институты. Другим способом обеспечения лояльности армии была