Кощей из пятой квартиры - Ася Филатова Страница 5

И они пробовали еще целый час. Сказка никак не писалась, Машка и сопела, и кряхтела и даже ручку грызла — не помогает. Кощей ходил взад-вперед по комнате, заложив руки на спину. Он заметно повеселел и подкидывал Машке свежие идеи. Клубочек тоже помогал, как мог. То под ноги Кощею прыгнет, то полает.

«Жили-были… были-жили… Иван да Василевс, Кощеев сын…»

«И я там был, мед-пиво пил… Кота-Баюна слушал, пряники кушал…»

— Нет, так дело не пойдет, — заявил наконец Кощей. Он совсем не сердился, и даже был в хорошем настроении.

— А как пойдет? — безнадежно спросила Маша.

— Это присказка, не сказка. Сказка будет впереди. — бодро заявил Кощей. — Собирайся. Я все придумал.

Пока Машка натягивала сапожки и путалась в рукавах куртки, Василевс прилаживал на голову теплую кепку, глядя в квадратное зеркало. Клубка решили дома оставить, на хозяйстве.

— Надо тебе всех показать, — загадочно произнес Кощей, доставая с полки перчатки. — У нас ведь у каждого свое место в сказке есть, и у каждого по главе хранится. Но дописана глава только у Ивана, он, наверное, поэтому в сказке и остался. А мы здесь хиреем… Нужно каждому главу дописать, понимаешь? Каждому! Сумеешь?

Маша смело кивнула и повторила:

— Я буду очень стараться.

***

Первым делом навестили Кота-Баюна. Тот Машу увидел, Кощея выслушал и заволновался. Так занервничал — аж вспотел. Долго-долго копошился, искал тетрадку. Нашел, пыль смахнул и отдал. Молча. Только в глаза Машке заглянул — мол, ты уж напиши хорошо про меня. Не подведи.

Потом к Бабе-Яге наведались, дома как раз старшенькая оказалась, Кикимора. Которая в Машиной школе директором работала. Кларисса Ивановна. Та на Машку так посмотрела, что сразу ясно стало, придется поработать. Вручила свою главу недописанную и бабкину, строго так встряхнула. Как будто дневник с двойкой по поведению отдавала. И кавалера-то ей подавай. И приданое. И угодья… Даром что Кикимора, а запросы, как у королевы! Машка все записала в блокнотик, не дай Бог забыть.

Горыныч повеселел сразу, когда к нему пришли и дело изложили. Свою тетрадку выхватил и долго руку Машке тряс, да на разные голоса благодарил. Странный он, но что с трехголового возьмешь? Чаю предложил, но Маша с Кощеем отказались. Дел много.

Ангелину Степановну нашли в школе — она свой кружок вела. Дети прилежно рисовали, Машка даже нескольких своих одноклассников успела заметить, а учительница ходила между рядами и всем помогала. Кому советом, кому делом. Красивые рисунки у детей получались, загляденье. Птиц диковинных изображали, каких в природе не бывает. Хотя… как же не бывает, когда вон на каждом листе по Жар-птице, словно пожар, золотом горят! Василевс отчего-то замешкался, промямлил что-то. Машке показалось, что он даже порозовел.

Ангелина вышла вместе с ними из класса.

— Гель, мы тут с Машкой это… Книжку дописываем. Нашу. Ну, не нашу с тобой, а ту, общую!

Машка тогда на Кощея посмотрела, чего это он заикаться начал, да еще покраснел, и тут все поняла. Вот она, «Василиса»-то… А вторая, видать, Кларисса. Ну и дела!

Ангелина Степановна улыбнулась грустно.

— Вася, так ты за моей главой пришел, что ли? Погодите минутку, сейчас принесу.

Ангелина быстро вошла в класс, а Кощей закряхтел.

— Ну вот, гляди-ка… Почти все собрали. Моя только и осталась.

Вернулась Ангелина и протянула тетрадь в клетчатой обложке.

— Неужели, получится? — она ласково посмотрела на Машу, махнула рукой Кощею и удалилась к своим ученикам.

Кощей сразу оживился. Схватил Машку за руку и потащил на улицу.

— Давай, скоренько. Почитай все, ознакомься. А завтра, на свежую голову…

Уже дома, разложив главы по очереди, Машка вдруг вспомнила.

— Погоди. А где глава про Ивана?

— А нету. И сам он где никто не знает…

Машка пошагала по комнате, заложив руки за спину как заправский сыщик.

— Может, поэтому Иван и остался в сказке? Он сам и есть автор? И как человек он умер?..

Кощей только плечами пожал.

— Да пес его знает. Я с ним того… Не очень дружил, в общем. С Иваном-то. Может, правда, он всю эту канитель и придумал! А что, вполне в его характере…

Загадка с личностью автора и Иваном так и осталась нерешенной, но делать нечего.

И Маша принялась за работу. Сначала прочитала все главы — от корки до корки. Сказка была написана красивым «круглым» почерком — читать было удобно, как печатный текст. Только роднее, уютнее. А как дочитала — началась самая работа.

Про Кота-Баюна у Маши лучше всего получилось. Недаром она всегда кошек любила. Вот и придумала Коту огромное кошачье семейство, деток, внучат… Как он от службы Кощеевой отошел, и хозяйством занялся. Хорошая жизнь получилась. Насыщенная.

Горынычу с семьей проще — он со своими тремя головами сам себе семья! Ему Маша придумала, чтоб в дозоре у Кощея стоял. Не пугал никого, не палил огнем. Летал себе на просторе, крылышки разминал. А как поговорить — так все с собой. Все три головушки. Иногда четвертого приглашали, Кощея или, там, Кота.

С Кикиморой сложно было. Неделя целая на нее ушла. Не писались про нее истории, аж руки от страха тряслись. Машка как из школы приходила — сразу за стол, писать. Даже не обедала иногда. Зато хорошо помнила грозный взгляд директрисы и ее ледяной голос:

«Мне, милочка, не забудьте кавалера поприличней прописать. Пусть водяной или леший, но п р и л и ч н ы й! Чтоб в люди не стыдно выйти было». Вот и придумала Машка ей душевного друга. Такого, что сама удивилась. Как живой получился, но тут главное, чтобы Кикимора довольна была. А по ней не поймешь, фыркает все.

А Ангелину и Бабу-Ягу Машка оставила в лесу жить. Помогать всем. Заезжих молодцов направлять, зверушек лечить. Да в гости к Кощею захаживать. Авось так и помирятся, через пару веков…

***

…Последним Машка про Кощея главу писала. Устала уже, глаза слипаются, а дописать надо… До тридцать первого всего ничего оставалось.

Все у нее ладно получилось. И подвиги, и «развитие». Герой исправился, победил свои страсти и дурной характер. Подружился со всеми, примирился. Делом занялся настоящим, полезным. Теперь надо про его «долго и счастливо» не забыть… Только после всего, раньше эти слова нельзя писать, не сработает…

И спать нельзя. Ведь совсем капельку дописать осталось… Чуть-чуть. «Погоди, Кощей Вася, ты не уходи, главное… Я успею… Я смогу…»

Маша спала. Часы показывали ровно полночь. Кто-то тихо отворил дверь в комнату, переложил Машку в постель. Укрыл