Илон Маск - Уолтер Айзексон Страница 5

В 7:30 утра 28 июня 1971 года Майе Маск родила мальчика весом 8 фунтов 8 унций с очень большой головой.

Сначала они с Эрролом собирались назвать его Ниццей, в честь города во Франции, где он был зачат. Возможно, история была бы иной или, по крайней мере, забавной, если бы мальчику пришлось идти по жизни с именем Ницца Маск. Вместо этого, надеясь сделать Халдеманов счастливыми, Эррол согласился, чтобы мальчик носил имена, принадлежащие этой части семьи: Илон - в честь деда Майе, Дж. Илона Халдемана, и Рив - девичья фамилия бабушки Майе по материнской линии.

Эрролу нравилось имя Илон, поскольку оно имело библейское происхождение, и впоследствии он утверждал, что был прозорлив. В детстве, по его словам, он услышал о научно-фантастической книге ученого-ракетчика Вернера фон Брауна "Проект Марс", в которой описывалась колония на планете, управляемая руководителем, известным как "Илон".

Илон много плакал, много ел и мало спал. В какой-то момент Майе решила просто дать ему поплакать, пока он не заснет, но передумала, когда соседи вызвали полицию. Его настроение быстро менялось; когда он не плакал, по словам матери, он был очень милым.

В течение следующих двух лет Майе родила еще двоих детей - Кимбала и Тоску. Она не опекала их. Им было позволено свободно разгуливать. Няни не было, только домработница, которая не обращала внимания, когда Илон начал экспериментировать с ракетами и взрывчаткой. Он говорит, что удивлен тем, что в детстве у него сохранились все пальцы.

Когда ему было три года, его мать решила, что из-за его интеллектуальных способностей он должен посещать детский сад. Директор школы пыталась отговорить ее, указывая на то, что, будучи младше всех в классе, он будет испытывать социальные трудности. Они должны подождать еще год. "Я не могу этого сделать", - сказала Майе. "Ему нужен кто-то кроме меня, с кем можно поговорить. У меня действительно гениальный ребенок". Она одержала верх.

Это была ошибка. У Илона не было друзей, и уже во втором классе он стал отключаться. "Учительница подходила ко мне и кричала на меня, но я ее не видел и не слышал", - говорит он. Его родителей вызвали к директору, который сказал им: "У нас есть оснований полагать, что Илон отстает в развитии". По словам одного из его учителей, большую часть времени он проводит в трансе, не слушая. Он все время смотрит в окно, а когда я говорю ему, чтобы он обратил внимание, он отвечает: "Листья становятся коричневыми". "Эррол ответил, что Илон был прав, листья становятся коричневыми.

Тупик был преодолен, когда его родители согласились с тем, что необходимо проверить слух Илона, как будто проблема могла заключаться именно в этом. "Они решили, что это проблема с ушами, и удалили мне аденоиды", - рассказывает он. Это успокоило школьных чиновников, но ничего не изменило в его склонности отключаться и уходить в свой собственный мир, когда он думает. "С самого детства, если я начинаю о чем-то напряженно думать, то все мои сенсорные системы отключаются", - говорит он. "Я ничего не вижу, не слышу и т.д. Я использую свой мозг для вычислений, а не для получения информации". Другие дети подпрыгивали и размахивали руками перед его лицом, пытаясь вернуть его внимание. Но это не помогало. "Лучше не пытаться прорваться к нему, когда он смотрит таким пустым взглядом", - говорит его мать.

Его социальные проблемы усугублялись нежеланием вежливо страдать от тех, кого он считал дураками. Он часто употреблял слово "дурак". "Как только он начал ходить в школу, ему стало так одиноко и грустно", - рассказывает его мать. "Кимбал и Тоска заводили друзей в первый же день и приводили их домой, но Илон никогда не приводил друзей домой. Он хотел иметь друзей, но просто не знал, как это сделать".

В результате он был одинок, очень одинок, и эта боль осталась запечатленной в его душе. "Когда я был ребенком, я говорил одну вещь", - вспоминал он в интервью Rolling Stone во время бурного периода своей личной жизни в 2017 году. "Я никогда не хочу быть один". Вот что я говорил. 'Я не хочу быть один'. "

Однажды, когда ему было пять лет, у одного из его двоюродных братьев был день рождения, но Илона наказали за драку и велели остаться дома. Он был очень решительным ребенком и решил самостоятельно дойти до дома двоюродного брата. Проблема заключалась в том, что дом находился на другом конце Претории, и идти до него было почти два часа. К тому же он был слишком мал, чтобы читать дорожные знаки. "Я как бы знал, как выглядит маршрут, потому что видел его из машины, и я был полон решимости добраться туда, поэтому просто начал идти", - говорит он. Ему удалось прийти как раз тому моменту, когда вечеринка уже заканчивалась. Когда мать увидела его, идущего по дороге, она испугалась. Боясь, что его снова накажут, он залез на клен и отказался слезать. Кимбал вспоминает, как он стоял под деревом и с трепетом смотрел на своего старшего брата. "У него была такая яростная решимость, которая поражала воображение и иногда пугала, да и сейчас пугает".

Когда ему было восемь лет, он твердо решил купить мотоцикл. Да, в восемь лет. Он стоял рядом с креслом отца и приводил свои доводы, снова и снова. Когда отец брал в руки газету и приказывал ему замолчать, Илон продолжал стоять на месте. "Это было необыкновенно интересно наблюдать", - говорит Кимбал. "Он стоял молча, потом возобновлял свои аргументы, потом молчал". Так происходило каждый вечер в течение нескольких недель. В конце концов его отец уступил и купил Илону сине-золотой 50-кубовый мотоцикл Yamaha.

Илон также был склонен к пространственному поведению и уходил в себя, не обращая внимания на то, что делают другие. Когда ему было восемь лет, во время семейной поездки в Ливерпуль к родственникам родители оставили его с братом в парке поиграть в одиночестве. Сидеть на месте было не в его характере, и он начал бродить по улицам. "Какой-то ребенок нашел меня плачущим и отнес к своей маме, которая дала мне молоко и печенье и вызвала милицию", - вспоминает он. Когда он воссоединился со своими родителями в полицейском участке, он не знал, что с ним что-то случилось.

"В таком возрасте оставлять нас с братом одних в парке было безумием, - говорит он, - но мои родители не были