Цифровая экономика - Tim Jordan Страница 5

жизни. Как и в случае с обширной работой Коулдри, здесь не хватит места, чтобы изложить все, что имеет отношение к делу, но стоит отметить связь с понятием Харауэй о "неприятности", присущей становлению друг с другом, от микробов до людей. Как она говорит, рассуждая о партнерах в создании жизненных проблем: "Партнеры не предшествуют завязыванию узлов" (Haraway 2016: 13; см. также Barad 2007).

В следующих главах практики понимаются как сплетения смысла и действия, в которых появляются и формируются, исчезают и деформируются различные акторы, и которые в некотором смысле повторяются, итеративны и шаблонны. Практика" (Praktik) - это рутинизированный тип поведения, состоящий из нескольких элементов" (Reckwitz 2002: 249). Мы можем думать о практике как о привычке, например, использовать банкомат для получения наличных или нажимать на кнопку, чтобы зарегистрировать свое согласие на лицензию конечного пользователя в Интернете; таким образом мы становимся привычными в габитусе. Парадокс привычки, - по словам Делеза, - заключается в том, что она формируется по степеням, а также в том, что она является принципом природы... Принцип - это принцип заключения привычек" (1991: 66). Привычки и повторения важны, потому что если набор смыслов и действий является просто разовым, то он не образует практику; принцип привычки и итерации заключается в том, что она формирует привычки по степеням. Если практика, как представляется, сосредоточена на значимых действиях, то последние значимы только потому, что они были воспроизведены, чтобы стать частью практики.

От Кулдри в медиа-исследованиях до Харауэй о тревожных границах, я также могла бы обратиться к теории коллективных действий Барнса (1988), теории перформативности Батлер (1997) и теории акторной сети Латура (2007), которые широко и схоже демонстрируют, как практика охватывает мириады взаимодействий и сплетений между различными видами акторов (человеческих и нечеловеческих), которые создают шаблонные формы жизни. Черпая вдохновение из этих источников, но фокусируясь на цифровой экономике, цель - следовать за практиками; перефразируя Турена, при анализе цифровой экономики важно "перейти на сторону практик акторов" (2002: 89).

Экономические практики, таким образом, - это привычки, действия и смыслы, сформированные в повторяющиеся рутины, которые поддерживают то, как мы производим и обмениваем товары, обеспечивающие жизнь, богатство и их воспроизводство. Адам Смит знаменито и широко исследовал "богатство народов" и, в частности, специфически человеческий "грузовик, бартер и обмен" одной вещи на другую, а Маркс исследовал людей, которые, производя средства к существованию, "определенно производят свою действительную материальную жизнь" (Smith 1982; Marx 1978). К этому можно добавить мнение Маршалла о том, что экономика - это "социальная деятельность, которая наиболее тесно связана с достижением и использованием материальных потребностей благосостояния" (1890: 6). Как подчеркивал Кейнс, такое внимание к социальной жизни, ее производству и воспроизводству делает экономику моральной и, следовательно, неточной наукой, которая требует наблюдения за экономикой в действии (Keynes 1938). Феминистские взгляды обеспечили, что такой взгляд на экономику - это не только производство товаров и рабочей силы, но и их воспроизводство (Jarrett 2016). Экономика связывает производство и воспроизводство жизни с созданием, обменом и потреблением всевозможных товаров и благ, составляющих богатство. Более того, поскольку эти сложные взаимосвязи между созданием, обменом и потреблением заложены в образе жизни, они должны приобретать смысл в рамках практик: экономика обмена едой и жильем для простого пропитания сильно отличается от экономики внимания с помощью ИТ и приложений, но обе они являются экономиками, заложенными в образе жизни людей и приобретающими смысл. Что бы ни создавалось, обменивалось или потреблялось, оно может обрести свой смысл только будучи встроенным в социальные миры, которые придают смысл самим товарам или продуктам.

Определение экономических практик, используемое здесь, следует этому, возможно, более классическому пониманию экономики, но в то же время черпает вдохновение в пересмотре экономической теории в свете финансового кризиса 2008 года (например, Piketty 2014), а также в работах современных экономистов культуры и аналитиков творческих индустрий (Core 2018; Hesmondhalgh 2010; Banks 2017). Это важно, поскольку открытость к поиску нового явления требует внимания к происходящему, так как слишком легко увидеть то, что уже известно. Экономические практики - это практики, которые создают и поддерживают богатство общества, проявляющееся в обмене товарами или предметами потребления, а также в организации производства и воспроизводства жизни через повседневные практики. Эти две стороны тесно связаны между собой и обеспечивают внимание к различным культурам общества, что будет иметь решающее значение для понимания цифровой экономики.

В этой книге цифровые экономические практики рассматриваются как повторяющиеся и шаблонные привычки создания, обмена и потребления огромного количества товаров и благ, составляющих богатство общества, при понимании того, что зачастую значения этих благ должны сами возникать в рамках этих практик. Это подразумевает пристальное внимание к практикам, которые производят и воспроизводят социальную жизнь. Таким образом, мой подход является материалистическим и качественным. Цифры могут говорить только тогда, когда мы понимаем, о чем они говорят, и, столкнувшись с новой формой экономики, мы можем достичь этого понимания, только проследив и изучив ее экономические практики и, в частности, ее характерные причинные механизмы. Если цифровая экономика мощная и быстрорастущая - по крайней мере, согласно представленным мною ошибочным цифрам, - то важно изучить экономические практики, которые ее формируют.

 

План книги

Любой уважающий себя университетский курс или учебник по экономике промышленности в самом начале посвящает некоторое время обсуждению трудностей определения отрасли - то есть того, можно ли разграничить понятие отрасли по группам производителей, классификациям продукции, факторам производства, типам потребителей, местоположению и т. д. То, что является проблематичным для отраслей в целом, особенно актуально для сферы культуры из-за неопределенности в определении культурных товаров и услуг". (Throsby 2014: 112)

Вступление к этой книге соответствует опасениям Тросби по поводу трудностей с определением; действительно, основная цель этого введения заключалась в противоречивых задачах - утвердить важность цифровой экономики и в то же время отметить, что трудно понять, что такое "цифровая экономика". Приведенные мною статистические данные в целом свидетельствуют о том, что в цифровой экономике есть нечто, заслуживающее серьезного внимания. Многие другие признаки указывают на необходимость осмысления того, что произошло с 1970-х годов в экономическом плане с ростом цифровых и интернет-технологий. Например, в 2018 году сначала Apple, а затем Amazon стали первыми в истории компаниями, стоимость которых превысила 1 триллион долларов США (Axon 2018). Разница между Amazon и Apple еще раз иллюстрирует трудности, связанные с определением того, какой вид экономической деятельности представляет собой цифровую экономику, учитывая происхождение первой как цифровой и интернет-компании, а второй - как дизайнерской и производственной компании.

Не хватает определения