Ренессанс - Уильям Джеймс Дюрант Страница 7

бань и напоминал римлянам о тех временах, когда консулы или императоры с этих холмов давали законы и порядок urbi et orbi, городу и миру; Он призвал их захватить власть, восстановить народное собрание и избрать трибуна, достаточно сильного, чтобы защитить их от узурпировавшей власть знати. Бедняки слушали с благоговением; купцы гадали, сможет ли этот потенциальный трибун сделать Рим безопасным для промышленности и торговли; аристократы смеялись и сделали Риенцо предметом своего обеденного веселья. Он пообещал повесить некоторых из них, когда наступит революция.

К их ужасу, это произошло. 20 мая 1347 года толпа римлян собралась на Капитолии. Риенцо предстал перед ними в сопровождении епископа Орвието как викария папы; он провозгласил восстановление республики и раздачу милостыни; они избрали его диктатором, а на более позднем собрании разрешили ему принять старый народный титул трибуна. Престарелый сенатор Стефано Колонна заявил протест; Кола приказал ему и другим дворянам покинуть город; разъяренные, но уважающие вооруженных революционеров, они удалились в свои загородные поместья. Окрыленный успехом, Риенцо стал говорить о себе, как о боговдохновенном "выдающемся искупителе Священной Римской Республики властью... Иисуса Христа".23

Его управление было превосходным. Цены на продовольствие регулировались, чтобы пресечь наживу; излишки кукурузы хранились в амбарах; были начаты работы по осушению малярийных болот и возделыванию Кампаньи. Новые суды вершили правосудие с беспристрастной суровостью; монах и барон были обезглавлены за одинаковые преступления; бывший сенатор был повешен за ограбление торгового судна; головорезы, нанятые знатными группировками, были арестованы; суд примирения за несколько месяцев умиротворил 1800 междоусобиц. Аристократы, привыкшие к тому, что они сами себе закон, были шокированы, обнаружив, что несут ответственность за преступления, совершенные в их поместьях; некоторые заплатили большие штрафы; Пьетро Колонна, капая на достоинство, был пешком препровожден в тюрьму. Судьи, виновные в злоупотреблениях, были выставлены на всеобщее обозрение. Крестьяне обрабатывали свои поля в нежданной безопасности и мире; купцы и паломники, направлявшиеся в Рим, целовали знаки отличия возрожденной Республики, сделавшей дороги безопасными после полувекового разбоя.24 Вся Италия восхищалась этими неустрашимыми преобразованиями, и Петрарка вознес Риенцо хвалебную песнь.

Воспользовавшись представившейся возможностью, трибун смело отправил посланников по всему полуострову, приглашая города прислать представителей, которые сформировали бы великий парламент, чтобы объединить и управлять "всей священной Италией" в федерации муниципалитетов и вновь сделать Рим столицей мира. На предварительном совете судей, собранных со всей Италии, он поставил вопрос: может ли Римская республика, ныне воссозданная, по праву вернуть себе все привилегии и полномочия, которые в период ее упадка были переданы другим властям? Получив утвердительный ответ, Риенцо провел через народное собрание закон о возвращении Республике всех таких полномочий. Эта грандиозная декларация, сметающая тысячелетие дарений, отречений и коронаций, угрожала и Священной Римской империи, и автономным городам, и временной власти церкви. Двадцать пять коммун направили своих представителей в парламент Риенцо, но крупные города-государства - Венеция, Флоренция, Милан - не пожелали подчинить свой суверенитет федерации. Климент VI был доволен благочестием трибуна, его формальным разделением полномочий с епископом Орвието, защитой, которую он предоставлял паломникам, перспективами прибыльного юбилея в 1350 году; но он начал задумываться - не является ли этот надутый республиканец непрактичным идеалистом, который сам себя обречет на гибель?

Удивительным и жалким был крах благородной мечты. Власть, как и свобода, - это испытание, которое может выдержать только трезвый ум. Риенцо был слишком великим оратором, чтобы быть реалистичным государственным деятелем; он поверил собственным пышным фразам, обещаниям и претензиям; он был отравлен своими собственными периодами. Когда собралась федеративная ассамблея (август 1347 года), он распорядился, чтобы она начала с присвоения ему рыцарского звания. Вечером он отправился со своим эскортом в крестильню Святого Иоанна Латеранского и погрузился в большой бассейн, где, согласно легенде, Константин смыл с себя язычество и грехи; затем, облаченный в белое, он проспал всю ночь на общественной кушетке, установленной среди колонн церкви. На следующий день он огласил собранию и всему миру указ, объявляющий все города Италии свободными, наделяющий их римским гражданством и оставляющий исключительно за жителями Рима и Италии право избирать императора. Выхватив меч, он размахивал им в трех направлениях, говоря, как представитель Рима: "Это принадлежит мне, это - мне, и это". Теперь он начал предаваться показной экстравагантности. Он разъезжал на белом коне под царским знаменем, впереди него ехали сто вооруженных людей, а одет он был в белую шелковую мантию с золотой каймой.25 Когда Стефано Колонна укорил его за золотую бахрому, он объявил, что вельможи сговорились против него (что, вероятно, было правдой), приказал арестовать нескольких, привел их в цепях в Капитолий, предложил собранию обезглавить их, смягчился, помиловал их и в конце назначил на государственные должности в Кампанье. В награду за это они подняли против Республики отряд наемников; городское ополчение вышло им навстречу и разбило их, а Стефано Колонна и его сын погибли в битве (20 ноября 1347 года).

Возвышенный успехом Риенцо все больше игнорировал и оттеснял папского представителя, которого он связывал с собой должностью и властью. Кардиналы из Италии и Франции предупреждали Климента, что объединенная Италия, а тем более империя, управляемая из Рима, сделает итальянскую церковь пленницей государства. 7 октября Климент поручил своему легату Бертрану де Де предложить Риенцо выбор между низложением и ограничением его полномочий светскими делами города Рима. После некоторого сопротивления Кола уступил; он пообещал повиноваться папе и отозвал эдикты, аннулировавшие императорские и папские привилегии. Не успокоившись, Климент решил сместить неисчислимого трибуна. 3 декабря он опубликовал буллу, клеймящую Кола как преступника и еретика, и призвал римлян изгнать его. Легат предположил, что если этого не произойдет, то юбилей не будет объявлен. Тем временем вельможи собрали еще одну армию, которая двинулась на Рим. Риенцо велел звонить в набат, чтобы призвать народ к оружию. Пришли лишь немногие; многие возмущались налогами, которые он взимал; некоторые предпочитали прибыль от юбилея обязанностям свободы. Когда силы аристократии приблизились к Капитолию, мужество Риенцо иссякло; он сбросил знаки отличия своей должности, попрощался с друзьями, разрыдался и скрылся в замке Сант-Анджело (15 декабря 1347 года). Торжествующие вельможи вернулись в свои городские дворцы, и папский легат назначил двух из них сенаторами для управления Римом.

Не встречая сопротивления со стороны знати, но все еще находясь под запретом церкви, Риенцо бежал в Неаполь, а затем в горные леса Абруцци близ Сульмоны; там он облачился в одежду кающегося и в течение двух лет жил как анкорит. Затем, пережив тысячу лишений и невзгод, он тайно и замаскированно пробрался через Италию, Альпы и Австрию к